Владимир Круковер

Извращение желаний

Тут кто-то как гаркнет:

— Бармалей, привет! Надолго к нам?

И второй голос встрял:

— Братцы, это же Гоша. Ну, теперь живем, теперь в хате порядок будет. Давай, Гоша, барахлишко-то, чего в дверях стал, как не родной?

Только профессор вознамерился на ближайшую коечку присесть, как кто-то принял у него из рук матрац, кто-то подставил табуретку. Информация сыпалась со всех сторон.

— Там пока Жиган спал, так это ничего, он сейчас переляжет.

— А у нас тут петушок есть. Ты ничего, Бармалей, что петух в камере? Если нет, так мы тотчас его на легавый шнифт пустим.

— Гоша, в кандее-то сколько оттянул? Сейчас, сейчас чифир наладим, сахар есть, хлебушек вольный, сало. Тут один дачку вчера получил, да отоварка была два дня назад.

— Гош, ты, говорят, под психа закосил? Чего это? Али статья на вышак тянет?

— Ты че молчишь-то?

Последняя фраза дошла до сознания профессора и он дернулся встать. И тот же голос, уже испуганный, сообщил:

— Да коси ты, коси. Нам-то что.

Перед удивленным профессором выросла груда нехитрых тюремных продуктов. Кто-то в углу, в нейтральном для просмотра через глазок поле, варил чай на одеяле. Койку профессору застелили в левом углу на низу, он предположил, что это место в головах считается наиболее престижным, и не ошибся. Тело Гоши-Бармалея, убившее тело Дормидона Исааковича, искупало свой грех перед сознанием профессора. А сознание робко думало, боясь выдать свое присутствие в Гошином теле.

Профессор ел. Набитый рот оттягивал неизбежность разговора, в котором только легенда о его ненормальности могла помочь. Профессор ел шматки жирного сала, огромные куски хлеба, жирно намазанные маргарином, селедку, сахар-рафинад, макая его в кружку с водой. Глаза профессора созерцали эту еду с ужасом и отвращением. А рот — ничего — ел: зубы жевали, язык вилял, глотка глотала, желудок довольно урчал.

Профессор съел все, что перед ним поставили, рыгнул, утер рот и хладнокровно закурил сигарету «Памир».

И сказал, пуская струю дыма:

— Благодарю вас, коллеги, все было очень вкусно. Никогда не думал, что подобная вульгарная пища может быть такой приятной на вкус.

Камера затихла. Было слышно, как жужжит одинокая муха.

— В чем дело, товарищи подследственные? — встревоженно спросил профессор. — Возможно, вас шокировала моя благодарность? Я слышал, что в уголовном кругу подобную вежливость принимают за сентиментальность. Это в корне неверно, поверьте. Форма благодарности может маскироваться в любых семантических оборотах, но суть ее остается неизменной.

Камера грохнула.

Смеялся басом цыган Жиган, смеялся козлиным тенором гомосексуалист Лизя, смеялся какой-то рыжий мужик, кашляя и задыхаясь. Смеялись все. Открылось окошко встревоженного охранника. Надзиратель всмотрелся в полумрак камеры, пытаясь постичь причину столь активного, заразительного смеха, сразу же отказался от этой попытки и тоже засмеялся, закрывая окошко, засмеялся, будто заплакал, мелко и тревожно, как смеются только надзиратели со стажем.

Засмеялся и профессор. Он смеялся грубым мужским смехом бандита Гоши, Гоши-Бармалея. Этот смех перекрыл другие голоса и гулко поплыл по коридорам старой тюрьмы, маленькой вселенной страха, боли и насилия в большом мире зла, добра и равнодушия.

32. Искажение желаний-2 

Дураков меньше, чем думают: люди просто не понимают друг друга.

Люк де Клапье Вовенарг.

Несмотря на то, что телевидение в России успело у меня за последние годы вызвать аллергическую реакцию, я не удержался и уселся смотреть КВН. Люблю я эту передачу. Скушал таблетку димедрола и включил телевизор. Тем более, что Ыдыка Бе куда-то запропал с тех пор, как улетел, завалив меня икрой, и не появляется. А тут еще телепатический орган не пашет, сдох, что ли, как батарейка „дюрасел“?

Сел, смотрю, на рекламу злюсь. За время двух рекламных промежностей успел даже фельетон написать, где грозно обличал капитализм в России. А перед этим письмо зачем-то министру по чрезвычайным происшествиям накатал. Будто затмение какое-то нашло, взял и написал письмо министру. И по электронной почте зачем-то отправил. Будто мне это нужно!

Ну, так вот. Сижу, смотрю КВН. Злюсь на рекламу… Как раз очередной блок ее запустили. Я на кухню слинял, пытаюсь занять себя чем-нибудь, чтоб из ритма юмористического не выпасть. Думаю, с горестью, что скоро какие-то праздники, и по программе много хороших русских фильмов будет. Но смотреть их — нервы портить. Если во время сцены сожжения денег в „Идиоте“ на экране появится „веселый молочник“ или „тетя Ася“, то фильм будет испорчен. Все равно, как бы в кинотеатре зажигали свет и советовали „заплатить налоги и спать спокойно“. Причем, не один раз за период демонстрации, а раз десять. Думается, половина народу вообще бы ушла, а вторая половина набила морду киномеханику.

