МеЛ

Мальчик мой звездный

Я привыкала к нему, видя в нем теплого, живого человека.

И вот остался месяц до конца истечения контракта.

Я с грустью думала об этом.

При частом отсутствии мужа дома, я настолько привыкла к визитам Лоренса, что даже начала ждать их. Его приезд стал необходимостью в моей жизни.

Я почти не заглядывала в блокнот. Вопросы сыпались из меня, как из уст ребенка. „А почему? А зачем?“

Но я уже не брала интервью. Да и он, кажется, тоже отвечал на вопросы только лишь потому, что они были моими. Не для читателей, не для всех говорил он о том, что им было любимо, а что нет. Лишь мне он признавался в этом. Даже как-будто радовался, что я так интересуюсь этим.

Фантазии мои раскручивались до небес. Хотя разумом я понимала — все глупо. Это просто разговор двух людей. Все когда-нибудь кончится.

И все же, Лоренс перестал быть для меня просто милым звездным мальчиком, собеседником, на минуточку прилетевшим с небес. Его уходы я воспринимала, как наступление неизбежной болезни. Вдруг сникала, пыталась найти повод, чтобы задержать его. Чтобы Тэд подольше не уснул, или не скрылся от меня на своей сверкающей „Феррари“.

Но он упрямо твердил: „Настало утро и…“.

И уходил. Или в сон, или на дорогу.

Встреча

Любимая моя, согрей мне сердце
И дай надежду видеть вновь и вновь
В глазах твоих меня…

Я даже заплакала от обиды, когда узнала, что он не сразу после концерта приехал ко мне, а лишь на другой день.

Он заметил припухлость моего лица. Заплаканность глаз.

— Это что? Ты плакала?

И, как актер, добавил с пафосом: „Как смела?!“

А я, обиженно, напустилась на него: „Концерт закончился вчера, почему ты пропустил день? Ты хочешь, чтобы я позвонила Крафту, и он прервал контракт? Смотри, хоть один день без должного оправдания и все, сгорят твои любимые денежки!“

Я заметно злилась. И он, конечно же, он все понял.

— А вот в чем дело. Ты просто ждала меня вчера. Соскучилась. Ладно, давай свои вопросы, любопытная ты моя.

Он поцеловал мне руку, низко наклонив к ней голову. И тут же, не выпрямляя спину, обошел меня стороной и прошел в гостиную.

Улыбнулся мне весело и явно задиристо, будто хотел подразнить.

— Тебя не смутит то, что я буду мыться в ванной? Там, думаю, найдется место, где бы ты могла уютно устроиться. Или давай так, я там, а ты — здесь со своими вопросиками. Хорошо?

— Зачем же, я имею право наблюдать тебя в ванной.

— Лори, ты серьезно? Это даже пикантно, Я буду без… а ты в…

Он принялся медленно оглядывать меня с ног до головы.

— В изящных туфельках, прозрачных чулочках, миленькой юбочке, кофточке …такой нежненькой, и даже бусах, таких очаровательных. И в ванной. Где я, в виде натурпродукта. …Чудесно! В этом что-то есть. Давай. Я согласен.

Настроение мое пошло вверх. Я тихонько посмеялась.

— Тебя что же, совсем не смутит мое разглядывание твоих черт?

— Это ты можешь смутиться чьего-либо взгляда. А мне чужие взгляды до фонаря. Я к ним привык. А насчет моей бесстыдности…

Он очаровательно улыбнулся. Даже глаза сощурил, предвкушая мою реакцию. И начал вилять передо мной торсом: „Так ведь я и так, и вот так тоже уже позировал. Может просто тебе мои обнаженные торсы на штукатурке не попадались“.

Он махнул рукой.

— Голый Лорс под соусом „а ля Крафт“ — было. Так что валяй, съедобно!

Он пошел в ванную.

А я задумалась.

И все же, когда вода уже перестала литься в ванну, я зашла к нему.

— Не ждал?

— Напротив.

Он протянул мне массажную варежку и мыло.

Я посмотрела в ванну. Оценивающе оглядела красоту и здоровье молодого красивого тела.

Стала надевать варежку и намыливать ее ароматным мылом, приятно пахнущим жасмином.

— Ну и как? Правда я немножко устал, но если ты почешешь мне за ушком, я быстро восстановлюсь.

Я улыбнулась. Движения мои были медленны.

Мы смотрели друг другу в глаза и улыбались. Он соблазнительно, я — как очарованная, но еще в разуме.

— Ну, с чего начнем, Ваша Звездность?

