Павел Шаронов
Простаки и прохиндеи 2
А льстить мне, честно говоря, никогда никому в голову не приходило. Если человек не начальник или от него не ждут какой-то выгоды, он редко слышит лесть. А так иногда хотелось бы услышать от других подтверждение того высокого мнения, которое мы имеем о себе!
— Готово.
Я поглядел в зеркало и не узнал себя. Я стал другим. Конечно, какое-то сходство оставалось, но чтобы заметить его, надо внимательно приглядеться. Едва ли спецслужбы будут хватать всех, кто имеет
До отхода поезда оставалось совсем мало времени, надо было спешить и я побежал на платформу.
Без сомнения, в поезде, предназначенном для пассажиров, ехать гораздо приятнее, чем в товарном, и я это в полной мере ощутил, пока добирался до Ораниенбаума. Сандра должна была приехать с минуты на минуту, если, конечно, ее не задержало что-нибудь непредвиденное.
На платформе, рядом с газетным киоском продавали мороженое, я купил одно и встал неподалеку, чтобы иметь возможность наблюдать за прибывающими пассажирами.
Купленные только что черные очки были водружены на нос, так что я не опасался быть узнанным и, кроме того, здесь было столько народа, что даже Сандра не обратила бы на меня внимания.
Купив в киоске открытку и ручку, я написал несколько строк и сунул все в карман.
С небольшим перерывом прибыли два поезда, но Сандры среди пассажиров я не заметил. Беспокоиться пока было не о чем, но все же я беспокоился. С каждой минутой и каждым прибывающим поездом напряжение росло. Я уже решил, что Сандра приехала раньше, чем обещала и теперь ждет меня рядом с отделением милиции. Я колебался, не зная, что предпринять: продолжать ждать тут или идти к месту встречи. И в этот момент я увидел Сандру. Она несла в руках корзину, из которой, с любопытством озираясь по сторонам, высовывалась голова Пирата. Это был уже не тот котенок, которого я знал два года назад. Пират вырос и превратился в красивого кота с длинной густой шерстью. В нем ничего не осталось от прежнего проказника Пирата. Теперь это был самоуверенный кот, убежденный в том, что именно он является главой семьи и обязанность хозяйки — обеспечивать ему блага и удобства.
Сандра быстро шла к вокзалу и времени терять было нельзя. Я окликнул вертевшегося неподалеку мальчишку, который явно находился здесь без родителей и он, повертев головой по сторонам, чтобы убедиться, что я зову именно его, подошел ко мне.
— Хочешь заработать десятку? — спросил я.
— Ага.
— Вот тебе десятка, бери эту открытку и передай ее вон той девушке в синем платье с корзиной в руках. Видишь ее?
Он кивнул и сломя голову бросился догонять Сандру.
Когда мальчишка без слов сунул ей в руки открытку, Сандра хотела его о чем-то спросить, но он уже убежал. В мои планы не входило, чтобы Сандра меня здесь видела и, прикрывшись толпой вышедших из поезда людей, я улизнул с платформы.
В открытке, переданной Сандре, я назначил ей новое место встречи и даже нарисовал, какой дорогой она должна туда идти. Я хотел проверить, будет ли за ней слежка.
Глава 8
Все эти сложности оказались лишними: слежки не было. Я шел на достаточно большом расстоянии от Сандры и внимательно смотрел по сторонам, но ничего подозрительного не заметил.
Сандра пришла в указанное место и села на скамейке у входа в Китайский дворец. Кто бывал в Ораниенбауме, знает это прелестное местечко: окруженный вековыми деревьями оранжевый дворец и рядом с ним пруд, в котором когда-то императрица разводила рыбок, заброшенная оранжерея и белые статуи, а вплотную к дворцу подходит лес, когда-то казавшийся мне большим и диким. Впрочем, и сейчас этот лес проходим далеко не во всех местах.
Я подошел к Сандре и устало сел рядом с ней.
— Привет! — сказал я.
Сандра встрепенулась и ее глаза стали круглыми от удивления.
— Это ты? — спросила она зачем-то, хотя по ее взгляду я заметил, что она меня узнала. — Боже, узнать тебя почти невозможно. Перекрасился что ли?
— Не перекрасился, а покрасился. Раньше я был натурального цвета.
Сандра внимательно оглядела меня и заставила даже показать затылок.
