МеЛ

Я пишу себе нежные письма

— Послушай, ты… Моего друга убили и кто-то из ваших же… койотов. И если обнаружится, что среди них был твой отец или жених… Я при инспекторе обещаю, вот эти поля заасфальтировать и сделать очередную свалку отходов!

Сказав это, Мэрфи прошел к машине.

Шофер служебного „форда“, не дожидаясь хлопка дверцы, поехал по дороге к Лос-Анджелесу.

А через день после этой поездки, на дом к Мэрфи, где он проводил фуршет с зарубежными партнерами, позвонила Сьюзан.

— Мистер Мэрфи, здесь инспектор вас спрашивает. По телефону. Говорит, что это важно.

— Дайте ему мой телефон. Пусть перезвонит.

Мэрфи оставил гостей, перепоручив их Генри Крафту, и поднялся в домашний кабинет.

— Алло? Слушаю, здравствуйте, инспектор. Да. Сейчас? Хорошо, приеду. Да? Да, я понял. Еду.

Простившись с гостями, Мэрфи поехал в полицейское управление.

В загорелом лице мужчины, возраст которого был где-то под шестьдесят, Фрэнк увидел бросающиеся, прежде всего, темно-рыжие волосы и зеленые вытянутые глаза.

Фрэнк понял кто перед ним.

Но инспектор все же решил их представить друг другу.

— Вот мистер Саммер узнал, что мы интересовались его дочерью, пришел поговорить. Это мистер Мэрфи.

Саммер, прищурившись, узнавал в Мэрфи своего давнего случайного знакомого.

— Узнали меня, Саммер?

— Узнал. Как не узнать! Ты громче всех орал тогда, пушкой своей размахивал. Помню.

— Ну, что еще помните?

Саммер вздохнул и, усмехнувшись, осадил Мэрфи.

— Не мелькай, сядь. И не думай, я тебе не зассанка Мэри, меня угрозами не возьмешь. Я о старшей своей приехал узнать. И спросить, почему ты интересуешься ею, инспектор. Если этого щенка кто и прибил, так какое к этому имеет отношение моя дочь?

Инспектор заинтересовался. Привстал из-за стола и включил свет.

— А кто сказал об этом?

Саммер опять оглянулся на Мэрфи. Тот так и не садился, и не проходил вперед. Стоял у двери, за спиной Саммера.

— Так этот же. Он сказал Мэри, что того парня убил кто-то из поселка.

Инспектор покачал головой, глядя на Мэрфи. Потом снова сел на свой жесткий стул и тихо сказал: „Он поторопился с этим заявлением. Мы рассматриваем дело о покушении и исчезновении Лоренса. Убитым его никто не видел“.

Мэрфи резко схватил стул рядом со столом и, переставив его ближе к Саммеру, сел. Уставился на почерневшего от загара фермера.

— Хорошо, я не так сказал. Но подозрение, что это сделал кто-то из ваших, из Эсленда, это точно. Да и недалеко от вас, до побережья километров пятнадцать только.

— Да там еще ближе поселок есть. Ну и что, что пятнадцать километров?

Сказав это в лицо Мэрфи, Саммер повернулся к инспектору.

— Что с ним случилось, с парнем этим?

Инспектор, в отличие от Мэрфи, не давил на свидетеля. И говорил лишь то, что Саммеру нужно было знать, чтобы выяснить возможные детали дела.

— Он обкатывал машину. Ехал к дому. Машину обстреляли. Он тоже отстреливался. Из салона. На подголовнике, даже после трех дней под водой, осталась кровь. Той группы, что у Лоренса. Машину всю разломали. Всю. Рвали даже обшивку, продырявлены дверцы, выбиты стекла. Новую машину и всю изуродовали. Только потом, видимо вручную, скатили со скалы в океан.

Саммер ухнул и спросил, как обнаружили машину.

— Там с пожарного самолета воду качали. Ну и заглох насос. Летчик сообщил на побережье, чтоб проверили. Оказалось, машину засосало. Тела Лоренса, это того самого парня, который вашей дочери приглянулся, не нашли. Нигде. Может, вглубь унесло, но может, и не было его в машине. Вот ищем. Ни пуговицы. Ни платка. Ничего. Проверяли цистерну самолета. Ничего. Опять же ни пуговицы… В машине был найден пистолет Лоренса и авторучка. Ни бумажника, ни вещей — все обыскали. Вот такие дела, мистер Саммер. А насчет дочери… это вот вам мистер Мэрфи объяснит. Не торопитесь?

Саммер был взволнован и явно заинтересован разговором. Он уже не морщился, глядя на Мэрфи.

— Нет пока, не горит. Послушаю насчет дочери. Давно уже не виделись.

Инспектор улыбнулся. Кивнул Мэрфи, начинайте, и сказал: „Вот и хорошо. Слушайте. И внимательно. Постарайтесь понять. Идея Мэрфи очень тонкая, но в ней что-то есть“.

Мэрфи сел основательнее. Стул был явно не по нему.

