Павел Шаронов
Простаки и прохиндеи
Дорога до Барселоны заняла больше двух часов.
Наступило время сиесты и все магазины и учреждения были закрыты. Жара приближалась к сорока градусам и нестерпимо хотелось пить. Прямо на вокзале Сандра купила в автомате две бутылки лимонада и мы вышли на улицу немного растерянные, не зная, куда направиться дальше. Я совершенно не представлял себе, как и где можно снять квартиру, кроме того, надо было уже думать и о поисках работы.
И тут случился конфуз. Сандра поймала шпиона. Раньше, если судить по фильмам, русские девушки часто ловили опасных шпионов, а роль пограничников сводилась только к тому, чтобы объявлять благодарность очередной девушке и забирать у нее шпиона. Но Сандра и тут осталась верна себе. Не знаю зачем, но она поймала нашего шпиона. Если, конечно, это был шпион.
Мы, не торопясь, шли по улицам, направляясь к центру, как вдруг Сандра резко дернула меня за рукав и, указывая рукой на довольно упитанного лысого человека в светлом костюме, громко зашептала:
— Он только что сунул пакет за цветочный горшок на том окне. Это шпион, уверена, это шпион!
Я попытался ее успокоить и потянул за руку в сторону.
— Тише, Сандра, не привлекай внимания. Даже если это так, нас это не касается.
Но Сандру было уже не удержать. Когда она заводилась, единственное средство, которое могло ее успокоить, было — сунуть ее в мешок и запереть в подвале. К сожалению, ничего этого у меня под рукой не было, а уносить прочь визжащую и брыкающуюся Сандру значило привлечь к себе еще большее внимание.
— Эй, — крикнула Сандра шпиону, — Товарищ майор!
Тот ускорил шаг.
— Товарищ майор, — не унималась Сандра, — Вам шифровка из центра. Я — Икс 64.
Шпион еще больше ускорил шаг и почти побежал к ближайшему такси. Я услышал, как он сказал шоферу: „Трогай“.
Шофер не понял и тогда он повторил по испански: „Vamos!“ Когда такси отъехало, я потащил Сандру в боковую улицу, но она упиралась и хотела вернуться.
— Я должна посмотреть, что в этом пакете, — упрямо твердила она.
— Не хватало еще, чтобы тебя арестовали за шпионаж. Ничего нужного нам в этом пакете нет.
Наконец мне удалось ее немного успокоить и, слегка возбужденные происшедшим событием, мы отправились дальше.
Глава 14
Немного поразмыслив, я купил в ближайшем киоске газету „Segundo mano“ и, усевшись на скамейку в тени пальмы, мы принялись разыскивать в ней варианты сдачи жилья внаем. Их нашлось так много, что трудно было остановиться на чем-то одном. Сандра предложила купить карту Барселоны и снять квартиру, которая будет находиться ближе и стоить дешевле. Так мы и сделали.
Квартира была невелика и находилась на узкой, тенистой улице, состоявшей из трехэтажных белых домов. Почти в каждом окне снаружи висели горшки и ящики с цветущей геранью, это было очень красиво, а балконы были такие узкие, что на них можно было находиться, только наполовину оставаясь в комнате.
Мы заплатили за два месяца вперед и денег у нас почти не осталось. Конечно, соблюдая строгую экономию, можно было прожить на них недели две или три, но уже сейчас наступила необходимость искать работу. Я совершенно не имел представления, как это сделать в городе, где у меня нет ни одного знакомого, не имея гражданства и с не очень сильным знанием языка. Тем не менее, со следующего утра я решил начать поиски.
Одновременно предстояло совершенствовать язык и по возможности избавиться от акцента.
На главной улице Барселоны, авенида Ромблес или, как ее чаще называют испанцы, „Ла Рамбла“, я купил толстенный том „Войны и мира“ на испанском языке. Конечно, это не совсем обычный способ изучения испанского языка — по русскому роману, но мне было приятно читать знакомый роман и не приходилось на каждом втором слове заглядывать в словарь.
Потом, по вечерам, мы с Сандрой часто читали его по очереди вслух и иногда спорили о переводе того или иного предложения. Словом, мы стремительно погружались в языковую среду, в общественных местах, а иногда даже дома старались говорить только по-испански.
