София Каждан

Сибирячка

Часть первая

Сегодня у Светланы день рождения. Сорок пять лет назад она родилась в небольшом сибирском городке, в семье учителей. Девочка была единственным ребенком и вся нерастраченная любовь и ласка родителей достались ей. В доме жила и мать отца, которая в своей единственной внучке души не чаяла.

Вся Светкина безоблачная жизнь рухнула, когда она перешла в десятый класс. В начале учебного года от сердечного приступа умер отец, который никогда ничем не болел. Смерть отца стала для семьи Науменко громом среди ясного неба. Через три месяца умерла и мать.

К Новому году девушка осталась сиротой. Бабушка, глядя на внучку, день и ночь плакала, называя ее сиротинушкой.

Но, несмотря на большое семейное горе, Светка окончила школу с золотой медалью и, сдав один экзамен, поступила в московский институт.

Бабушке очень не хотелось отпускать свою внучку в далекую столицу.

— Мои родители только и мечтали об этом дне, — отвечала ей Светка.

Взяв с собой пятьсот рублей, Науменко поехала в Москву. Она поселилась в общежитии, где кроме нее в комнате жили еще три девушки.

Науменко была очень веселой и общительной, и поэтому, когда стали выбирать старосту в группе, все единодушно проголосовали за ее кандидатуру. Высокая, стройная, унаследовавшая от матери большие карие глаза и густые черные волосы, она сводила с ума парней.

— Светка, твой портрет может украсить обложку любого журнала, — говорили ей девчата.

Отбоя у студентки от кавалеров не было. Но девушка считала, что на первом месте должна быть учеба, на втором — общественная работа, а только затем поклонники. Любовь Светка считала ерундой, которая только отвлекает человека от намеченной цели.

* * *

В то чудное мартовское воскресенье стояла по-настоящему весенняя погода. Таял снег, текли ручьи и ярко светило солнце. Науменко еще нежилась в кровати, когда ее однокурсник вошел с другом в комнату. Он принес конспект, который взял у нее несколько дней назад.

— Почему валяемся в кровати, когда такая дивная погода?! — удивленно спросил незнакомец.

— А что ты нам можешь предложить? — поинтересовалась Светка.

— Музей, кино, просто прогуляться… Все на ваш выбор, прекрасные дамы!

Незнакомца звали Славиком. Он был студентом московского университета и единственным ребенком в семье. Отец его был дипломатом и находился с женой за границей. В распоряжении Славика была четырехкомнатная квартира в центре Москвы.

Славика Герчинского красавцем назвать было нельзя. Для своего возраста он был немного полноват, с небольшими карими глазками, которые, не переставая, бегали по его круглому полному лицу. Сын дипломата, он всегда был одет в заграничные вещи и при деньгах, парень знал себе цену.

Светка сразу же ему приглянулась и он решил во что бы то ни стало покорить ее сердце.

* * *

В начале Науменко не обращала на Герчинского внимания, но цветы, подарки и вежливое ухаживание сыграли свою роль.

Когда девушка на каникулах поехала домой к бабушке, молодой человек забрасывал ее телеграммами и письмами, в которых клялся в вечной любви. Многие девчата на курсе завидовали сибирячке. Только одна Наташка Крошкина, однокурсница и соседка по кровати, была против этих встреч:

— Мне совсем этот щеголь не нравится, — говорила она.

— Славик клюнул на Светку, а не на тебя! Тебе завидно! — смеясь, в один голос отвечали ей девчата.

Наташка была дочерью первого секретаря обкома партии и так же, как и Герчинский, знала себе цену. У нее была мечта выйти замуж за москвича, чтобы остаться жить в столице. Крошкина считала, что Москва — это именно тот город, в котором она должна была родиться. Но раз судьбе было так угодно, что Наташка родилась на периферии, то эту ошибку девушка должна будет исправить сама.

У нее, кроме вещей, ресторанов и раздумий о том, как удачно выйти замуж за москвича, никаких других мыслей в голове не было. Да и подруг у нее тоже не было, так как ни с кем она не находила общего языка.

Однажды, застав Светку одну в комнате, Наташка сказала:

— Брось его, пока не поздно. Этот цветок не из твоего букета.

— Мы любим друг друга, — с гордостью произнесла Науменко.

