МеЛ
Ты не будешь президентом, папа
— А если кто-то один не католик и венчание состоялось, тогда как?
— Значения не имеет.
— Не понял, повтори. Значит, брак, заключенный между католичкой и не католиком не действителен, так?
— Ничего подобного! Священники сделают так, как ты захочешь! Но, конечно, попытаются склонить меня или ее к одной, к их вере. Ну, теперь понял?
Лоренс заметил в лице сына некоторое напряжение.
— Тэд, что ты задумал?
Тэд думал о своем и отца не слышал.
Лоренс старший потрепал сына по щеке. Он улыбался. Ему понравилось, что сын задумался о серьезном. Об их с Моникой браке.
Он развернул сына к себе и повторил свой вопрос.
Тэд, наконец, услышал его.
— Да, папа?
— Я спрашиваю, что ты опять задумал?
— Не понял, ты о чем?
Артур развернул кресло, сел спиной к монитору компьютера. Он только что отправил в офис скорректированную им речь своего заместителя.
— Я просто подумал, сын… Ты задаешь эти странные вопросы… Ты понимаешь, я и Моника питаем друг к другу серьезные чувства. Мы хотели бы узаконить наши отношения. Я уже сделал ей предложение. И… посоветовал ей сделать объявление о помолвке в газетах. Я это сделаю у нас, когда приедем. Думаю, можно уже и уезжать. Может быть дня через два. Ты как? Кашель твой, кажется, совсем прошел?
Артур понял, что, глядя ему в глаза, сын все же не слышит его.
— Тэд?! Тэд!!!
— Что, папа?
— С тобой, спрашиваю, все в порядке?
Тэд улыбнулся. Как всегда, понимающе. Выглядел вполне спокойным.
— Можешь объявлять о помолвке, папа. Все в порядке.
* * *
Вечером, зайдя в местный дискоклуб, Тэд нарочито громко спросил: „Ну, чем здесь пахнет?“ Услышав итальянский хит восьмидесятых, он произнес: „Дерьмом. Я так и думал“.
Он был жестоко избит. Так сильно, что парни, испугавшись, что американцу — конец, кинули его в переулке и разбежались.
Полицейский лишь помог ему подняться. Заметив, что парень трезв, он поинтересовался, что у него украли. Тэд ответил, ничего, и был им отпущен на все четыре стороны.
Позвонив отцу, сказав, что поживет пару последних дней у приятеля, Тэд скрылся у родственника Мэрфи. Кузина Фрэнка нежно за ним ухаживала.
Но настроения ни горячая драка, ни ласки итальянской родственницы приятеля ему не изменили.
Тэд чувствовал себя погано.
* * *
Вечером следующего дня Моника предложила Артуру встретиться в ресторане.
Накануне она рассказала ему о дочери. И о конфликте между детьми.
— Мне кажется это настолько серьезным, Артур, что… Нам не стоит торопиться с объявлением нашей помолвки.
— Моника, что ты?!
Артур, считая дело решенным, был ошарашен попятной своей невесты.
— Я ничего не понимаю. Ну и прекрасно, что у тебя дочь. Прекрасно! У тебя дочь, у меня — сын. А их знакомство и нелепая ссора… Ну что такое конфликт между парнем и девушкой? Они подвержены импульсу, настроению. Сегодня навеки война, завтра — навеки мир. Я поговорю с Тэдом, ты — с Анелой. Давай соберемся в ресторане вместе. Вчетвером. Потанцуем.
— Артур, ты не понимаешь… всего. Они не придут. Ни он, ни она.
Артур взял подрагивающую руку подруги в свою.
— Дорогая, не верю, что ты для дочери так мало значишь. Я Тэду скажу прийти, и он придет. Так надо. Скажи ей… Скажи, что это важно для тебя. Она обязана тебя послушаться. Отметим рождество. Я ждал вас в тот раз. Но и вы не пришли, и Тэд что-то отказался, сославшись на головную боль. Он сейчас у приятеля.
— Артур, ты не знаешь, что она за девчонка…
— Вот и узнаю! Уверен, ты все утрируешь. У такой милой женщины может быть только милая дочь.
— Артур, она большую часть времени проводила с отцом. Он баловал ее. Она ни в чем не знала отказа.
— Дорогая моя, работать с людьми — моя специальность. А что девочка избалована, так это даже хорошо. Такие дикими не бывают.
— Но…
— Никаких „но“, до-ро-гая моя. Завтра веди ее сюда, в ресторан. Я приведу Тэда, и мы все выясним на месте. Не волнуйся, решать не решаемое в отношениях между людьми — мое кредо. Все. Не будем возвращаться к этому. Потанцуем…
* * *
Оба, и Тэд, и Анела, к удивлению и радости Моники согласились прийти без каких бы то ни было отговорок.
