Инна Сударева
Судья королевского дома
— Ты собралась за меня замуж? — расхохотался Фредерик. — Ты же постоянно дуешься на меня.
— Ну и что. Я вырасту и не буду дуться.
Взгляд ее голубых глаз, слишком серьезный для пятилетней девочки, рассмешил Судью, и он забыл о своих мрачных мыслях, когда Агата уселась рядом и взяла его за руку.
К окну подъехал Марк.
— Замок, сэр.
— Мой замок, — поспешил заметить Фредерик, увидав, как Агата открыла рот для очередного вопроса.
Цветущий Замок — так называлось огромное старинное строение из крупного дикого камня, венчавшее, словно корона, остров посреди большого спокойного лесного озера. Цветущий, потому что и за крепостной стеной, и снаружи весной буйно цвели садовые деревья: яблони, груши, вишни, сливы, — летом их сменяли липы, каштаны, а в любое время года, кроме зимы, конечно, распускались и благоухали простые полевые цветы, и те, за которыми ухаживали в оранжерее и на клумбах садовники. Лишь зимой, когда снег щедро укрывал все вокруг пушистым одеялом, а озеро покрывалось ледяным панцирем, Цветущий замок останавливал цветение.
Фредерик заметил: за те десять лет, что он не бывал дома, разросся плющ на западной стене, почти полностью закрыв ее. Шевельнулась практичная мысль: срезать надо бы, а то с его помощью можно и внутрь перебраться. И Восточная башня выглядела обветшалой. Там были покои матери, и давно никто не живет. Оглушительно скрипели цепи моста, когда его опускали. Замок будто жаловался хозяину: вот, мол, ты меня забыл, забросил. Судья лишь вздохнул, подумав о том, что каково это: наводить порядок в Западном округе, когда его собственное поместье не в идеальном состоянии.
Во двор замка высыпала встречать хозяина вся челядь во главе с дамой Вандой.
Фредерик при поддержке Марка и мастера Линара выбрался из повозки: еще не хватало, чтоб его выносили пред сердобольные очи нянюшки и остальных. Но слез все равно не избежали.
— Мальчик мой, мальчик мой, — с такими причитаниями дама Ванда бросилась к крайне бледному и изможденному, на ее взгляд, Фредерику, намереваясь заключить его в объятия.
— Я бы попросил, госпожа, — остановил ее мастер Линар. — Я врач сэра Фредерика и должен заметить, что ваша горячность может повредить моему больному.
— Больному? Больному! Я так и знала! — с этими словами дама Ванда, будучи женщиной весьма объемной, высокой и сильной, смела доктора со своего пути, и Фредерик был вынужден подать голос, чтобы не попасть все-таки в ее обхваты:
— Милая нянюшка, рад тебя видеть в добром здравии, и давай оставим объятия на потом — мои кости не выдержат.
— Я не видела тебя столько лет, — возвещала дама Ванда, — неужто и обнять нельзя?
— После твоих ласк мастеру Линару придется заново меня латать, — усмехнулся Судья.
— Ну, хорошо, хорошо, — утирая слезы, она остановилась, — проходите же в замок. Все готово: и комнаты, и обед. Как же мы все рады видеть тебя, Фред. Ну, чего молчите? — этот рык уже относился к почтительно затихшим слугам.
— Долгие лета сэру Фредерику! — хором отозвались они.
Судья вежливо кивнул головой.
Их проводили в Малый гостевой зал замка. Солдат из эскорта — в столовую для прислуги.
Фредерика бережно усадили в огромное кресло, покрытое медвежьей шкурой, что стояло у пылавшего камина. Дама Ванда поспешила укутать своего бывшего воспитанника теплым шерстяным пледом так, что через пару секунд Фредерик разрумянился и запыхтел от жары. Видя, что малышку Агату поручили молодой горничной, Судья потерял всякую надежду отделаться от излишнего внимания нянюшки. Остальных разместили за широким дубовым столом, куда поспешно выставлялись всевозможные кушанья: жареный картофель с ребрышками, тушеная капуста, запеченные куры, гуси, поросенок, домашние колбасы в деревянных мисках, свежие и соленые овощи, душистые каши в пузатых чугунках, теплый пышный хлеб, вино в оплетенных бутылях и многое другое.
Все парило и испускало умопомрачительные для оголодавших путешественников ароматы. Агате, как самой младшей, уже наложили всего понемногу в тарелку, и она, счастливая, уписывала за обе щеки — горничная только успевала промакивать ей губы. За Фредериком, безжалостно замотанным в плед, взялась ухаживать няня: она распорядилась насчет отдельного стола. Но кормить себя Судья, естественно, не позволил.
Обед получился необыкновенно вкусным и сытным, а после него наступило умиротворение: уставший Фредерик мирно задремал у камина, Агату отвели в ее комнату спать, дама Ванда устроилась в кресле напротив Судьи, взявшись за вязание. Мажордом Фил предложил Коре, Марте, Марку и мастеру Линару осмотреть их комнаты и сам замок и увел их бродить по галереям. В людской веселилась прислуга и судейский эскорт.
