МеЛ

Ты не будешь президентом, папа

Тэда отец всегда считал толковым парнем. Но, то ли необходимость в расслаблении у него была большей, чем у обычных парней его возраста, то ли отсутствие женского присмотра сыграло свою роль в становлении мужского начала в нем, только вспышки вредности и самолюбия при определенной степени безнаказанности не давали ему сосредоточиться на главной цели в жизни. Артур Лоренс этой целью для сына считал кресло в администрации своего концерна. И был бы просто сражен, если бы эта цель не была бы и целью сына.

* * *

На дугой день, вернувшись домой, и не застав сына, мэр позвонил приятелю в университет, где учился Тэд.

— Дан? Да, это я. Прости, что поздно. Ты не в курсе, как там дела у Тэда?

— Все в порядке, Артур. Проректор, члены комиссии были удовлетворены его знаниями. У него „отлично“. Кстати, с конфликтом тоже разобрались. Как оказалось, Тэд накануне экзамена, чисто из вежливости, пригласил Джефферсона на пикник. Туда они отправлялись со всей группой. На поросенка. Но, по-видимому, кто-то узнал об этом разговоре, пошли сплетни. И, чтобы не испортить имидж неподкупного преподавателя, Джефферсон сам сказал декану о приглашении, сказал, что, возможно, это было предложение „взятки“. Декан их вызвал обоих, они разобрались. Все нормально, Артур. Они даже руку друг другу пожали. А что, Тэд не звонил тебе?

Артур приспустил галстук и подвигал уставшей шеей. Он даже замурлыкал что-то себе под нос своим тихим баском и решил полчасика вздремнуть на диванчике перед телевизором, как тут же пришлось взять телефон. Звонил адвокат.

Адвокат Крафт сказал, что едет в полицейский участок, где находится Тэд уже часа четыре. За попытку утопить спасателя, кинувшегося на помощь тонущей девушке.

Лоренс посмотрел в окно. Холодный ветер, мерзлый дождь…

„Боже мой, неужели он полез в воду?“

Потом, поймав себя на мысли, что пожалел сына и не подумал о двух других участниках произошедшего, он больно ударил ребром ладони по кромке карточного стола. Ваза, оказавшаяся в тот момент там, звякнула, покатилась и рассыпалась бы светлой памятью о жене Артура, так как когда-то из сотен таких была выбрана ею в поездке в Афины. Но Артур спас вазу.

Но настроение отдыхать все-равно ушло. А вот усталость осталась.

Служанка, подававшая поздний ужин прямо в гостиную, вздрогнула, и со страхом посмотрела на посеревшее лицо хозяина.

Минут через сорок Тэд был дома. Был уже совершенно трезв, спокойно смотрел на отца, встречавшего его с Крафтом возле дверей гостиной. Артур разглядел синяк на скуле сына.

„Марш спать“. — Как обычно, без восклицаний, произнес отец, глядя в глаза бессовестного, беспокойного сына.

Тэд постоял секунды две, чуть качнулся и стал подниматься к себе в комнаты.

— Джон, если не трудно, задержитесь, пожалуйста.

Артур предложил адвокату сесть. Предложил выпить. Согреться от промозглости дороги, в которую уже немолодому человеку пришлось отправиться, чтобы позаботиться о его сыне. Пусть и за деньги.

Крафт, не теряя времени, стал объяснять случившееся.

— Девушка была не в курсе, что ее потащили в воду несерьезно. Тэд зашел по колено в воду и держал ее на руках. А она, естественно, закричала и весьма правдоподобно. Ребята не думали, что в зимнее время на станции кто-то может работать. Спасатель, как положено, кинулся в воду, накричал на Тэда. Кинулся отнимать у него девушку. А Тэд тут же, назвав девушку, простите, дурой, кинул ее в воду. Та сразу погрузилась в нее. А Тэд стал держать спасателя, в ожидании, что приятель, желавший познакомиться с несчастной девушкой „геройским“ способом, полезет в холодные волны спасать ее. А тот струсил. Он и девушку спасать не стал и за дравшегося с Тэдом спасателя не взялся. Девушка попала в больницу. Что-то нервное, да и вода, сами понимаете, не летняя. Но мы сейчас с Тэдом от нее. Кризис уже миновал, она успокоилась. Родителям даже разрешили забрать ее. Но в воде она находилась минуты две-три. Так что простыть вполне могла.

— А Тэд? Почему мне сразу не позвонили? На нем та же одежда… Она что, так и сохла на нем все четыре часа, пока он был в участке?

— По-видимому, его не узнали. А он не захотел вас беспокоить, поэтому и назвался чужим именем. Мне его приятель позвонил.

— Идиоты! Простите.