Все чаще я ловил себя на том, что думаю по-испански и даже сны мне стали сниться на испанском языке. Конечно, такое интенсивное погружение поначалу вызывало головную боль и чувство передозировки. Хотелось вернуться в знакомые условия и разговаривать с людьми, не задумываясь о значении слов. Здесь постоянно приходилось быть настороже, чтобы не попасть впросак. Однажды в метро я чуть не проехал мимо своей станции, потому что не знал, что для того, чтобы дверь открылась, надо повернуть на ней ручку. Особенно поначалу таких неизвестных мне мелочей было очень много. Но постепенно мы чувствовали себя все увереннее и свободнее. Примерно недели через полторы после нашего водворения в новой квартире я нашел работу.
Этому предшествовало знакомство с Хосе.
В своих попытках внедриться в эту незнакомую для меня жизнь я не упускал ни одной возможности побеседовать с местными жителями. Не всегда это удавалось, но с Хосе был иной случай. Этот высокий худощавый парень примерно моего возраста, с длинными спускающимися до плеч волосами, видимо, так надоел всем своим знакомым нудными рассуждениями и жалобами на жизнь, что все его избегали. Во мне же он нашел внимательного слушателя. Каждый человек обычно бывает так занят собой, что у него нет времени входить во все тонкости проблем своих знакомых. Одно дело — посплетничать и посудачить, и совсем другое дело выслушивать бесконечные подробности чужой жизни.
Хосе был ярко выраженным неудачником. Когда-то он поступил в университет, но по каким-то причинам, в которые он не стал вдаваться, бросил его, сменил с десяток работ, нигде не задерживаясь надолго; любимые девушки его чаще всего бросали, а если какая-нибудь и хотела выйти за него замуж, то бросал он, объясняя это тем, что не может содержать семью и не создан для семейной жизни.
Вообще, по его словам, жизнь и люди обошлись с ним сурово. В чем именно заключалась эта суровость, он не объяснял. Он завидовал моему цветущему виду, а сам был болезненно тощий, много курил, а по вечерам часто бывал пьян. Мне иногда казалось, что ему нравится быть неудачником, страдать и стараться вызвать к себе жалость. Это избавляло его от борьбы и служило объяснением его невероятной лени.
Хосе жил один с престарелой матерью и других родственников, насколько я знаю, у него не было. Отношения с матерью были не самые лучшие. Она его часто ругала, он оправдывался как мог, потом от расстройства пил, в остальное же время любил посещать Центр игральных автоматов. Там он обычно проигрывался, но мечтал, что однажды сорвет Джекпот.
Хосе был первым и пока единственным моим другом в Испании. Он был искренне благодарен мне за внимание и сочувствие, и именно он помог мне устроиться грузчиком на рынок, где работал сам.
Работу я получил очень вовремя, потому что наши с Сандрой деньги практически закончились и последние два дня мы перебивались только хлебом и водой. Это не способствовало хорошему настроению, но с первого же дня работы на рынке я стал приносить домой слегка попорченные и перележавшие фрукты и прочую еду, так что, хоть платили мне мало, проблема питания была решена.
Шесть недель продолжалась моя работа, а потом все кончилось. Мне сказали, что на рынок заходил миграционный чиновник, занимался расспросами и что мне лучше пока сюда не ходить.
— Сандра, — сказал я, вернувшись домой, — Кажется, пришло время ехать в Салоу и выяснить, там ли еще Синяя Борода.
Глава 15
Я уже давно подумывал о поездке в Салоу. Невыносимо было жить с постоянным ощущением опасности. Идти по улице и всматриваться в лица прохожих, опасаясь наткнуться на Сергея Борисовича или его людей. В каждом, самом незначительном пустяке, видеть ловушку и десятки раз в день различными способами проверять, нет ли за мной слежки. Такую жизнь трудно вести долго. Лучше знать реальную опасность, которая нам угрожает, чем постоянно ждать неизвестно чего.
У Сандры тоже был в этом свой интерес: ей не терпелось заглянуть в сейф, спрятанный у Сергея Борисовича на вилле. Сандра знала на этой вилле каждую щелку, поэтому я не удивился, что ей известно и кодовое слово к сейфу. Впрочем, требовался еще и ключ, но мы были уверены, что взятая мной статуэтка и является необходимым ключом. Во всяком случае, в этом была уверена Сандра.