Павел Шаронов

Простаки и прохиндеи

Я сполз на пол и больше всего на свете мне хотелось забиться в какую-нибудь недосягаемую щель, в которой можно было бы чувствовать себя в полной безопасности.

События разворачивались в считанные секунды и заняли гораздо меньше времени, чем мое описание.

Вадик выскочил из машины и открыл ответный огонь из пистолета. Он успел сделать четыре или пять выстрелов, потом вскрикнул и выронил пистолет. Вдали послышался вой милицейских сирен, потом я услышал рокот моторов — нападавшие уезжали.

Я осторожно выглянул в окно, большую часть которого занимала огромная, с неровными краями дыра, но увидел только темные очертания двух машин, быстро удаляющихся. Из другого окна были видны мелькания синего света на крышах приближающихся милицейских машин.

Пошатываясь и левой рукой придерживая правую, Вадик тяжело сел в машину. Болезненно морщась, он достал сотовый телефон, положил его перед собой и набрал номер.

— Шеф, — прерывисто дыша, сказал он, — На нас напали…

* * *

У меня нет особенного желания вспоминать последующие события и процедуры. В течение десяти минут подъехал Сергей Борисович с охраной, меня отправил обратно в свой замок, а сам остался давать показания милиции по поводу совершенного на него покушения.

Чувствовал себя я неважно. По настоящему испугаться я не успел, но понимание происшедшего приходило только сейчас. В волосах и одежде у меня еще оставались мелкие осколки стекла, но из любви к порядку я не решился стряхивать их в салоне великолепной машины шефа. Никакой боли я не чувствовал, но взглянув себе на колени, увидел капли крови. На правой щеке была царапина длиной сантиметров пять; вторую царапину я обнаружил позже на шее, под затылком. Учитывая серьезность покушения, я отделался очень легко.

В замке меня ждала встревоженная Сандра. Тут уже все были в курсе происшествия, хоть и не знали подробностей. У Таты подскочило давление и она лежала у себя в комнате. Конечно, она беспокоилась не обо мне, а о Сергее Борисовиче и сообщение, что с ним все в порядке, ничуть ее не успокоило, а заставило опасаться будущих покушений. В этом она, пожалуй, была права. На Сергея Борисовича было организовано уже два покушения и, если не предпринять эффективных мер, то третье могло стать более успешным.

Что касается меня, то причин опасаться третьего покушения было больше, чем достаточно. Шансов стать его жертвой у меня было, пожалуй, больше, чем у Сергея Борисовича.

Как только я вышел из машины, Сандра бросилась ко мне; к счастью, никто, кроме шофера, этого не видел, иначе могли возникнуть лишние вопросы.

— Ты ранен? — спросила Сандра, увидев у меня на щеке царапину.

— Нет, слегка поцарапан. Хотя удивляюсь, как вообще уцелел. Стреляли в упор, из автоматов.

— И что ты при этом чувствовал?

— Ничего. Чувствовать начал, когда все закончилось. Знаю только, что не испытывал ни малейшего чувства гордости за то, что наши автоматы — лучшие в мире.

Сандра схватила меня за руку и быстро затащила в дом.

— Надо обязательно что-то предпринять, — сказала она, убедившись, что поблизости никого нет. — Это не дело, если теперь каждую неделю в тебя будут так палить. Может, раздобудем тебе пистолет? Пистолет не роскошь, а средство общения.

— Я не думаю, что при покушении мне помог бы пистолет, — ответил я, — кроме того, он может создать много проблем.

— Но что-то ведь мы должны делать!

Я задумался.

— Сандра, я не хотел бы подвергать тебя излишнему риску, но мне просто необходимо знать дальнейшие планы Сергея Борисовича. Он наверняка сегодня или завтра устроит совещание. Надо обязательно воспользоваться диктофоном и записать все, что на нем будет говориться. Только зная его планы, я смогу придумать какой-нибудь выход.

В этот раз Сандра не стала уверять, что в разведке ей равных нет, а просто кивнула и, сменив тему, предложила мне перевязать раны.

Я потрогал щеку.

— Ерунда, кровь уже не идет. Мне сейчас больше нужна ванна…

— Пошли, — решительно сказала Сандра, — Тебе, как раненому, положен особый режим и льготы, поэтому воспользуемся джакузи Синей Бороды.

