Руслан Вавренюк
День святого Валентина
Богатая военная добыча пополнила казну Империи. Десятки тысяч воинов, захваченных в плен, поступили на службу в римские войска или были поселены на опустевших землях в качестве колонов; женщины и дети были проданы в рабство.
Но триумфатор боговал недолго: в следующем году, в полувековом возрасте, проправив всего 2 года, римский император Клавдий II Готтский был отправлен неразборчивой, бескомпромиссной и неподкупной чумой, безразлично чихающей с высокой горки на всякие там титулы, чины, звания, должности, происхождения, богатства, вероисповедания, национальности, семейные положения и сексуальные ориентации, туда, куда царствующий женоненавистник только что отправил ослушника Валентина, духовного наставника легионеров, ох как (!) соскучившихся по женской ласке.
Правда, ради истины скажу, что в историческом исследовании „Об отношении Церкви к подвигу мученичества“, подготовленном Комиссией по канонизации святых Русской Православной Церкви в 1991 году, святой Валентин не упоминается. Впрочем, не вспоминается и император Клавдий, хотя глава „Гонение на христиан в Римской империи“ более чем подробна на имена и события: приводятся имена христиан, пострадавших от злодеяний языческих императоров, правивших до и после Клавдия; но ни слова, ни о нем самом, ни о святом Валентине.
Нам остается лишь гадать на кофейной гуще. Слава Богу, легенды не вытравить ничем из памяти человечества.
Легенда о святом Валентине
Валентин, молодой пастырь и духовный наставник легионеров, тайно венчал влюбленные пары. За что, собственно, и арестовали отчаянного смельчака, пренебрегшего указом римского императора Клавдия II. Надо полагать, непокорного священнослужителя вывели на чистую воду тайные агенты правительства. „Незаконные женитьбы“ даже строжайшая конспирация не спасла: Валентин благословлял брачующихся под покровом темноты, в катакомбах, без свидетелей; венчал шепотом, при свете одной свечи.
Якобы, нарушителя указа даже принял сам тиран, попытавшийся образумить христианина. Однако Валентин, будучи большим романтиком, в ответ попытался переориентировать самого императора из язычества в христианство, не оставив разгневанному цезарю выбора.
О том, что его узник обладает целительными способностями, тюремщик узнал из благодарственных записок, которые бросали священнослужителю за решетку те, которых он излечил. А у начальника тюрьмы была дочь, слепая от рождения. После мучительных колебаний тюремщик, в надежде на исцеление, привел к нему свою дочь. И свершилось чудо: девушка обрела зрение. Мало того, молодые люди полюбили друг друга. Но у их любви не было будущего. 14 февраля 269 (или 270) года, идя на плаху, Валентин послал девушке трогательную записку в форме сердечка, подписавшись „От твоего Валентина“ (From your Valentine — выражение, которое используется в валентинках западных стран до сих пор). (Говорят даже, что сначала его забросали камнями, а затем обезглавили.)
Однако, как известно, голь на выдумку хитра. И действительно, интерпретациям легенды о святом Валентине не счесть числа. В одной из них, менее ходовой, фигурирует римский патриций Валентин, тайный христианин, живший в середине III века. Это было время жестоких гонений на христиан. Однако патриций, как истинный христианин, и слуг своих умудрился обратить в христианскую веру.
Однажды, во время тайного венчания его служанки с легионером, стражники задержали показавшихся им подозрительными людей, за исключением самого Валентина — из-за уважения к его званию:
Патриций Валентин тщетно искал возможности поддержать своих слуг и укрепить их в вере перед неминуемой для них смертью, пока не повстречал дочь начальника тюрьмы — слепую некрасивую девочку, над которой все надсмеивались лишь из-за того, что природа решила на ней отдохнуть. Через нее-то и решил Валентин переправить весточку в темницу. Поскольку передать письменное сообщение было опасно, патрицию пришла мысль передать в каземат каждому из узников устное послание и вырезанное из бумаги сердечко, окрашенное в красный цвет, как символ Божьей любви, которая укрепляет верующих во всех бедах и страданиях. Несколько таких сердечек с устными посланиями и передала милосердная слепица заключенным в темнице христианам. Ободренные узники приготовились достойно встретить уготованную им смерть от диких зверей на арене цирка.