Слинял я на кухню, мою чистые чашки, думаю о том, что „Утомленные солнцем“ повторяются, чрезмерно Мишу эксплуатируют, слишком серьезно играют, надуманно… Вдруг, слышу: „Повторяем рекламу специально для тех, кто ушел на кухню“. „Ничего себе, — думаю, — талантливые у них там ребята сидят на рекламных сюжетах“. Выглядываю. А на экране огромная голая задница. Волосатая. „Что такое, — думаю ошарашенно, — неужели ведущий „Окон“ свое истинное лицо показывает?“ Но нет, я же первый канал смотрю, ОРТ.

А задницу эту выразительную начинает затягивать паутиной. И паук безобразный эту паутину сооружает, а потом садится в центре, складывает лапки молитвенно. И голос заэкранный: „Голод — лучшая диета“.

„Тьфу, — думаю я, — это же „Городка“ реклама, наверное. Хотя… Опять не та программа, не РТР“.

Тем временем появляется новый сюжет. В заводской цех вбегает ненормальная работница с телефоном сотовым в руках, орет: „Внимание, сейчас будет реклама-а…“ И неожиданно спотыкается, падает и, сидя на полу с разбитым телефоном в руках говорит уже нормальным голосом: „Какого черта! Такие бабки отдала за эту дурацкую трубку!“ А второй артист, тот, который в рекламе просто Толя, ей отвечает: „Надо было в Митино, на барахолке покупать. Там эти трубки и за триста колов купить можно. А самые новые модели за пятьсот“. „Это же ворованные наверное?“ — спрашивает работница. „Конечно, — отвечает просто Толя. — Фирма ворует у людей, люди воруют у фирмы“. „Э-э-э, — говорит работница, — а на фига он мне вообще нужен, если звонить некому? Разве что вам, Анатолий…“ „Просто Толя, — говорит просто Толя. — Я вам для этой цели свой подарю, в Митино купил, за триста колов. Новогодние скидки, знаете ли“.

Я присел и для пробы переключил каналы. На НТВ тоже шла реклама. И тоже необычная. Юноша залил кофе „Нискафе“ клавиатуру компьютера и ругался: „Баночка этой растворимой гадости — пятьдесят восемь рублей, клавиатура — семьсот рублей, плюс испорченное сердце из-за злоупотребления плохим кофе, плюс испорченное настроение… А вам это надо?“ Юношу сменила тетя Ася. Она металась по подъезду многоэтажного дома, звонила, стучала, колотила в разные двери. Везде, спросив: „Кто там?“, ее посылали с разной степенью вежливости. С нарастающей скоростью прочесав все 14 этажей, тетя Ася вылезла на крышу и начала швырять коробки моющего средства в провал улицы. „Комет“ — появилась надпись — „Убойная сила!“

На канале ТВ-6 лектор в очках рассказал мне поучительную историю:

„Приятельница убеждает купить очищающую водоросль „Нептунус“, говорит, что эта ярко-зеленая веточка поглощает всякие вредные вещества, и радионуклиды, и газ радон, и токсины… Заманчиво, конечно. Но прежде, чем отдать кровные 50 тысяч, хотелось бы знать, насколько целебно это растение.

Помните загадку-розыгрыш про селедку: „Что это — длинное, зеленое, висит на стене и пищит?“ История с „Нептунусом“ такая же „загадка“. Никакое это не растение, а безжизненные полипы. Почему они зеленые? Потому что покрасили. Почему написано, что поглощают вредные вещества? Чтобы поверили и купили. А поскольку мы в разные заморские чудеса верим безоговорочно, и на этот раз розыгрыш вполне удался: мертвые раскрашенные полипы красуются в квартирах и солидных офисах. И все ждут, когда „чудо в горшочке“ оздоровит окружающую среду и избавит от таких „монстров“, как радиация, радон и тяжелые металлы. Зря ждете. Лучше заведите хлорофитум хохлатый. Достоверно доказано, что это растение способно поглощать из окружающего воздуха различные вредные примеси. Причем, чем их, примесей, больше, тем ему, хлорофитуму, лучше. Скажем, он прекрасно чувствует себя на кухне, „питаясь“ продуктами горения газа и углекислотой. А взамен отдает чистый кислород. Без всяких розыгрышей.

ТНТ я включать не стал, эта программа в последнее время стала настолько агрессивной и вульгарной, что я ее стер из памяти телевизора. Поэтому я включил СТС. Там тоже был серьезный „вещатель“:

„Бульонные кубики, — говорил он, — нельзя даже назвать пищевым продуктом. Дело в том, что в каждом бульонном кубике, как и в приправе „Вегета“, содержится глютамат натрия (мононатриевая соль глютаминовой кислоты).