Инна Сударева
Король-странник
Их заметили. Послышались крики: люди спешили седлать своих разбредшихся по лугу коней. Роксана прищурилась, чтоб рассмотреть, кто они. Ее глаза сразу же выхватили высокую фигуру Романа. Фредерик оказался прав: он поджидал ее на земле ее же отца.
Тем временем организовалась погоня. Человек шесть уже неслось во весь опор за беглецами, которым удалось все-таки немного оторваться, еще пятеро спешили следом.
Мышка скакал славно, но недостаточно быстро: сказывалась тяжесть двух седоков.
— Скачем как можно дальше, — шепнул в ухо девушки Фредерик.
— А потом?
— Потом — дадим бой.
— Бой? — только и успела переспросить Роксана. — Ага.
Она плохо представляла себе, как будет давать бой…
Мышка довольно резво выбрасывал вперед свои мощные ноги: может, слова Фредерика о бое подстегнули его.
— Стойте! — орал Роман.
Он далеко опередил своих людей и медленно, но верно нагонял беглецов.
— Стой, южанин! Не уйдешь! — его крик уже совсем близко.
Фредерик резко осадил коня и развернул его к противнику.
— Оставьте леди Роксану в покое, сэр.
Девушка увидела горящие глаза своего жениха-обманщика. Он заухмылялся ей.
— Ну же, золотко… Прыгай ко мне в седло. Что за радость вернуться к отцу в замок?
— Уж лучше у отца под замком, чем у тебя, — сквозь зубы прошипела Роксана, вспомнив, что он ей готовил: „женюсь, трахну и запру“ — эти слова стали для нее чем-то вроде девиза на щите — всегда напоминали, что есть Роман на самом деле.
— Вспомни — отец отказался от тебя, лишил наследства. Он сделает тебя посудомойкой на кухне.
— Я соврала тебе тогда, Роман. Соврала, чтоб испытать, и ты не выдержал — показал себя. Мой отец любит меня, любит
Ухмылка сползла с лица юноши, брови его сошлись к переносице.
— Пусть так, — сказал он. — Только не уйти тебе от меня, золотко…
Потом глянул на Фредерика, который терпеливо ждал, когда окончится выяснение отношений.
— Могу поспорить, что ты, южанин, положил глаз на нее. С какой стати тебе, чужаку, вмешиваться в наши дела? — насмешливо говорил Роман. — Конечно, сам без роду-племени, а тут такая возможность — спасти дочь владетельного барона. Только не надейся: тут тебе ничего не светит. Барон Криспин не такой дурак, чтоб отдавать дочь первому встречному.
— Сэр, можете говорить все, что угодно. Лишь одно знайте: я не отдам вам леди Роксану ни под каким предлогом, — холодно отвечал Фредерик.
— А как насчет такого предлога? — и Роман лихо выхватил внушительный по размерам меч, спрыгнув наземь.
Тут Фредерик даже осклабился:
— Поединок? Что ж, пойдет, — он быстро дернул свой клинок из ножен и тоже спешился.
Роман довольно захохотал:
— Ну все. Ты покойник, южанин.
— У меня те же мысли насчет вас, — признался Фредерик.
Роман напал. Удары его были сильны, быстры, но неуклюжи и неточны. Это Фредерик отметил в первую очередь. Он повел бой, как обычно: пока оборонялся, чтобы выведать слабые места противника и узнать его тактику. Надо сказать, у Романа ее-то и не было. Разил и рубил он хаотично, надеясь лишь на свою недюжинную силу, которой у него было, хоть отбавляй.
— Ужасная техника, — заметил Фредерик, невозмутимо отбивая выпады.
— Попробуй вот это! — и Роман провел довольно-таки хитрый прием, которым собирался подрубить противнику ноги.
Ничего не получилось: южанин головокружительным прыжком избежал острого лезвия, по пути чуть было не снеся голову противнику, и Романа это немного охладило.
— Если это все, то теперь — я, — объявил Фредерик. — Переходите в оборону, юноша.
Он сделал короткий шаг вперед. Белый клинок змеей скользнул подмышку Романа: тот едва успел поймать острие рукоятью меча и тут же получил левым кулаком в печень, охнул, упал на одно колено.
— Удар-молот, — сообщил южанин. — Поднимайтесь — я жду.
Роман упрямо мотнул головой и кинулся в атаку сразу с колен. Его отчаянный выпад Фредерик не стал даже отражать, просто чуть уклонился в сторону, так что лезвие меча рыцаря скользнуло по коже куртки, и вновь левой рукой, но уже не кулаком, а полусжатыми пальцами, ударил Романа в основание шеи и прокомментировал:
— Пальцы-кастет.
А Роман уже лежал на траве и хрипел, держась за шею.
