Иван Николаев
Начало каникул
— Еще левее! — Дедушка потянул папу за левую руку. Сани развернулись влево.
— Тут камни! — только и успел крикнуть папа — и сани налетели на засыпанный снегом валун!
Раздался треск, и папа с дедушкой, оторвавшись от сиденья, полетели в сугроб. Шершавый наст ободрал им клювы и руки.
— Попались, голубчики! — прогремел над их головами грозный голос. — Бежать хотели? От нас не убежишь! Вяжите их, ребята!
У папы после падения болел клюв и кружилась голова. Дедушка чувствовал себя не лучше. Со связанными руками их потащили обратно в гору.
Они поднимались вверх до самого рассвета. Их обратный путь, будто в насмешку, проходил как раз по тем местам, по которым они только что с такой радостью неслись вниз. Папа подумал, что если их не сбросят со скалы прямо сейчас, то наверняка посадят в такую темницу, из которой уже не убежишь. А самое главное — регент узнает о войне только тогда, когда полки Зеленых Человечков будут занимать селение за селением.
Надо бежать! Эта мысль не давала папе покоя.
— Значит, сбежать хотели! — встретил их злорадной усмешкой старейшина — но уже не Глыба, а другой, который требовал перекрыть ручьи. — Пойдете на работу, камни таскать. Отведите их к Студеному ручью! — крикнул он молодым крепким клюкам. — И пусть работают так, чтобы на побег сил не оставалось! А на ночь — в клетку их! — И папу с дедушкой опять повели по снегу и камням.
Папа шел и думал о том, как хорошо клюкам в козлиных шубах с высокими, во всю шею, воротниками и в плотных кожаных сапогах на высокой подошве. В такой одежде никакой мороз не страшен! Не то что им с дедушкой. Их ботинки всего за несколько дней пришли в полную негодность, а легкие рабочие куртки, в которых они отправились копать новую нору, никак не подходили для сурового горного климата.
Их вели на запад. Иногда их взору открывался вид на долину, и от этого щемило сердце. Там росли деревья. Там было тепло. Там был их дом. „Мы сбежим, — думал папа, — обязательно сбежим! Надо предупредить регента о том, что Зеленые Человечки готовят нападение…“
Весь день у них прошел в пути по горам. Вечером, уставших и обессиленных, их привели в пещеру и втолкнули в клетку из толстых металлических прутьев. На дверь клетки навесили большой замок.
Прутья в клетке начинались в полу и уходили наверх, упираясь в каменный потолок. Между ними можно было просунуть только руку.
— Надежная клетка, — уныло сказал дедушка.
— Давай спать, — ответил папа.
Утром их вывели на скалу.
Скала была огромной и мощной. Она тяжело нависала над долиной. Ее высота была такой, что не представлялось возможным хоть как-то спуститься вниз и при этом остаться в живых. Скала отделяла долину от горного ущелья, по дну которого нес свои воды ручей — клюки называли этот ручей Студеным. Он вытекал из ущелья, бежал по дну пропасти и падал в долину маленьким, но очень живописным водопадом.
Именно эту пропасть клюки и решили перекрыть плотиной из камня.
Папа и дедушка таскали камни из старого отвала и сбрасывали их в пропасть. Кроме них камни таскали и клюки, но, в отличие от папы и дедушки, они работали с тачками и носилками.
Клюк было очень много и трудились они с большим энтузиазмом. Длинной вереницей двигались они от старого отвала к пропасти и обратно, принимаясь время от времени петь песни.
Песни эти были, в основном, о тяжелом труде в каменоломнях и шахтах, и в большинстве их чаще всего звучал призыв к самоотверженному труду. Однако встречались, порой, и другие.
Одна песня очень поразила папу своей глубокой печалью. Это была песня о клюке, оказавшемся под рухнувшим сводом подземного коридора. В песне пелось, как товарищи этого несчастного день и ночь разгребали завал, как они, наконец, откопали его и вынесли на носилках из-под земли… Умирая, клюка просил их передать жене и детям алмаз, который служил ему верным талисманом до последнего дня.
Камни безостановочно летели в пропасть и образовывали плотину, которая не давала воде из ущелья свободно стекать вниз. Уровень воды в ущелье начал подниматься.
Охранники тоже не бездельничали. Они соорудили из копий и кожаных ремней носилки и на этих носилках таскали и сбрасывали в пропасть огромные валуны.
— Посмотри в долину, — тихо сказал дедушка, — ты узнаешь это место?
— Нет, — ответил папа.
— Это выход из долины. Вон там — Горный Проход. А внизу — крепость Красная Башня.