— Причем здесь любовь? Его родители никогда не допустят, чтобы их урод на тебе женился.

Светка, ничего не ответив, вышла из комнаты.

Через два месяца, собрав кое-какие вещи и сложив их в чемодан, староста группы перебралась жить в четерехкомнатную квартиру Герчинских. По этому поводу была устроена вечеринка. От увиденного богатства студентки прибалдели. Никто из них раньше не видел такой роскоши, столько антиквариата.

У родителей Наташки была тоже шикарная четырехкомнатная квартира, но они не имели и двадцатой части того, что было у Герчинских.

Прошло еще несколько месяцев и Крошкина стала замечать, что Науменко сильно изменилась. Она стала нервной, раздражительной. Девушку как будто подменили.

Однажды староста группы пришла на лекцию с большим синяком под глазом, сказав, что, выходя из троллейбуса, упала. Ей все поверили, за исключением дочери первого секретаря.

Спустя несколько дней Наташка увидела на шее у Светки большой синяк, который был аккуратно замазан тональным кремом.

— Откуда у тебя этот синяк? — поинтересовалась Крошкина.

— Смотри лучше за собой и не лезь в мою жизнь! — раздраженно ответила Светка.

Но Наташка была не из тех женщин, на которых можно повышать голос. Она всегда все знала и за всеми следила. Крошкина знала все обо всех: кто с кем спит, и кто кого любит. Девушка не знала только одного: где ей найти москвича, за которого можно выйти замуж. Она верила в свой звездный час и знала, что он не за горами.

Подкараулив Светку возле института, Крошкина схватила ее за руку.

— Повторяю, брось его, пока не поздно!

Сибирячка, хмыкнув, посмотрела на Наташку и попыталась вырваться. Но не тут-то было. Крошкина что есть силы сжала ее руку и, повернув Науменко лицом к себе, спокойно сказала:

— Света, оставь его. Он не для тебя. Не усложняй себе жизнь. Я знаю эти высшие эшелоны власти. Они своих чад пристраивают к таким же, как и сами. А если родители и разрешат этому уроду на тебе жениться, то ты проклянешь тот день и час, когда родилась на свет.

— Наташа… — с трудом проговорила Светка, и слезы градом покатились из ее черных глаз.

— Пойдем и заберем твои вещи? — предложила Наталья, прижав Светку к себе.

— Я не могу.

— Почему? — удивленно спросила однокурсница.

— Я беременна. Я-то, дурочка, думала, что когда Славик узнает, что у нас будет ребенок, он обрадуется. А вышло все наоборот… Сейчас он постоянно кричит на меня. Даже несколько раз бил. Я знаю, что он любит меня, но ребенок ему совершенно не нужен. Вчера я пошла к врачу. Он сказал, что уже поздно делать аборт.

— Что же делать?! — растерянно спросила всезнающая Крошкина.

— Наташа, миленькая, я тебя очень прошу, — сквозь слезы произнесла она, — никому об этом не рассказывай. Засмеют ведь.

Сказав это, она медленно пошла в сторону метро. Крошкина еще долго смотрела ей вслед, не зная, как помочь сироте.

А спустя несколько недель Светка сказала Наташке, что после выходных должны возвратиться родители Славика, и что он попросил ее несколько дней пожить в общаге, чтобы подготовить их ко встрече с будущей невестой.

Наташка не хотела расстраивать свою беременную однокурсницу, но сердце ей вдруг подсказало: „Еще одна мать-одиночка“.

В этот момент Крошкиной стало жаль самую привлекательную девушку на курсе. Она на минуту представила, как староста группы, без гроша в кармане, с младенцем на руках, идет по вагонам и просит деньги на хлеб и молоко. Наташка стала гнать эти мысли прочь от себя, но у нее ничего не получалось.

После занятий девушки поехали к Герчинскому домой и, забрав вещи, привезли их в общежитие. В тот же вечер пришла телеграмма из Сибири, в которой сообщалось, что бабушка Светланы тяжело больна. На следующий день Науменко, одолжив денег у Крошкиной, уехала. Бабушка умерла за три часа до приезда внучки.

Всю дорогу обратно в Москву студентка проплакала. Сейчас Светка осталась одна-одинешенька на всем белом свете.

С вокзала девушка поспешила в общежитие, чтобы позвонить единственному оставшемуся близкому человеку.