— Третья попытка? — спросил Фредерик. — Ладно, жду.
Ждать пришлось уже несколько минут: юноша тряс головой, прогоняя мглу, что застилала глаза. Удар почти парализовал горло, лишив возможности дышать.
— Ну-ну, — проговорил Фредерик, подходя ближе и протягивая противнику руку. — Вставайте.
Роман тут же вновь отчаянно бросился в схватку, надеясь застать врага врасплох. Опять неудача — южанин словно был заколдован. Уклониться от прямого выпада на таком расстоянии — невозможно… Но он уклонился. И Роман по инерции кувыркнулся вперед, вонзив клинок глубоко в землю.
— А неплохо, — оценил Фредерик. — Еще чуть-чуть, и вы проткнули бы меня.
Юноша поднялся, тяжко дыша.
— Чуть-чуть? — переспросил он, вытирая пот со лба. — Сейчас будет чуть-чуть.
Схватив меч обеими руками, Роман взмахнул им, намереваясь сокрушить рыцаря.
Фредерик шмыгнул под него, схватил одной рукой за пояс, второй — за ворот и, пользуясь силой и напором противника, перебросил его через себя и отпустил в свободный полет.
Роман рухнул плашмя наземь, выронив меч и на какой-то миг потеряв способность видеть, слышать и дышать. Когда зрение вернулось, увидал острие меча южанина, что упиралось ему в межглазье.
— Не убивайте его, сэр, — сказала Роксана.
Фредерик с сомнением наклонил голову. Роман для него был „неисправимым“, а таких он убивал.
Тем временем подоспели остальные преследователи. Но они остановили коней чуть в отдалении, видя, как господин вызвал южанина на поединок. В рыцарские дела им не положено было встревать.
— Стреляйте! Стреляйте же! — вдруг истошно закричал Роман, извиваясь на земле под клинком Фредерика.
Тот молниеносно обернулся, собираясь дать отпор лучникам. Именно они в его понятии были связаны со словом „стрелки“. Успел еще удивиться, увидав наставленные на него странные металлические трубки.
— Берегитесь! — вскрикнула Роксана, но тут раздался грохот и трубка в руках одного из воинов пыхнула огнем и дымом.
Фредерика сильно дернуло в сторону. Что-то словно огнем обожгло его правую руку выше локтя. Он недоуменно глянул на разорванный рукав и рану, из которой побежала кровь.
— Что за…
Договорить не успел. Вновь грохнуло, уже из другой трубки. Охнув и выронив меч, Фредерик упал навзничь от сильного толчка в грудь. Ударился спиной и затылком оземь: из легких вышибло воздух, а в глазах заплясали цветные круги. На его куртке, под левой ключицей, дымилась прожженная дыра. Он попробовал подняться, но вскочивший на ноги Роман ударил его ногой под ребра, а затем выхватил свой кинжал, придавил коленом Фредерика к земле.
— Я добью тебя! — прошипел, замахиваясь.
— Нет! — вновь закричала Роксана.
Она подхватила меч Фредерика и отчаянно бросилась на Романа. Тот наотмашь ударил девушку по лицу. Ахнув, она упала, оглушенная.
Фредерик, борясь с болью и обмороком, который грозил накатить, приподнял ставшую неимоверно тяжелой левую руку с арбалетом.
— Не смей бить ее, — прошептал и выстрелил почти вслепую — перед глазами был темный туман.
Роман ответил странным квакающим звуком и рухнул ничком: болт пробил ему шею насквозь и теперь торчал из-под затылка окровавленным острием.
Фредерик запрокинул голову, натужно дыша.
Люди Романа, тем временем, сорвались с места и побежали к Роксане и лежавшим на траве рыцарям. Заметив это и сообразив, что ничего хорошего ее не ожидает, девушка, взмахнув мечом Фредерика, полная решимости сражаться, встала у них на пути.
— Не смейте подходить! — от волнения тонко закричала она.
Она не ожидала, что воины остановятся, но они остановились, потом начали даже отходить.
— Ага! — торжествовала Роксана, со свистом махая мечом.
Воины бросили оружие и помчались к лесу, показав спины.
— Будете знать! — голосила девушка, прыгая на месте, но, услыхав позади глухой топот, обернулась.
Всадники. Тяжело вооруженные рыцари, целый отряд, пронесся мимо нее, громыхая мечами и доспехами. Вот кого испугались воины Романа.
Роксана кинулась к Фредерику, приподняла запрокинутую голову.
— Живы? Вы живы, сэр? — она осторожно дотронулась до его груди, где была дыра на куртке, и пальцы наткнулись на прохладную металлическую чешую. — Кольчуга?! Какое счастье!
— Что это? Что? — хрипел Фредерик, пытаясь здоровой рукой упереться в землю и подняться.