МеЛ
Жизнь попугайская
Лоренс еще чуть двинул головой, Лори проследила за направлением его взгляда и тут же вскрикнула.
Она не подбежала к птице. Даже с места не двинулась. Только ухватилась рукой за угол дверного проема. Поза ее была динамичной. Однако она и шага не сделала в направлении к Дерингу.
Чуть отдышавшись, она низко-низко опустила голову и, будто разглядывая начало роскошного длинношерстного ковра у самой двери, тихо прочистила перехватившее горло.
Лоренс смотрел то ли в окно, то ли… в никуда.
Потом он поставил бокал с коньяком на угол стола и подошел к женщине.
Глория не подняла головы. Так и стояла, предоставив ему смотреть в затылок с тугим узлом густых темных волос.
— Вы…
Лоренс прочистил горло, так как голос, которым он заговорил с гостьей своего кабинета показался ему заметно хриплым и потому не соответствующим обстоятельствам. А главное, не подходящим к тому, что он должен был сказать этой сильно опечаленной женщине.
— Вы можете мне не верить и…
Тэд оглядел Лори от склоненной головы до ее маленьких простых туфель (всего за двадцать-тридцать долларов за пару).
— …я пойму это. Но птица умерла сама. Я… не тронул ее.
Лоренс скользнул взглядом по узкой спине женщины. Совершенно непроизвольно сделал шаг ближе и, глядя практически в самый центр аккуратно зачесанной головы ее, сглотнул и продолжил трудную для него речь.
— …я просто открыл дверцу. Попугай резко вылетел из нее. Опрокинул клетку и принялся кружить по кабинету, а потом…
Тэду необъяснимо хотелось коснуться женщины руками. Он хотел задрать ей голову и говорить, глядя в залитые слезами глаза.
Но он не посмел. Так и продолжал бороться со своим желанием и говорить с Лори, глядя то на ее склоненную узкую спину, обтянутую белоснежным халатом, то на макушку с поблескивающими волосами, темными, цвета воронова крыла и пахнущими какой-то травой.
Он любовался ими.
Он и себе вот сейчас признался в том, что вот сейчас, вот в эту минуту эта женщина не казалась ему безразличной. Было в ней что-то притягательно натуральное. По-женски красивое и манящее мужские руки.
— …потом птица упала. Она ударилась о стол. И… умерла. Это правда, поверьте, миссис Саммер. Мне искренне жаль.
Лори дышала часто, щеки ее чувствительно горели, были алыми и резко выделялись из-за сильной бледности лица.
Но Лоренс ошибся, женщина не плакала.
— Миссис Саммер…
Ее неподвижность и молчание начали возбуждать, раздражая Лоренса.
Взгляд его изменился. Глаза тоже посмотрели на край ковра и неожиданно Тэд заметил прожёг.
Видно, мальчишки успели нашкодить в его властных, свято неприкосновенных границах кабинета.
Лоренс нахмурился, сцепив зубы, глубоко вздохнул и решил покончить с затянувшейся речью.
Он посмотрел на круглый торс Саммер, передернул мышцами лица и, уже более спокойным, как бы даже равнодушным тоном, сказал: „Я понимаю вашу скорбь. Вы, надеюсь, тоже понимаете, как я сам разочарован случившимся. Ведь я только-только стал обладателем вашего сокровища. А оно оказалось…
Лоренс чуть-чуть улыбнулся. Но этого не заметил бы никто и никогда.
— …оказалось таким недолговечным.
Вздохнув, Тэд чуть-чуть наклонился к голове Саммер. К ее виску. И, нагло разглядывая яркий румянец на щеках женщины, вместе с тем удивляясь на отсутствие как бы само разумеющихся сейчас слезок в ее глазах, уже довольно мило вернулся к своим оправданиям.
— Поверьте, мне очень жаль. Но, надеюсь, вы понимаете, что к вам лично я не питаю неприязни. Поверьте, вы мне… сразу показались… э…
У Тэда просто-таки чесались руки, он вдруг почувствовал в себе страшно непреодолимое желание схватить и смять эту бело-накрахмаленную статуэтку.
— …Серьезной женщиной. И я верю, вы были очень привязаны к этой птице. Что ж, я не против, заберите вашего друга.
Тэд чуть отшатнулся и, быстро закатив к верху глаза, ругнулся тихо, вздохнул и отошел от женщины.
Он подошел к птице.
— Можете сделать чучело. Можете…
Лоренс резко повернулся в сторону двери, где оставалась Лори. Так резко, будто рассчитывал испугать ее и заставить, принудить оторвать взгляд от края ковра, прожженного его недотепами сыновьями.
Но и этот маневр не оправдал себя. Сухие глаза ее были опущены низко, да так, что верхние веки почти соприкасались с нижними.
