Павел Шаронов

Простаки и прохиндеи 2

Остановившись на этом плане, я оставил Сандру закрывать балкон, а сам отправился на кухню за печеньем. Есть не хотелось, но оно было мне необходимо для другой цели. Когда дверь квартиры была заперта, я осторожно приподнял край коврика и положил под него три печенины. Сбоку, у самой двери, я аккуратно положил небольшую черную нитку, совершенно незаметную и сливающуюся с фоном коврика. Ее можно было заметить, только специально разыскивая.

По лицу Сандры я видел, что ей не терпится спросить, для чего я все это делаю, но правила конспирации не позволяют этого. Я знаком показал ей, что если кто-то захочет в наше отсутствие войти в квартиру, он обязательно наступит на коврик и раздавит печенье. Конечно, это не самый надежный способ проверки, потому что коврик могут отодвинуть, но в этом случае потревожат нитку.

Честно говоря, обыска я совершенно не опасался, ведь в моей квартире не было ничего такого, что стоило бы прятать. Подкидывать наркотики или другую дрянь эти ребята тоже пока не станут, все еще расчитывая получить статуэтку по-хорошему. Я сделал все это потому, что так было принято в шпионских романах, а кроме того решил, что если обыск все-таки произойдет, лучше будет, если я окажусь в курсе этого.

— Интересно, слежка за нами будет? — поинтересовалась Сандра, когда мы вышли на улицу.

— Наверняка. Особенно озираться по сторонам не надо, но постарайся контролировать пространство вокруг себя.

— Это как?

— Следи краем глаза за людьми, подходящими к тебе ближе, чем на пятнадцать метров; лиц, конечно, не разглядишь, но внешний облик, цвет одежды разобрать можно. Если кто-то попадает в поле твоего зрения два или три раза, то, скорее всего, он за тобой и следит.

— А если вокруг будет много людей?

— Значит, мы в такое место не пойдем. Самое лучшее — гулять по узким маленьким улочкам, где сложно устроить слежку из машины или держать дистанцию.

Но никакие ухищрения, чтобы заметить слежку, нам не понадобились. Следили за нами не скрываясь, явно, почти наступали на пятки и дышали в затылок. В таком положении делать вид, что мы не замечаем слежки, было просто невозможно. Все это ужасно действовало на нервы. Разговор не клеился и, не дойдя до соседней улицы, мы повернули назад. Было совершенно ясно, что нами занялись всерьез и достаточно бесцеремонно.

Глава 3 

Как жаль, что самые гениальные планы бывает невозможно осуществить из-за какой-то ерунды. Всегда мешает какая-нибудь мелочь. Мысленно я понимал, что единственный шанс для меня как-то выкрутиться из создавшегося сложного положения — это стравить обе группировки. На первый взгляд это было нетрудно. Они уже и без меня враждовали, так что если каждая из этих группировок будет уверена, что статуэтка находится не у меня, а у противоположной стороны, то они, скорее всего, оставят меня в покое и займутся друг другом. В общем-то, в одиночку я мог бы спастись без особых проблем. Но как спасти дядю? Он влип так основательно, что потребуется очень крепко дать кому-то по мозгам, чтобы его отпустили. И не следует забывать Сандру, против которой хоть и не предпринято было ничего серьезного, но все же ей угрожали, а к угрозам такого серьезного ведомства, в котором работали эти ребята, лучше относиться с вниманием.

Весь оставшийся до дома путь я был молчалив и, если и отвечал Сандре, то невпопад. Заметив мою рассеянность, она тоже замолчала и заметно приуныла.

Печенье под ковриком оказалось нетронуто, нитка тоже была на своем месте, поэтому отперев дверь и впустив Сандру в квартиру, я велел ей дожидаться меня и побежал на четвертый этаж к моему хорошему знакомому Луису Карлосу. На счастье тот был дома и минут через пятнадцать я вернулся к Сандре в более приподнятом настроении.

Она сидела на диване, грызла яблоко и смотрела телевизор. Показывали мексиканский сериал о девушке, которая была так бедна, что ходила в порваном платье и с растрепанными волосами. Для меня было загадкой, почему при своей бедности она не могла причесаться и зашить платье.

Сандра, насколько я помнил, никогда не увлекалась сериалами; видимо, телевизор ей был нужен просто для компании, чтобы не сидеть в одиночестве.

Пульт дистанционного управления валялся на диване рядом с Сандрой. Я взял его и увеличил громкость телевизора.