— Да, изменился сильно, — наконец сказала она, — Надо будет и мне покраситься. Конспирация требует жертв. Но, надеюсь, ты не обидешься, если я скажу, что выглядишь ты неважно. Заболел что ли?
— Наверное. Во всяком случае, чувствую себя больным. Перейти границу оказалось не так просто. Устал.
— Ну и как это было?
В голосе Сандры чувствовался такой живой интерес, что я почувствовал опасение, не собирается ли она последовать моему примеру и тоже перейти границу. Своим ответом я хотел несколько умерить ее пыл.
— Как это было? — повторил я, — Как обычно: потрачена уйма сил, много волнений, много времени, а тут еще стрельба, погоня, в общем, приключения по полной программе.
— Счастливый, — с завистью сказала Сандра, — Везет же тебе.
— Если есть огромное желание, можешь все это испытать. Граница все еще на месте. Но вообще от таких приключений испытываешь удовольствие только тогда, когда о них вспоминаешь. Но поговорим лучше о деле. Ты все сделала как надо?
Лицо Сандры просияло от удовольствия.
— Все, как всегда, самым лучшим образом. Сняла на три месяца небольшой домик в деревне Сойкино. Это здесь, неподалеку. Хозяйка, конечно, пыталась выяснить, что, да как, и почему снимаю я, а не родители, но я ей наплела с три короба и она поверила.
Я почувствовал беспокойство.
— Сандринья, будь осторожна. Обычно, когда ты сочиняешь, это выходит слишком…
Я остановился, чтобы подобрать нужное слово.
— Слишком увлекательно, — подсказала Сандра.
— Вот именно. Чтобы в выдумку поверили, она должна быть до банальности обыденна и никому не интересна.
— Но в жизни ведь бывают самые невероятные истории!
— Бывают. Только в них редко верят. Мы не должны привлекать к себе внимание. Чем меньше местные жители будут болтать о нас, тем лучше. Они должны сразу понять, что мы за люди, и тогда они потеряют к нам интерес. Мы — брат и сестра, отдыхаем после экзаменов, а наши родители в командировке. Вот примерно так, ясно, понятно и заурядно.
Сандра с сомнением покачала головой.
— Экзамены давно закончились.
— Неважно. Отдых может быть продолжительным.
— И еще. Братья и сестры никогда не ездят отдыхать вместе. Тем более, одни. Местные жители подумают, что я сбежала от родителей, а ты — мой кавалер.
— Да, похоже ты права. Ладно, пусть думают. Но на всякий случай, если тебя будут спрашивать, говори, что тебе восемнадцать лет (хотя, кто в это поверит?) и твои родители — пьяницы.
— Это еще почему?
— Должно быть понятно, почему ты от них сбежала.
Сандра немного поколебалась, но потом спросила:
— Рома, а на сколько лет я выгляжу?
— На свой возраст. Но если было замедленное развитие, то можно сказать, что и на восемнадцать. Главное, держись посерьезнее.
— А это так важно, чтобы у меня было замедленное развитие?
— Может и не важно, но я не хочу, чтобы меня обвиняли в совращении несовершеннолетней.
Сандра гордо подняла нос.
— Это еще не известно, кто кого может совратить, — заявила она и стала нежно почесывать Пирату подбородок, от чего тот выгнул спину и замурлыкал, выражая этим свое полное одобрение догадливости хозяйки.
С подбородка Сандра перешла к правому уху Пирата, затем к левому. Когда Пират был полностью удовлетворен, Сандра сунула его обратно в корзинку и встала со скамейки.
— Пошли, — сказала она, — Я покажу тебе, где мы будем жить.
В эту минуту Пират высунул голову из корзинки и удивленно посмотрел на меня. Он, видимо, вспомнил, что мы еще не поздоровались и негодующе мяукнул, напоминая мне об этом. Я потер пальцем ему переносицу и он, успокоившись, лег на дно корзины.
Тем временем мы с Сандрой неторопливо обошли пруд и оказались на неширокой тропинке, ведущей через лес ко входу в Морское училище. Быстрее идти я не мог: найденные ботинки жестоко натерли ноги и мне больно было делать каждый шаг.
А пройти предстояло немало. Тропинка тянулась примерно километр; одолев ее, мы оказались на шоссе, по другую сторону которого тянулся забор Морского училища. Мы свернули направо и побрели вдоль шоссе.