МеЛ
Игра в карты с ослом
— Нехорошо врать. Хочешь поссорить меня с моим верным другом Беном?
— Нет.
— Почему тогда врешь?
— Думала, поверите.
— Ах, вот как?! Я таким простачком кажусь „бедной девушке“?
Пазини, прищурясь, оглядывал стоящую напротив девушку. Сейчас, когда она была в лучах направленного на нее света, через прозрачную ткань была хорошо видна ее фигура.
„Худой не назовешь. Титьки вполне итальянские“.
— А друг Бен какую сказку советовал?
— Про Золушку.
— Тоже глупая сказка. Надеюсь, ты не веришь в такие сказки? Или — не веришь, но надеешься?
Девушка молчала. Старик усмехнулся.
— Встань ко мне лицом. Прямо повернись! А теперь — к окну! Хорошо. Лечь хочешь?
Каролина еще ниже опустила голову, чтобы и столбов не видеть. Лишь свет, яркий свет под ногами.
— А что, с Макиавелли не ложилась? Или считаешь, я слаб в сравнении с маляром-карикатуристом?
Девушка молчала. Чувствовала жар горящих щек и туканье крови в кончиках пальцев.
— Ладно, иди пока. К завтрашней сказке что-нибудь более приятное для королей вспомни. И вот еще, завтра надень халат, да покороче. Иди.
Каролина повернулась к двери. Тихо произнесла: „Спокойной ночи, дядя“.
— А этому кто научил?! Тоже сама придумала?!
Девушка замерла на пути к двери. Старик закричал ей в спину: „Это я, время от времени, могу себе позволить вспомнить, что ты — моя племянница. А ты про „дядю“ забудь!“.
Она выслушала его „спиной“ и медленно вышла из спальни.
Глава 6
— Заходила в комнату отдыха. Звонила отцу.
— Что говорила?
Пазини улыбался, слушая донесения Майлза. Радовался, что на ночь у него появилось миленькое развлеченьице.
— Ничего существенного. Спрашивала, как он себя чувствует. Рассказала о похоронах, но немного. О вас ничего. Даже то, что живет в вашем доме, не сказала.
— Ну, понятно! Папашу Джо это и не интересует. Зачем утомлять его такими подробностями, как новое место проживания единственной родной дочки! А уж кто ее содержит, ему и подавно неинтересно! Ну что еще?
Пазини удобно развалился в кресле, поглаживая правой рукой между ушей высокого мраморного дога по кличке Попетто.
— Ест мало. Ничего не пьет. Наряды не разглядывает, не меряет. Надевает то, что ей принесут. Я купил ей ажурное яркое белье, ну, как у шлюх, не надевает. Все ее тряпки, как вы велели, я выбросил. Так она платье прямо на голое тело надела.
Бен Майлз пожал плечами, недоумевая: „Вещицы красивые. Трусики — стринги, мне нравятся. И дамы в них интереснее выглядят“.
Пазини усмехнулся: „Значит, как у шлюх не понравилось, так она решила с голым задом ходить?“.
— Да. Но это понятно. Вкус не тот. В смысле по средствам. Это белье такое дорогое. Чулок вообще не надевает. Босая по дому ходит. Книжку читала, „Чио-Чио Сан“. По саду гуляла. В тапочках.
— Что ты заладил, забубнил?! Ты по существу говори, лазила куда?
— Никуда. Даже в ваш кабинет не зашла. Хотя я специально дверь приоткрыл и громко сказал слуге, что вас не будет до обеда.
— И не заглянула?
— Нет.
— Дура! Я так с ней от скуки помру!
Он погладил пса по гордой шее.
— Хотя, впрочем, есть одна идея, Майлз, как вы по части интриг?
— Сознаюсь, слаб.
— Жаль. Я тоже… слаб.
— Не верится.
— Дерзишь?!
— Комплимент мастеру.
— Да?
Старик „сделал“ задушевное лицо. Встал.
— „Чио-Чио Сан“, говоришь? Любопытно. Что там за история? Японка от англичанина понесла?
Пазини потянулся, подняв руки кверху. Прошелся по светлой, пахнущей свежими цветами спальне. Полюбовался чудесным букетом. Открутил одну из головок цветка, и, нюхая его, стал прохаживаться
— Да, сэр. Но суть, позвольте заметить, в другом.
— Да?
Пазини поднял бровь и посмотрел на секретаря, как на „нечто соображающее“.
— Там речь о мальчике шла. О ребенке от этого мужчины. У нее его отняли, ну и сам англичанин уехал. А она от переживаний харакири сделала.
— Вот как? Интересно! Значит ножичком по утраченным иллюзиям? Интересно! …А сколько „нашему мальчику“?
Секретарь непонимающе посмотрел на Пазини. Тот добавил, для деликатных идиотов.
— Маленькому Лоренсу годочков сколько?
— Двадцать семь.