— Какие новости? — спросила Сандра.

Я показал ей рукой, что все нормально, затем стулом подпер входную дверь, чтобы избежать неожиданных посетителей, и расположился на диване рядом с Сандрой. Почти касаясь головами, мы шепотом обсуждали наши проблемы. Розовое ушко Сандры, слегка прикрытое волнистыми каштановыми волосами, было совсем близко от моих губ и я чувствовал сладостное волнение, совсем не связанное с драматическими обстоятельствами, в которых мы оказались.

— Часа через два, — шептал я в это ушко, — к нам зайдет один мой знакомый с женой. Ты переоденешься в другую одежду, а его жена поможет тебе наложить макияж. В общем, постараемся максимально изменить твою внешность. Потом ее муж проводит тебя до вокзала. Надеюсь, слежки не будет, но на всякий случай проверяй. Когда доедешь до Барселоны, позвони Хосе и попроси его устроить тебя куда-нибудь переночевать. Его телефон я тебе запишу. Надеюсь, ты помнишь Хосе?

Сандра кивнула.

— На следующее утро отправляйся в Мадрид. Послезавтра оттуда вылетает самолет в Москву. Постарайся купить билет. В гостиницу не иди; переночуй лучше на вокзале. В Москве долго не задерживайся и домой не возвращайся. Поезжай в Петербург и сними там частным образом квартиру, без оформления документов. Деньги я тебе дам.

— Прямо как в шпионском романе, — заметила Сандра.

— И главное, будь осторожна. В городе много жуликов. Можешь остаться без денег и без квартиры.

— Ничего, оформлю все через знакомых. Мне не откажут.

— Только не через тех знакомых, которых знает Владимир Николаевич, или существование которых могут выяснить спецслужбы. Будь очень осторожна. О твоем пребывании в Петербурге не должен знать никто.

Разговаривать при включенном телевизоре было довольно сложно. Иногда главная героиня сериала так громко рыдала и билась в истерике, что ее стенания заглушали наш с Сандрой шепот и приходилось по два-три раза повторять сказанное.

Все оставшееся до прихода гостей время ушло у нас на составление плана и согласование действий. Не все в этом плане мне нравилось: слишком много надо было импровизировать на ходу и слишком велик был риск провала, но другого плана у нас не было, как не было уже ни времени, ни возможностей придумать что-то лучшее.

Мы уже закончили обсуждение деталей, когда раздался звонок в дверь. Я осторожно заглянул в глазок. Это были Луис Карлос и Лупита, мои соседи с верхнего этажа.

Подготовка Сандры к выходу заняла минут сорок пять. Я, конечно, объяснил Лупите, что надо сделать, но Лупита, как обычно, поняла все по-своему. Требовалось так изменить внешность Сандры, чтобы, во-первых, она не была бы на себя похожа, во-вторых, благодаря заурядному виду, не привлекала бы на улице к себе внимания. Но Лупита почему-то думала, что косметика должна подчеркивать красоту женщины, а соблюдение конспирации у нее стояло на седьмом месте. С одеждой вышло тоже самое. Лупита принесла все самое яркое и модное. Все это, конечно, преобразило внешность Сандры, но не выполнило главной цели: вместо того, чтобы незаметно проскользнуть под носом у сыщиков, Сандра обратила бы на себя внимание всей улицы.

Но менять что-либо было уже поздно и я не хотел обидеть Лупиту, с гордой улыбкой представившей нам с Луисом Карлосом результат своего труда: немного смущенную, невероятно красивую во всем этом наряде и макияже, но ставшую вдруг незнакомой и чужой Сандру. Это был единственный раз, когда я ее такой видел; ни до, ни после Сандра никогда косметикой не пользовалась. Не знаю, было ли это связано с тем, что она считала себя и так достаточно красивой, или с ее любовью к естественности и правдивости, но к косметике она относилась пренебрежительно.

Лупита велела Сандре пройтись по комнате и с улыбкой повернулась ко мне, ожидая похвал. Сандра была ослепительна, но для нашего дела требовалось совершенно другое. Я внутренне вздохнул и задумался, сочиняя подходящий к случаю комплимент. Лупита, видимо, решила, что я онемел от восторга и радостно затараторила сама. Если Лупиту не перебивать, ее монолог может длиться минут десять-пятнадцать; если пытаться из вежливости поддержать разговор и высказать какую-то свою мысль, то существует опасность смены темы и в этом случае начинается новый монолог Лупиты.