Лоренс тут же стал набирать номер телефона своего личного врача.

— Простите, Джон. Я сейчас. Минуту. Алло? Макс? Макс, уже поздно, но дело очень срочное. Тэд провел в холодной воде длительное время, возможны осложнения. Пожалуйста, приезжай. Нет, нет, я не сплю. Потом вопросы, поторопись! Да, он дома, у себя.

Лоренс откинул от себя трубку телефона. Сел на диван, зажал ладонью лоб. Тер глаза.

Джон Крафт молча смотрел на него. У него самого была взрослая дочь. Тоже проблем хватало. „Дамских“, — как называл эту категорию проблем адвокат.

Лоренс наконец глубоко вздохнул и поднял к нему лицо.

— Спасибо, Джон. Извините, я задержал вас. Еще коньячку?

* * *

На рождественские каникулы Лоренс повез сына в Италию. Надо было долечивать бронхит сына. Тэд сильно, задыхаясь, кашлял. Макс Фридман — домашний врач Лоренсов, посоветовал Артуру минеральные воды Сан-Марино.

Поездка в Италию преподнесла обоим мужчинам сюрпризы. Старший встретил там Монику Верчино.

Женщина, возбудившая в мэре Лос-Анджелеса серьезное чувство, уже дважды побывала замужем. Ей было около сорока пяти. Очень эффектная, спокойная, вдумчивая женщина. Тэду она тоже сразу понравилась. Не заискивала, как многие, не пыталась завладеть его симпатией. Была естественной. Но было заметно, что и Тэд ей показался интересен. Хотя она чуточку побаивалась его, терялась от прямых взглядов его и задаваемых им с легкой усмешкой вопросов.

Он видел ее смущение, быстро переходил к другой теме, уже более спокойной и менее откровенной. То, что у нее есть дочь, Тэд узнал первым, опять же поймав ее вопросом.

Моника, опустив голову, поправила прическу и, заметив, что парнишка не собирается менять тему, медленно подбирая слова, ответила: „Да, у меня есть наследница для этого колье“.

Она прямо посмотрела в глаза дерзкого мальчишки-студента. И так посмотрела, чтобы тот сразу уяснил себе, что его отец, по крайней мере сейчас, знать этого не должен.

— Меня, собственно, заинтересовало то, что вы не боитесь посещать ресторан в настоящих драгоценностях, что не храните такую роскошь в швейцарском банке.

— Просто так вышло. Я сегодня была в гостях, где не могла бы появиться в копии колье. Но как вы могли распознать? Ах, Тэд, какой вы опасный!

— Не волнуйтесь, опасность от меня лично и именно вам не угрожает. Простите меня, Моника.

Тэд пошел приглашать девушку с соседнего столика на танец. Моника, несколько смутившись, осталась за столиком одна. Лоренс старший ходил по приглашению к телефону, вернувшись, извинился перед женщиной и за себя, и за мальчишку-сына.

— Я доверил тебя, а он смылся, какой не воспитанный, прости.

— Сколько ему?

— Летом будет двадцать два. Он очень мучает тебя своими вопросами?

Моника посмотрела в сторону Тэда, тот, заигрывая с девушкой, тоже пытался задавать ей вопросы.

— Нет, все нормально. Я просто не знаю, как себя с ним вести. Кажется, он воспринимает меня не так, как бы мне хотелось. Боюсь, Артур, у нас ничего не получится.

Лоренс предложил ей объявить о помолвке и ехать в Лос-Анджелес уже как официальные жених и невеста. Артур и тут помнил о политике. Он не мог себе позволить „светиться“ с любовницей, а скрывать такую женщину бы трудно, да и не хотелось.

И все бы с помолвкой получилось. Уж Артур бы постарался, чтоб вышло все гладко, красочно и сочно для газет. Но…

Все значительно осложнилось, когда Тэд проиграл приятелям в карты собственную свободу.

– 2 –

— Что ему надо, Чек?

Чекетто Пазини, с которым Тэд познакомился через своего приятеля, отдыхавшего в Риме — Фрэнка Мэрфи, был жителем Сан-Марино.

Приятели встретись случайно, в аэропорту. Они договорились отдохнуть пару дней вместе.

По матери Фрэнк был итальянец, поэтому языком владел достаточно хорошо. Он был переводчиком для Лоренса, который ничего не понимал по-итальянски.

Пазини уже минут пять выяснял у швейцара, почему им нельзя войти в здание санатория.

Фрэнк, медленно соображая, переводил тоже подвыпившему Лоренсу, чего хочет швейцар.

Лоренс явно хамил.

— Сколько он хочет?

Пазини все еще хотел, чтобы вход в санаторий его приятелей не был шумным. Он общался с соотечественником спокойно, вежливо и убедительно.