— Значит так. Я предполагаю, год назад, может чуть раньше, Лоренс встретил женщину, напомнившую ему его первую любовь — вашу дочь, Саммер. Увидел, возможно, мельком, случайно, сам не запомнил где, и при каких обстоятельствах. Но вспомнил вашу дочь. И вот эта смесь картин из прошлого, увиденного вновь случайно, плюс фантазии одинокого, в смысле личной жизни, человека, привели к тому, что Оливия начала сниться ему. Но не просто сниться, а как бы делая ему своим сном картину того, что может быть с ним. Ну, что случится, что произойдет. Если сон хороший — у него день хороший, ему все, все нравится в этот день. Он и рассказывал о ней другим, улыбаясь и радуясь, будто бы хорошей встрече. Если она в его сне ведет себя странно, напряженно, то у него все наперекосяк, все плохо, все не ладится. На работе конфликт, дома неприятности. Он и говорил о ней в такие дни, как о женщине, приносящей ему одни проблемы. Понимаете меня, Саммер?

Саммер дернул крепким плечом, ответил: „Туго пока. Но, в общем, чувствую, к чему ты клонишь“.

— Да?

Чтобы вновь не обострять отношения между гостями кабинета, инспектор обратил внимание на себя, спросив у Саммера: „Интересно, что это за чувство? Говорите, Саммер“.

Фермер ответил: „Ну, думаю, сон этому парню был перед этим делом какой-то. Опять с Оливией“.

Мэрфи не удержался и, привстав, хлопнул фермера по плечу.

— Точно! Саммер, точно!

Фрэнк уже миролюбиво посмотрел на загорелого фермера, даже чуть ближе стул подвинул, к нему. Редко кто вот так сразу понимал его в этом запутанном и туманном деле.

— …вот, почитайте, Саммер. И скажите, как вы понимаете этот сон?

Мэрфи протянул ему третье, парижское письмо Лоренса.

Саммер несколько раз его перечитывал. Осматривал конверт. Нюхал его. Почему-то усмехнулся.

— А ведь такие духи я помню. Я их выиграл, да. На бычке дольше всех продержался. И мне дали лассо резное, мексиканское и вот такие…

Он опять понюхал конверт.

— …точно, вот такие духи.

— Не путаете? А то, может, запах начищенных ботинок сбивает?

Саммер усмехнулся на Мэрфи. Но уже не зло.

— Да я чаще тебя моюсь, не беспокойся! У меня и в свинарнике почище, чем у инспектора на столе будет.

Инспектор скосил глаза на полную пепельницу, но потом снова перевел любопытный взгляд на Саммера.

— Не отвлекайтесь. Давайте, к делу ближе. Значит, запах духов вам знаком, Саммер? А как назывались, не помните?

— Нет. Они не наши были. Из Парижа привезенные. Я их жене отдал. Ну а она, видно, девчонкам. А Оливия старшая, она и пользовалась больше.

Мэрфи качал головой, вспоминая разговор с Лоренсом о „черной кошке“. „Невероятно! Необъяснимо! Как он мог помнить запах ее духов? Хотя, может случайно встретил запах уже знакомых „Ша Нуар“. Мог вспомнить, как пахло от девчонки, играющей в королеву. Вот, этот же, нюхающий навоз, вспомнил. А Тэд, он девчонку эту за сутки наизусть изучить мог…“

Инспектор поторопил. Ему было и любопытно, да и вечер уже торопил.

— Саммер, вы опять отвлеклись! Давайте о письме. Посмотрите на него еще раз, и скажите, вот из этого письма вы бы поняли, что там идет речь об Оливии? Что это там за галиматья с ее шарфом, который вился, вился, да на голове у Лоренса замотался. Что вы думаете по этому поводу?

— Даже не знаю. Хотя, она любила на себя всякие штуковинки надевать. А уж глазастая была, как кошка. Только этим и похожа. А там плащ, листья, к чему это, не знаю. Но что шарф ему на голову намотался, думаю, значит задета у него была голова.

Саммер посмотрел на Мэрфи. Заметил напряжение в нем, сильнейшее любопытство. Заметил, как удивлен его выводами инспектор. Фермер поджал губы, уставился в угол окна.

— Вот и все. Больше я отсюда ничего не понял.

У Мэрфи будто и глаза светились, он был в сильнейшем возбуждении. Так просто дать остановиться Саммеру не удалось бы.

— Саммер, вот она ему все „помни“ говорит, а о встрече ничего. Хотя в других письмах о встрече просила… Вы как думаете, может ли это значить, что их встречи… не будет?

Саммер задумался. Посмотрел на Мэрфи, снова на письмо. Перечитал конец.

— Не знаю. Ты что же, парень, серьезно считаешь, что она вещуньей для этого Лоренса была?

Фермер сам испугался того, что выразил только что словами. Но слушатели ошалело уставились на него. Тот мигом пошел на попятную.

— …не-ет. Нет, я так не понял. Мне это письмо понравилось. Хотя это и не она писала. Тут ошибки есть, но… маловато для Оливии. Она выше трех баллов по „языку“ не получала. Ей больше история нравилась, география, книжки читала. Даже глобус, помню, ей купил. У соседа.