Потому ему показалось, что длинные черные ресницы глаз Лори совершенно касаются щек. Женщина настойчиво прятала свой взгляд от мужчины, считающего свои маленькие капризы законом для всего живого.
Тэд, видимо, еще хотел что-то сказать, но только приоткрыл рот и тут же захлопнул его.
Лори подняла голову и как-то сразу, без скольжения по физиономии напротив стоящего человека, посмотрела ему прямо в глаза.
Взгляд ее был открыто прямым. Ярко голубые озера-глаза показались Тэду пронзительно глубокими. С расстояния в несколько шагов он будто видел дно этих глаз озер. Голос женщины был тих, но не дрожал.
— Нет, мистер Лоренс. Вам все же придется позаботиться о мертвой птице. Вам свойственно окружать себя чучелами, а я привыкла к живому. Предпочитаю заботиться о друзьях, пока они живы.
Лори прогнула спину, стала выше ростом. Еще и горделиво распрямив шею, она закончила: „Прощайте, господин Лоренс. Но помните, вы действительно дрянное существо!“
Вот только когда женщина опустила глаза и, открыв дверь, перешагнула через порог его кабинета, Лоренс, открыв рот, поразился, поверив наконец, что случившееся в его кабинете — не блеф. Попугай действительно мертв.
Тэд пытался сглотнуть, но что-то, как липкий сгусток клея, загородило проход воздуху. Сильно раскашлявшись, он быстро подошел к оставленному на столе бокалу и резким глотком выпил остатки коньяка.
Только когда жидкость приятно обожгла освобожденное горло, Лоренс качнулся и тяжело сел в свое кресло.
Перед его глазами, указывая в него мерзко желтым пальцем ноги, лежал дохлый попугай — его желанное сокровище.
* * *
Лори вернулась в дом.
Тихий дом. Где уже день как никто не выкрикивал для нее глупейшие фразы-дифирамбы, типа „Лор-ри, кр-расавица!“.
И только звук тихих шагов, по-старушечьи шаркающих ног бабушки Джона, говорил устало присевшей на край дивана женщине, что она не одинока.
Бесцветные глазки старушки чуть слезились. Старая женщина тихо погладила Лори по устало склоненной спине и спросила: „Деточка, что-то не так?“
Лори молчала. Смотрела в точку на темном паркете и задумчиво хмурила лоб.
— Тебе звонила Молли. Часа два уже тебя ищет, говорит, что-то важное.
Резкий звонок телефона не отвлек Лори от ее дум.
Старушка посмотрела на телефон, на Лори и, улыбнувшись, еще ниже склонилась над молодой женщиной. Спросила: „Это наверняка она, узнать, что ей нужно?“
Глория сглотнула и, вздохнув, поднялась с дивана.
— Нет, спасибо, бабушка, я сама.
Молли почти кричала в трубку.
— Где ты была?! Я уже всюду обзвонилась. Куда ты пропала, я вышла из суда — тебя нет! Звоню домой — нет! Это что шутка, ты и вправду ездила домой к Лоренсу?!
— Да, я была у него.
— Зачем?! Зачем ты унижалась перед этой скотиной?! Сразу понятно было, что он — скотина! Зачем ты поехала, зачем?
— Там Деринг…
Молли хватило нескольких секунд, чтоб понять, что такое произошло в доме Лоренса, что голос ее подруги был просто неузнаваем.
— Боже… он что… он все-таки сделал это?! …скотина! Какая же он скотина…
Лори нахмурилась и быстро произнесла.
— Молли, извини, я не могу говорить. Я тебе позвоню сама, попозже. Извини.
Но Молли уже было не остановить.
— Я знала! Я знала, что он — скотина! Знаешь, что он мне в суде сказал? Говорит, вы, мисс Дрейк, просто-таки удивили меня своей неожиданной наивностью. Вы, говорит, что же, решили, что я не сумею ощипать эту нахальную птичку? Лори, скажи честно, он пытался приставать к тебе, пока ты выпрашивала у него Деринга? Он ведь не попугая, он тебя „ощипать“ мечтал! Ты слышишь, Ло?
Глория положила трубку на место.
Взгляд ее был усталым. Она медленно обвела им гостиную, чуть улыбнулась старой женщине, снова посмотрела на телефон и вдруг заметила на столике, рядом с ним, повестку из полиции. Видимо, ее приглашали по поводу пропавшего орангутанга.
Сказав, что скоро вернется, Лори ушла.
* * *
До полицейского участка она шла пешком. Хотелось пройтись по свежему воздуху. Ей почему-то сразу показалось, что если приглашение в участок было официальным, значит — ничего хорошего.
Так и было. Ей просто передали, что хозяйка обезьянки подала на нее в суд.
Обратно домой Лори шла берегом. Смотрела на ленивые океанские волны, на столь же ленивых отдыхающих и их не менее ленивых, полусонных питомцев-собак. Она шла к себе, предаваясь нерадостным мыслям.