Папа присмотрелся и согласно кивнул. Сам он в этих местах не бывал, но иллюстрации из учебников помнил хорошо.
Долго любоваться красотами долины ему не дали. Толчок в спину заставил его отправиться за следующим камнем.
Продолжая работу, папа думал о том, что если при помощи волшебных мисок получить длинные веревки, а затем их надежно, не в пример дедушке, закрепить, то появится неплохая возможность спуститься со скал прямо в долину. Причем, спуск этот займет очень мало времени и погони можно будет не опасаться. Нужно только улучить момент, когда клюки будут заняты каким-нибудь отвлекающим их делом.
Солнце стояло уже высоко. Для работающих над плотиной клюк принесли вместительный железный котел с едой. Котел был массивный, прочный и закрывался тяжелой крышкой с отверстием посередине. Крышка крепилась к котлу тремя мощными болтами.
Когда клюки наелись, один из них крикнул:
— Эй, спиёны бодяцкие! Идите доедайте, что там осталось. И вымойте потом котел, чтобы блестел!
Глава XX
Первый указ самозванца
Искатели короны сидели в повозке. Сандерс утешал Лизу:
— Ну, представь себе: он хотел, чтобы мы нашли корону к его возвращению. А мы ее не нашли! Вот он и рассердился! Разве император не может рассердиться?
Лиза отвела от глаз промокший платок.
— Я только хотела рассказать ему, сколько мы уже сделали, а он… Пусть теперь сам ищет свою корону, а я не буду! — Лиза снова заплакала.
Дядюшка Арбо сидел все это время весьма задумчивый и о чем-то напряженно размышлял. Казалось, его не трогают ни Лизины слезы, ни историческое событие, свидетелями которого они только что стали. Наконец, он повернулся к детям и сказал:
— Это не настоящий император!
— Что?! — Сандерс от удивления открыл клюв.
— Что?! — Лиза перестала плакать и вытерла клюв платком. Она пыталась понять, говорит ли дядюшка это только для того, чтобы ее успокоить, или на самом деле так думает?
— Это не настоящий император! — убежденно повторил дядюшка. — Это его двойник. Очень хороший двойник! Самозванец.
— Самозванец? — вновь удивился Сандерс.
— Да! Именно самозванец! — ответила вместо дядюшки Лиза, которой очень понравилась эта мысль. — Настоящий император никогда не стал бы на меня кричать! — И она заулыбалась.
— Но почему все-таки самозванец? — недоумевал Сандерс.
— Я не могу доказать это прямо сейчас, — сказал дядюшка, — но у меня есть по этому поводу кое-какие мысли.
— Ну не тяни же, дядюшка Арбо! — попросила Лиза.
— Во-первых, император Барбадур Смелый действительно никогда не стал бы кричать на свою подданную. Он всегда был добрым и воспитанным бодякой-модякой. Это известно всем. Не только Мутар Правдивый оставил нам свои воспоминания! Были и другие авторы, которые говорили о Барбадуре Смелом исключительно добрые слова.
— Нет, дядюшка Арбо, ты не прав! — горячо возразил Сандерс. — В нашем классе висит репродукция с портрета Барбадура Смелого, на котором он изображен именно в парадном мундире!
— Если бы вы читали книги и хроники Мутара Правдивого, то вы бы знали, что император не только не носил мундир, но даже никогда не позировал художникам. И его портрет писали уже после его исчезновения, по памяти. А чтобы все видели, что на портрете изображен именно император, художник облачил его в императорский мундир. Хотя его повседневной одеждой всегда была обычная армейская тужурка тех далеких времен.
— Но ведь он мог надеть мундир специально для возвращения, чтобы его узнали, чтобы выглядеть похожим на свой портрет! — продолжал отстаивать свою точку зрения Сандерс.
— Это портрет должен быть похож на императора, а не император на портрет! — язвительно заметила Лиза.
— И в-третьих, — дядюшка Арбо сделал паузу, — его голос!
— А что с его голосом?
— Мутар Правдивый писал, что у Барбадура Смелого был высокий мелодичный голос, а этот скрипит, как не смазанное колесо.
— Точно! — воскликнула Лиза. — Сандерс, вспомни, как с нами разговаривало привидение! Тогда у него действительно был высокий мелодичный голос. Я его хорошо запомнила. Да, этот тип точно самозванец! Но откуда он взялся?
— Не то важно, откуда взялся, — с тревогой в голосе произнес дядюшка Арбо, — а то, что Зеленые Человечки уже в нашей крепости!
— Надо срочно предупредить господина коменданта! — забеспокоился Сандерс.