Пазини усмехнулся одной стороной узких губ на молодость своего партнера по картам. Высоко вскинул жидкую бровь. Выразил свое удивление мыслью вслух: „И уже крупный нефтепереработчик“.
Секретарь продолжил.
— Крупный или нет, не знаю. Нефтепереработкой занимается его брат. Тэд Лоренс — просто держатель пакета акций на завод. У него же лично два небольших заводика по производству бытовой химии и четыре миллиона чистого дохода в год. Производит санитарно-гигиенические средства, сухое топливо, косметику. Кажется, хочет взяться за производство сырья для каких-то лекарств. Торгует всем этим. Имеет ряд магазинов здесь и за рубежом. Пока все крутится.
Секретарь был выслушан со скучающей маской на лице. Пазини думал: „Что за плебейство, восхищается изготовителем средств от тараканов!“.
— Как насчет личных связей?
— Помолвлен с маркизой де Божур. Француженка. Имеет замок на юге Франции. Виноградники. Но, кажется, помолвка будет все-таки расторгнута.
— Да?
Пазини заинтересовался. Даже уши „съехали“ назад на круглой, почти лысой голове.
Майлз, заметив заинтересованность, подошел чуть ближе к хозяину. На кусачую собачку поглядывал с осторожностью. Но дог не реагировал на него. Как на место без запаха.
— По желанию невесты. Он уже год тянет со свадьбой.
— Что-то не так?
— Это протеже матери Лоренса. Он к девице сразу холоден был. Даже по снимкам в газетах видно было.
— Значит маркизы с замком такому зазнайке маловато?
— Выходит так.
— Ладно. Вот и ладненько.
Майлз ничего не понял. Впрочем, то, что он недотягивает до стратегии хозяина, это его даже устраивало. Руки чище будут, считал он.
Глава 7
— Температурку мою любимую помните, Лоренс?
— Да.
— Прекрасно.
Пазини оттянул резинку трусов. Посмотрел внутрь.
Старик радовался, что Лоренс пришел поиграть. Это второму нужно было отыграться, чтобы выжить. Первый, он удовольствие получал. Вообще, получал массу удовольствий от жизни.
— Лоренс, вам годиков сколько?
Молодой мужчина обернулся. Увидел, как старик занимается разглядыванием содержимого своих трусов.
— Двадцать семь.
Тэд отвернулся.
Пазини щелкнул резинкой. Потом стянул трусы.
Лоренс помог ему погрузиться в ванну.
— Уже хотите играть?
Тэд удивился, что старик сегодня торопится, вернее не тянет с началом игры. Но удивление постарался скрыть, как и желание быстрее начать.
— Да.
Пазини, прищурясь, улыбался на ждущее выражение лица Тэда.
— Ну что тогда стоим?
Лоренс тут же принес столик ближе к ванной.
— Значит так. Ставлю двести. А если ваш проигрыш, мистер Лоренс, то…
Он, опять же делая гимнастику в ванной, загадочно улыбнулся, сдул пену с плеч.
— Вы тогда весь завтрашний день проведете в обществе очень привлекательной дамы. Очень раскрепощенной, очень юной. Весь день. Я имею ввиду двадцати четырех часовой день. Вас, Лоренс, это не утомит. Не утомит?
Тэд ответил как можно безэмоциональней.
— Не знаю.
Пазини усмехнулся: „Что-то, вроде бы, не заинтересовались. Что имеете против такого фанта?“.
Лоренс молчал. Взгляда от точки на лбу не отводил.
Чек понял, „ран дэ ву“ с раскрепощенной дамой Лоренса не обрадовало. И тут же с ехидцей добавил.
— А… другого фантика не будет.
Лоренс смолчал. Ему до чертиков надоело торчать над сукном в казино. Но подбирать объедки со стола этого беззубого старика он не хотел.
Но что здесь стоит его свобода? Двести тысяч…
Вот он и задумался. Хотя понял о желании старика развлечься за его счет.
Лоренс решил согласиться на фант. Дождался, когда Пазини заговорит: „Ну, в таком случае, Лоренс, спасибо, можете идти. Свободны. До конца дня“.
— Я согласен.
Пазини внимательно посмотрел на парня. Почти без ухмылки, внимательно и с любопытством.
— Да? Ну что ж, тогда сдавайте.
Лоренс выиграл. Все три партии. За ним долг уже не миллион, а пятьсот пятьдесят тысяч. Пазини даже не мог скрыть, как он расстроен.
„Если дело так пойдет, он через пару-тройку дней уйдет из-под контроля. Эх, черт! Поздновато мне хорошая идея в голову пришла. Надо было сестренке хоть на денек раньше к „райским кущам“ доехать. Некоторые с такой болезнью и скоренько добираются. Подзадержалась. Ну ладно! Не будем думать о грустном, может еще и останется „мальчик“. Может и побудет еще“.