Когда Фредерик проснулся, он сразу получил от Ванды стакан теплого молока, поморщился:
— А вина нет?
— За обедом ты выпил предостаточно, — последовал ответ.
— Нянюшка, мне уже двадцать восемь…
— Но это не значит, что ты не будешь пить молоко! — оборвала его дама Ванда.
Пришлось подчиниться.
— Какие славные девушки тебя сопровождают, — лукаво улыбаясь, начала няня. — Какая из них станет хозяйкой Теплого снега?
Фредерик чуть не поперхнулся.
— Должна же я знать, как себя с ними вести, — молвила дама Ванда, невозмутимо постукивая спицами.
— Как с гостями, нянюшка, как с долгожданными гостями, — поспешил ответить Фредерик.
Ванда застучала спицами уже сердито.
— Ладно, я старая дева, но ты-то не моих кровей. Молодые люди в наше время, между прочим, женятся лет в двадцать. А ты? Мне может детей твоих понянчить хочется. В этом замке давно уже смеха детского не слышно.
— Прости, нянюшка, но…
И Судья замолчал: право, зачем огорчать старушку. Пусть болтает.
— Дама Кора, например, — продолжала Ванда, — чем плоха? И такие взгляды тебе посылает, ай-яй. Да и чернявая Марта не хуже. Я понимаю, будет трудно выбрать.
Фредерик вздохнул.
С лестницы, ведущей на галереи, послышались голоса, смех — вернулись молодые люди. Кора подбежала к Судье:
— Твой замок — что-то необыкновенное. Столько старины и таинственности. Говорят, в Восточной башне даже привидение есть.
— Фил, это ты ей сказал? — помрачнев, спросил мажордома Фредерик.
Тот виновато склонил голову.
— Ладно, пусть будет привидение, — устало произнес Судья: сразу по приезду становиться грозным хозяином ему расхотелось. — Мои покои готовы? Марк, мастер Линар, проводите меня туда.
В зале остались Марта, Кора и дама Ванда. Последняя подмигнула девушкам и пригласила их вновь сесть за стол:
— Ну, рассказывайте.
— Что? — растерялись обе.
— Да про все, — махнула рукой няня. — Мы тут сидим в глуши, мало что знаем, так что все будет интересным.
Марта скромно молчала, пока Кора, энергично жестикулируя, повествовала о подвигах бесстрашного Западного Судьи. На даму Ванду рассказ произвел огромное впечатление: она охала и ахала, всем своим существом будучи среди описываемых событий. Но кроме Ванды были еще слушатели: за дубовыми дверями Малой гостевой залы притаилась добрая половина прислуги: им тоже было не безынтересно узнать о деяниях Судьи Фредерика, о котором в Западном округе уже слагали легенды. Кроме того, он был их лордом, и не появлялся в родном поместье около десяти лет — можно понять их любопытство.
— Девочка моя! — с такими словами дама Ванда, после рассказа Коры, обняла Марту. — Натерпелись вы, бедняжки. А Фред молодец — весь в отца. Сэр Гарет гордился бы им, — она вытерла выступившую слезу. — Да, он на небесах и, уверена, видит и гордится. А уж его матушка, — тут она не выдержала и расплакалась.
13.
Прошла неделя, и Судье было позволено вставать с постели. Теперь он, в простой домашней одежде, слегка прихрамывая на больную ногу, бродил по родному замку. Потом засел в кабинете отца, изучая давно забытые бумаги. Он искал ответ на тот вопрос, что с приездом в Теплый снег стал назойливо мучить его: почему сэр Гарет был убит. Но рукописи не могли дать всех разъяснений — им все-таки было более четверти века. „Я поздно, очень поздно спохватился“, — так думал Фредерик.
Судью привлекла переписка отца с тогдашним Королем Донатом, отцом Короля Аллара. Мать Фредерика была родной сестрой Доната, поэтому неудивительно, что Король обсуждал с зятем многие государственные дела. Судя по всему, сэр Гарет был весьма сведущ и в политике, и в экономике, и в военном деле, так как Король Донат в своих письмах часто спрашивал у него совета по тем или иным вопросам. „Мой отец — правая рука Короля. И Филипп убил его… И было это в год смерти Доната“, — такие мысли заставили Фредерика подумать о таких вещах, которые выбили его из колеи.
А потом нашлось одно из последних писем, которое повергло Фредерика чуть ли не в отчаяние. „…Я всерьез думаю о том, что Аллар не способен принять из моих рук государство… Королевству нужен зрелый, твердый правитель, а не мечтательный и безответственный молокосос… Гарет, мне бы хотелось видеть тебя своим преемником…“ Эти строки сразили Фредерика не хуже того меча, что обрушился на его голову в доках. „Этого не может быть… никак не может“, — Судья боялся поверить в то, к чему его привела логическая цепочка.