— Он может рассердиться.

— Ему сейчас не до этого.

Я не стал спорить. В конце концов, произошло событие, о возможности которого меня не предупреждали и я теперь имею моральное право на некоторую компенсацию.

Сандра провела меня в комнату Сергея Борисовича, где я еще не был. Комната по размерам превосходила все остальные и была только чуть меньше, чем гостинный зал на первом этаже. Интерьер напоминал дворцовый: роскошная мебель, люстра, шелковые обои и несколько картин на стенах. В центре стояла огромная трехспальная кровать, а напротив нее резная дверь вела на балкон.

Сандра толкнула не замеченную мной ранее дверь и мы оказались в великолепной ванной комнате. Она была именно великолепна, другое слово тут не подходит. Размер вполне достаточный, чтобы чувствовать себя уютно, но не тесный; узорный кафель покрывал пол и стены, большое круглое зеркало, под которым была расположена мраморная доска с двумя умывальниками.

В углу была душевая кабинка, предназначенная для быстрой помывки; если же хозяин хотел получить удовольствие и располагал для этого достаточным временем, то для этого у противоположной стены стояла большая треугольная ванна из горного хрусталя — джакузи. Вода в джакузи попадала не как в обычную ванну, через кран, а ниспадала посредством хрустальной горки, создавая иллюзию маленького водопада.

Сандра показала мне, как управляться со всей этой техникой, принесла халат и деликатно удалилась, сообщив, что Синяя Борода, судя по всему, приедет нескоро и я могу не торопиться.

Наконец-то я мог расслабиться. Мне никто никогда не делал массаж и поэтому только сейчас, чувствуя, как струи воды упруго ударяются в мое тело, я понял, какое это наслаждение. Я как-будто погрузился в сказочный мир блаженства и покоя, позабыв все и ни о чем не думая, отбросив все свои неприятности как мелочь, недостойную приближаться к великой истине жизни, которую я здесь постигал.

Безумные люди! Вы тратите драгоценные минуты жизни на достижение власти и богатства, предаете, обманываете, убиваете, чтобы вскарабкаться чуть повыше, боретесь, враждуете, разочаровываетесь и ненавидете. А в результате, рано или поздно, люди или смерть вырывают у вас из рук то, ради чего вы пожертвовали своей душой и покоем. Мне вас жаль, потому что вам никогда не узнать прелести раннего утра, чистой совести и искренней дружбы. Погнавшись за осязаемыми благами жизни, которые можно потрогать и на которые можно повесить бирку с ценой, вы не заметили целого мира, находящегося рядом, но такого недоступного для вас.

Минут сорок я очищал тело и душу, после чего вытерся большим махровым полотенцем с вышитыми алыми розами по краям и, надев халат, вышел из ванной.

Я надеялся, что если сюда кто-нибудь пойдет, Сандра меня предупредит, поэтому решил устроить небольшой обыск.

Я сам не знал, что ищу, но надеялся найти то, что может мне помочь. Ящики письменного стола были заперты, поэтому, подергав их, я перешел к гардеробному шкафу. Здесь меня ждала удача. В кармане одного из костюмов я обнаружил маленькую записную книжку с обложкой из натуральной кожи. Книжка была заполнена какими-то цифрами, телефонами, названиями. Схватив на столе ручку и лист бумаги, я стал быстро переписывать содержимое, надеясь в дальнейшем разобраться во всем в более спокойном месте.

Глава 7 

Вечером в замке состоялось крупное совещание. Гости приехали на пяти или шести машинах и собрались в кабинете Сергея Борисовича. Мне было приказано оставаться в своей комнате и я, еле скрывая волнение, ходил из угла в угол. Сейчас моя судьба, а может быть, и сама жизнь зависели от того решения, которое примут на этом совещании. Отпустят ли меня домой или будут продолжать подставлять под пули? Поглощенный этой тревогой, я ничем не мог заниматься. Несколько раз я пытался сосредоточиться на изучении записей, дерганным, почти не читаемым почерком переписанных мною из записной книжки, но мысли постоянно сбивались и я бросал это занятие.

Наконец около десяти часов вечера гости начали разъезжаться. Одна за другой из замка через мост выезжали машины и, осветив напоследок фарами окно моей комнаты, с тихим рокотом уносились вдаль.