Но неожиданно в тюрьму пришел сам патриций Валентин. Он предложил себя в обмен на свободу своих слуг. Кровавые сцены на арене цирка, где голодные звери набрасываются на христиан, для жителей Рима стали уже обычным и приевшимся развлечением. Но чтобы на арене оказался знатный патриций — это стоило многого.
„Panem et circenses!“ („Хлеба и зрелищ!“) — этот тандем римское общество всячески поощряло, а потому власть предержащие старались следовать ему неукоснительно. Арестованных отпустили, а благородный смертник, вручив добродушной девочке красное сердечко, отдал свое тело на растерзание изголодавшимся, но ни в чем не повинным тварям.
Взяв в руки валентинку, потрясенная девочка вдруг прозрела, ослепив ошеломленных зрителей своей неземной красотой.
Так жертвенная любовь мужественного патриция Валентина спасла жизнь его единоверцев и сделала счастливым несчастного ребенка. Вот такая красивая, по своей сути христианская, история.
* * *
Священник Андрей Дудченко, видимо, недремлющий блюститель нравственности, желая отмахнуться от самой популярнейшей легенды, как от кошмарного сна, напоминает нам, неискушенным в богословских делах, что тогдашняя церковь „не знала специального чина венчания. Таинство брака заключалось через благословение и краткую молитву епископа, и совместное участие жениха и невесты в Евхаристии. Самостоятельный же чин венчания — довольно позднего происхождения и известен не ранее IX века“.
Действительно, тогда венчания в нынешнем церковном понимании еще не существовало. Точнее, подпольная христианская церковь сочетала браком, но не называла эту процедуру венчанием. Правда, теперь у нас возникает вопрос, а что же такое евхаристия, в которой участвовали молодожены после благословения и молитвы священнослужителя?
Евхарuстия (от греческого eucharistia — благодарение) — причащение, в христианской религии — таинство. Таинства — в христианстве магические культовые действия, совершение которых, согласно церковному вероучению, сообщает людям сверхъестественную чудодейственную силу — „божественную благодать“. Их корни восходят к дохристианским мистериям. Таинства вводились постепенно с созданием и укреплением христианской церковной организации. Первыми в христианской литературе I-II веков упоминаются таинства крещения и причащения. В XIII веке (и окончательно на Флорентийском соборе в 1438-45 годах) католическая и православная церкви приняли 7 таинств: крещение, миропомазание, причащение, исповедь (покаяние), церковный брак (в католической церкви не подлежит расторжению), елеосвящение (соборование) и священство.
Не думаю все же, что мы грешим против истины, когда говорим, что священнослужитель Валентин тайно венчал влюбленные пары. Это общепринятый термин, понятный каждому, его суть ясна, как снег зимой. Знаете, почему массовый читатель не может уразуметь наши родные древнерусские рукописи и книги? Потому как они пестрят терминами, вышедшими из обихода. (Помните о словечке „рачение“, употреблявшимся в старославянских текстах в значении „любовь-эрос“? Представляете, если бы я начал его применять: „Я рачею тебя!“. Чем хуже „евхаристии“, в которой участвовали жених и невеста во время христианского бракосочетания?) Если же их заменить нынешними общеупотребляемыми словами, они читаться будут как песня и проглатываться будут как детективы Агаты Кристи. Разумеется, пояснительные ремарки не бесполезны, но и не обязательны в контексте этой книги. Впрочем, что я уже и сделал, — дотошность — это не воспитание, не наносное, в крови она, в знаке Зодиака, и с ней бороться бесполезно, не вытравить ничем.
* * *
Так под пристальным взглядом дотошного исследователя сказка, так и не став былью, превратилась в то, во что превращается непременно предрассветный туман. Как раз этого я хотел меньше всего! Точнее — я этого вовсе не желал. Я просто делал обычную работу криптоисторика. „Amicus Plato, sed magis amica (est) veritas“ („Платон — друг, но истина еще больший друг“).
Но что может остановить нас достойно отметить День святого Валентина? Не будем же мы, в самом деле, из-за такого пустяка отменять испоконвечный праздник души и тела! Нам от него никуда не спрятаться, не скрыться! Секс и любовь вне политики, и вне конкуренции! „Даже если история священника Валентина — лишь легенда, в жизни… все так и было, — считает уже знакомый нам православный священник отец Юрий (Бойко). — Я думаю, что лучше превозносить любовь и считать кумиром святого, чем культивировать ненависть и записывать в герои нечестивца“.