МеЛ

История, где нет места пиратам

Сейчас снова все собрались под одной крышей, в родительском доме. Огромном, как дворец, родном доме. Но уже теснящем каждого сильно (кроме Теда, он просто привык). И снова Тед не шел на уступки. Не дал разбежаться „детям“ по его или их настроению. Выделил старшей сестре правое крыло дома, левое — разделил между младшими, сам остался „по центру“. Из-за дел он редко бывал дома, больше держал связь с близкими по телефону. „Вот вам и свобода. Вы ж ее хотите. Вот, живите. И здесь при желании можно устроить Европу, пригласить подруг и местный университет не хуже какой-то там… Сорбонны“.

На счета, посыпавшиеся при этом, Тед просто закрывал глаза. Да, подписывал их и закрывал глаза. Он будто расплачивался, а не платил. Он делал ошибку за ошибкой, но как помочь близким устроиться в жизни, как испорченным вседозволенностью в детстве и юности сестрам и брату помочь определить свое место — он не знал. Ему было легче. Его путь был предопределен, дорогу указал ему тот, кого он боялся, но уважал. А когда уже не нужно было бояться, он сам неожиданно стал „отцом“ семейства.

И, как и отец, делить, дробя унаследованный им капитал, не собирался. Так же как и не собирался пускать его на ветер, разменивая на счета …за французскую косметику, например. Он просто купил права на одну из тамошних фирм и теперь домашние пользовались „своей собственной маркой“. Любил брат роскошные авто, он „толкнул“ его в группу дизайнеров одной из известных автомобильных фирм, где был привилегированным акционером. Пока от парня там пользы не было, но главное, он не бросал дела. Даже запросился в институт, свой, американский, учеба в котором позволила бы ему стать „полезным“ в кругу его кумиров. „Плаксу“ и нелюдимку Эстер Тед пристроил в группу к художникам. Перессорившись с ними уже через несколько месяцев, молодая женщина кинула студию, но вдруг сама взялась за карандаш и кисть. Труднее ему было угадать вкусы его близняшки Марго. „Делай, что хочешь, живи, где желаешь“ — вот уж кто получил массу свободы действий. „Только не проси меня о благославлении на брак с бабой. Хорошо?“ Кэт… Кэт он тоже как-будто пристроил. Тоже рассуждая на свой манер о ее привязанностях. Нужного и полезного лично ему парня он устроил к себе в дом в качестве охранника. И, разумеется, закрывал глаза на „прогулки“ и ночные „совместные дежурства“ последнего, если при нем отдыхала от школьных уроков его маленькая шалунья.

Тед неплохо находил выход и в других проблемах, касающихся его близких. Иногда, правда, после сожалел, что ввязывался. Очень сожалел и опять не платил по счетам, а …расплачивался.

Свои же частные проблемы, как научил его отец, он „отстирывал“ руками адвокатов. Джон в гневе называл брата чистоплюем и трусом, когда вдруг в печати появлялось сообщеньице, что „Тед Лоренс при разборе дела, не стоящего и цента, не присутствовал. На вопросы (за его поступки) отвечали его секретарь и адвокат. А миллиардеру это обошлось в столько-то тысяч долларов“. На оценки брата глава семьи не обращал внимания. Как лев, уходя от конфликта с ним, он огрызался: „Мне хватает того, что я разгребаю твои проблемы. И у меня на руках висят три сестры. Некогда за чистотой манжет следить. Не-ког-да!“

Но, как говорят французы: „Никогда не говори никогда“. Тед не знал, что уже через какие-то полчаса будет счищать следы со своего прошлого. Сам, своими руками, нервами.

* * *

Уже было достаточно темно, но Тед при свете фар машины заметил то, что искал.

Над женщиной кто-то стоял, склонившись. Кто-то в плаще пытался сбитую женщину поднять и оттащить с дороги.

— Что случилось?

На него оглянулся пожилой мужчина. От волнения и тяжести женщины он тяжело дышал, видимо, страдал одышкой. Мужчина то ли от бессилья, то ли от испуга уронил плечи женщины и она еще раз ударилась головой о дорогу.

— Вот тут женщина… Я не знаю ее. Я ехал и увидел, что она лежит здесь. Вот хочу ее …оттащить.

Мужчина оглянулся на машину Лоренса.

— Вы на машине?

Как-то сразу обрадовавшись, мужчина снова ухватился за плечи женщины и потащил ее с дорожного покрытия к обочине, покрытой щебенкой.

— А я на мотоцикле. Это не я. Не я сбил ее. Она уже здесь лежала.

Лоренс оглядел мужчину, по одежде и манерам явно фермера и, будто согласившись, кивнул.

— Давайте, я вам помогу.