Анела была молчалива. Также молча кивнула ей, согласившись на робкое предложение пойти в ресторан вчетвером с Лоренсами.
Тэд удивленно посмотрел на отца. Переспросил о наличии дочери у Моники.
Артур попросил его не хитрить, сказал, что знает, что они знакомы.
* * *
Артур Лоренс говорил один. Трое остальных за столиком только отвечали на его вопросы.
Синяки Тэда, загримированные родственницей Мэрфи, все-равно были заметны.
Артуру он отвечал односложно, впрочем, как и обе женщины. И только „да“ или „нет“.
Анела больше интересовалась танцующими парами.
Уже не зная, как разговорить всех, Артур вдруг перешел к теме последнего с сыном разговора.
— …я тут на днях встретил приятеля. Он иудей, а женится на итальянке. Возникла проблема веры. Даже не знал, как утешить парня, его жена не хочет переходить в его веру. Вот нашему Тэду можно жениться на итальянке и прямо в Италии. Ха-ха! У него нет таких проблем. В нашей протестантской семье сын — католик. Ха-ха!
Тэд потянулся было за очередным бокалом вина, но, неловко взявшись, все пролил.
Напряженно глядя на отца, он замер с протянутой рукой. Голос его прозвучал гулко, как из колодца.
— Что ты сказал, па?
— Ага, вот! Заинтересовался! Знаешь, Моника, мой тесть разрешил Элизе перейти в протестанство, на котором настаивали мои родители, лишь в том случае, если первый ее сын станет католиком. Пришлось младенца нести в костел. Для крещения. Ха-ха!
Лоб Тэда покрылся испариной.
Артур первый заметил, что сыну стало нехорошо. Но так как резко останавливать ход своих мыслей он не умел, он продолжал говорить по теме. Его несло.
— Вот я и говорю, а какая разница? Но что-то мой друг иудей не утешается этой простой истиной. Какая разница, двое уже решили быть вместе. При чем здесь религия? Лично я — космополит в вопросах веры… Э-э-э… сын, тебе нехорошо? Ты много пьешь, я заметил. Давай, встанем, сходим, освежимся.
Тэд медленно встал из-за стола. Но не направился к туалетным комнатам, а прямо пошел к выходу. Отец догнал сына уже у гардероба. На Тэда накидывали плащ.
— Тэд, в чем дело? Ты даже не простился? У тебя что, срочная встреча?
Тэд резко повернулся к отцу.
— Выгони ее из-за стола! Ты заметил, она опять надушилась духами, которые я люблю! Или черт с ней! Поедем отсюда. Уедем вообще! Отец, я прошу тебя, отмени все…
— Что? Тэд, зачем ты напудрился? А это что? Синяки?
Старшый Лоренс испуганно смотрел на побелевшее лицо сына.
Взгляд Тэда, глубокий, холодный, необычно трезвый насторожил Артура.
Тэд будто весь был поглощен какой-то волнующей его мыслью. Мыслью мучительной.
Артуру показалось, что сын вот-вот упадет, потеряв сознание. Решив, что это от увечий, которые он скрыл от него, отец крепко прижал к себе сына и в волнении проговорил: „Тэд, Тэдди… Это итальянское вино… Ну-ка подожди… не уходи… Я сейчас… Впрочем… Пойдем, пойдем в машину“.
Перешагнув через проем выходных дверей ресторана, Артур Лоренс резко крикнул: „Такси!“.
Он помог сесть сыну, сел сам и, не оглянувшись на оставленных в ресторане женщин, они уехали.
Моника, выбежав за ними, увидела лишь бледный профиль Артура, обращенный к сидящему рядом с ним сыну.
Она оглянулась в зал, увидела дочь и по обе стороны от нее двух официантов. Прошла, подала им кредитную карточку, расплатилась, они быстро вышли из зала. Некоторые посетители обратили внимание на их пикантное положение.
* * *
Лоренс сидел на краю кровати сына. Только сейчас он вспомнил об оставленных в ресторане женщинах. Встал. Пошел к телефону. Долго выяснял номер телефона ресторана. Наконец позвонил туда, ему сказали, что дама оплатила счет. Он медленно положил трубку. Снова вернулся к сыну. Сел.
„Почему он так настойчиво интересовался этой верой? Что произошло? И я в ресторане… дурак, зачем заговорил об этом? Что произошло? Может кто-то шантажирует его? Требует другого вероисповедания? А быть в своей вере важно для него?“
— Тэд? Тэд, скажи мне…
Молчание.
— Тэд, ты же не спишь. Не молчи. Что за ненормальные сантименты?! Так нельзя. Объяснись. Я ничего не знаю. Объясни мне, может быть я смогу помочь. Думаю, я мог бы тебе помочь, сын. Ты что-то натворил? Что-то гнетет тебя? Что случилось?