— Э… низ, я думаю, мы оставим на чуть попозже, а пока спинку, пожалуйста.

Он повернулся ко мне спиной. А у меня от нее уже не мурашки, а волна пошла по телу. Медленно я натирала мягкой варежкой его спину. Во мне все то опускалось… То поднималось.

Это было похоже на возмутительную, но тонкую провокацию с его стороны.

— Шейку, шейку можно посильнее.

Ах, как он ухмылялся, этот пахнущий моим мылом поросенок!

И тут прозвучал звонок телефона.

Лоренс с силой шлепнул по воде ладонью. Пенные брызги разлетелись в стороны.

— Это Крафт! Я забыл, что у него камеры во всех уголках понатыканы.

Я сняла варежку и взяла трубку. Медленно водила свободной рукой по своей забрызганной кофточке. Шифон от прилипшей пены стал сырым. Ткань прилипла к груди, бесстыдно выдавая все то, что под ней было скрыто. Уши мои слышали ровный приятный баритон Джона, а под ладонью чувствовался теплый набухший сосок.

— А дорогой, это ты. Я так счастлива слышать твой голос…

Тэд перевернулся и с усмешкой следил за мной. А потом, встав на колени, намылил варежку и надел ее на мою руку снова. Подставил мне свою грудь. Показал рукой, „давай, работай, не отвлекайся“.

Он подслушивал, разглядывая меня. Мои бегающие глаза, нервные подрагивание пальцев, сжимающих телефон, неровно дышащую грудь под прозрачной тканью, прилипшей к ней.

А я машинально посмотрела чуточку ниже его пояса, и у меня начали мерзнуть руки.

То есть буквально стали леденеть. Будто я была истовой девственницей и испугалась, что в миг, и вполне добровольно могу проститься с тем, что так свято оберегалось мною.

— …А …э …да, ну конечно люблю. Когда же ты приедешь? Завтра?! Э… почему не сегодня? Очень, я очень скучаю, Джон! Джо… э… если бы ты мог понять, я вся горю.

Тэд встал в полный рост. С него текла вода. С лица, по шее, по груди, по рукам, по бедрам, по ногам.

Я застонала в трубку, придумывая, как этот звук объяснить мужу.

Мое лицо было на уровне его груди.

Он был возбужден.

Я, задрав голову, смотрела в его лицо, а он…

Он будто испытывал жуткую боль. Смотрел на меня, будто ненавидел меня сильно и страстно. Будто желал мне только смерти. Смерти страшной и мучительной. И прямо сейчас.

Я чуть ли не заплакала в трубку.

— Джон, Джон о-о…! Да прилетай же ты скорее! И лучше самым первым самолетом! До встречи, милый.

Я бросила трубку и закричала, кинув в лицо Лоренса варежкой: „Ты нарушаешь контракт!“

Он ухмыльнулся. Кинутой в него варежкой потер ниже пояса и сел в ванну.

Отвернулся и принялся массировать свою грудь варежкой.

Потом произнес, тихо, так только, чтобы я смогла услышать своим обостренным сейчас чувством.

— Иди отсюда, евнух в шифоне.

Я вздохнула и …начала раздеваться.

Лоренс не смотрел в мою сторону. Будто меня здесь и не было. Будто он был в ванной один и, как обычно, делал самомассаж.

Я вошла в ванную и встала перед ним.

Он оглядел меня столь равнодушно, что мне сразу стало стыдно своей наготы. Я и до этого чувствовала жар в себе, сейчас же я пылала уже синим пламенем. Готова была в преисподнюю. С ним.

Лицо мое горело, а пальцы на руках были ледяными и в них что-то больно тукало. Наверно сознание.

Оглядев меня, Тэд произнес, уже без ухмылки, будто вежливо сожалея: „Какая жалость, мадам, мне уже выходить“.

Он вышел из воды, накинул халат и ушел.

Я резко села в ванную. Вода выплеснулась почти вся. А я так больно ударилась, что утром пришлось признаться вернувшемуся мужу, что… поскользнулась в ванной.

Встреча

Люби меня, ревнуй,
А ночною порою
Обними меня и целуй,
Пока не смешаюсь с зарею.

Что-то вовсе ненормальное началось со мной с того дня, когда я вошла к нему в ванную комнату.

Я, не скрывая, ждала момента, когда Джон улетит в свою очередную командировку, а на пороге появится Лоренс.

Мне как-будто хотелось знать, изменился ли он? Что он думает про меня после того дня?

И вот он. Он напротив меня.