Они оба взялись за одежду женщины и осторожно потащили ее с опасного места. И, по-видимому, вовремя. На большой скорости по шоссе проехала машина, из салона которой громко звучала музыка и смех. Машина не остановилась и даже не снизила скорости.

— Вот… Видите?

Мужчина махнул, выругавшись вслед машине.

— Вы видели? Вот, наверное, такие же…

Заметив внимательный взгляд в его сторону, мужчина повторил: „Я ни при чем. Я ехал, вот как вы, и вот… увидел. А у вас есть телефон? Надо бы позвонить в полицию. Или врача…“

Фермер перехватил удивленный взгляд Лоренса на мобильный телефон, что болтался на его поясе. Но поскольку тот смолчал при этом, то смолчал и Лоренс. А телефон фермер прикрыл, заправив распахнувшийся плащ. Потом он наклонился над раненой и суетливо одернул на ней задравшуюся юбку. И после попятился к оставленному на обочине тяжелому мотоциклу.

— У меня аккумулятор подсел. Я… не мог. А вы позвоните? В полицию? Я думаю, надо. В таких случаях.

Тед больше не обращал внимания ни на пятившегося от него человека, ни на его слова. Он повернулся к женщине и осмотрел ее внимательнее. На вид ей было лет двадцать-двадцать пять. Видимых ранений не было. Только кое-где на теле за рваной одеждой была видна содранная кожа. (Лоренс решил, что тело раненой женщины после удара о машину еще и протащило по дорожному покрытию).

Темные волосы в ее спутавшейся прическе были в крови. И крови было много. И она продолжала течь. „Она серьезно ударилась головой и от боли потеряла сознание“, — решил Тед.

Он поднялся с корточек, отряхнул руки, оглянулся на человека за своей спиной.

Фермер стоял уже на другой стороне дороги. Он, по-видимому, не желал взять на себя чужие неприятности. Но, судя по его действиям и встревоженности, Тед понял, что этот человек не растерял окончательно совесть христианина. Он просто терпеливо ждал, когда с него снимут заботу о раненой и …разрешат ему уехать.

Мужчина с виноватой улыбкой все разводил руками и повторял: „В таких делах, наверное, надо бы сообщить. Да. В таких делах лучше… Так вы позвоните? Я ведь ничего такого не скрываю, я тут в поселке живу, меня все знают“.

Тед не ответил и на это. Он снова посмотрел на женщину. Потом, когда позади снова послышался шум приближающейся машины, он резко произнес: „Давай ее ко мне в машину!“

Притихший фермер встрепенулся и быстро перебежал дорогу. Оглянулся на проехавший мимо них грузовик и снова выругался. Будто кто-то и в грузовике был виноват в том, что он опоздал на встречу с приятелем.

Они с Тедом осторожно переложили раненую на плащ фермера и так понесли ее к джипу.

Когда женщина была усажена на сиденье, Тед включил в салоне полный свет.

Голова раненной представляла жуткую мешанину из грязных волос и крови.

Но вдруг женщина вздохнула и, простонав, открыла глаза. Это выглядело дико и страшно. Оглядев мутным взглядом двух мужчин, она машинально провела ладонью по лицу и чуть вытерла его от крови. Тед увидел ее глаза, ярко-голубые с черной точкой зрачка. А женщина увидела его. И тут же вся сжалась, ухватившись за свою одежду. Тут же застонала и подняла руку к голове. Но будто не рана ее беспокоила, а то ли беспорядок на голове, то ли она рукой лицо свое прикрыла. Пряталась. А потом (откуда силы взялись?!), она попыталась вылезти из машины.

Лоренс просек ее жест и тут же, будто в испуге, отпрянул от раскрытой дверцы своей машины. Он побледнел, а язык его будто онемел.

Фермер испугался реакции помогающего ему человека. И прежде всего потому, что тот может отказаться везти кем-то сбитую на дороге женщину в своей машине. Он быстро произнес, усаживая рукой, как вдавливая женщину в сиденье.

— Не двигайтесь! Вам нельзя. У вас вон… голова…

И Тед, быстро выйдя из оцепенения, тоже рукой потянулся к раненой женщине, и тоже прижал ее к сиденью. И очень торопливо проговорил: „Ничего не говорите. Это опасно. Я отвезу вас в больницу. Здесь недалеко. Вы… поранились. Разбита голова“.

Фермер, немного оттесненный Лоренсом и стоявший теперь чуть позади, протянул руку и осторожно вытащил из-под женщины свой плащ. При этом он все приговаривал: „Вас сбила машина. Точно. У вас с головой… вон, все в крови“.

Женщина, прикрыв глаза, тихо произнесла: „А… моя машина? Где моя машина?“