Ева Колганова

Окна

— Почему Крекера? Печенье любит? — ехидно усмехнулся Ваня.

— Нет. Любит взламывать. А слово „хакер“ ему не нравится. — Парень снова почесал затылок. — Ну, лады. Пойду я, мне тут прикольную игрушку обещали подогнать, на японском языке. Я ж японский учу! — похвастался он.

— Ну, молодец какой! — сказал Иван. — Давай тогда. Спасибо за информацию.

Мутноглазый парень отправился восвояси, а Иван снова стал терроризировать народ своими вопросами. Все-таки Крекера найти оказалось проще, чем пресловутые „Окна“, и скоро какая-то девчонка, пропирсингованная, казалось, с ног до головы, покопавшись в своей записной книжке, дала Ивану адрес.

— Ты прямо входи к нему, у него дверь открыта, он не закрывает, когда за компом сидит, чтобы не вставать. А не сидит за компом он, только когда спит. („Прямо как я“, — подумал Ваня.) А тащить у него кроме компа нечего! — выдала девчонка Ивану кучу бесполезной информации.

— А позвонить ему никак нельзя? Неудобно вроде…

— У него за неуплату отключен телефон. Он только выделенной линией пользуется, а все остальное ему не нужно. Да ты не стесняйся, прямо так и заходи, он привык.

Иван поблагодарил и отправился по полученному адресу.

* * *

Подойдя к древней кирпичной пятиэтажке, Иван окинул взглядом сам дом и пьяный дворик. Во дворе деды с синюшно-красными лицами резались в домино за щербатым столиком. „М-да, тут, наверное, еще газовые колонки сохранились“, — подумал Иван. Такие дома вызывали у него неприятные ассоциации. Когда-то он общался с семейной парой, которая жила в таком же доме в однокомнатной квартире на пятом этаже. Жена занималась разведением собак пород колли и шелти, причем делала это непосредственно в квартире. Запах собачьих испражнений раздавался далеко за пределами входной двери, а в самой квартире стояла такая невыносимая вонь, что казалось, будто она намертво впитывается в тебя, и, возвращаясь оттуда домой, ты идешь и смердишь. Загажена была ванная комната, загажена была кухня. В комнату щенят не пускали, там бегали только взрослые собаки, коих в то время, как Ваня там был, насчитывалось целых четыре.

В квартире присутствовал хронический беспорядок, и по всему этому безобразию шустро бегали полчища тараканов, обнаглевших от безнаказанности и своего подавляющего большинства. Эти тараканы не боялись ни света, ни людей, они ползали по потолку и падали вниз, так что гость, помимо вони, выносимой на себе из квартиры, выносил еще и ощущение, что по всему телу ползает множество гадких насекомых. Самое удивительное было то, что в этой квартире еще проживали два ребенка дошкольного возраста. Как можно было там жить, да еще с малыми детьми, Иван не понимал, равно как не понимал теперь, зачем ему было туда приходить. Но это было давно, почти в подростковом возрасте, и сейчас Ваня не помнил, что свело вместе его с этой парочкой.

С такими нехорошими мыслями Иван остановился перед нужным подъездом. По всей видимости, квартира была точь-в-точь такая же: последний подъезд, пятый этаж. „Надеюсь, хоть собак там нет“, — мрачно подумал Ваня и пошел наверх.

* * *

Как и обещала пирсингованная девушка, дверь оказалась открыта. Иван нерешительно вступил в полутемную прихожую. Обои на стенах там были кое-где заляпаны, а кое-где ободраны, под ногами хрустел давно не подметаемый пол. „Даже и не подумаю раззуваться“, — решил Иван и заглянул в комнату. Собак в квартире не было, да и тараканы повсюду не кишели, но беспорядок царил везде. Слева, на узком диване валялось скатанное несвежее постельное белье, там же была скомканная одежда и груда книг. Посредине комнаты стоял, наполовину загораживая окно, большой шкаф без дверец. „Странно, раз так в компьютере разбирается, должен бы зарабатывать прилично. А у него тут каморка убогая какая-то!“ — поморщился Ваня.

В правом углу унылой комнаты он увидел сидящего за компьютером человека в огромных наушниках. На столе, помимо компьютера и дисков, стояла большая керамическая пепельница, полная бычков, тарелка с какими-то объедками, пожелтевшая от крепкого чая чашка. На полу вокруг стола расположились пустые пивные бутылки в таком количестве, что Иван подумал: „Вот где бабульки бы разгулялись! Сдавать не пересдавать!“ Хозяин квартиры увлеченно рубился в какую-то игру. Иван позвал его тихонько, затем погромче. В ответ из наушников неслись крики и стрельба. Иван подошел и легонько тронул Крекера за плечо. Крекер установил в игре паузу, снял наушники и изучающее стал разглядывать Ивана.

— Привет! — сказал Иван, в свою очередь рассматривая Крекера. — Мне сказали, тебя Дима зовут. А я Иван.

— И что?

— Ну вот, пришел с тобой поговорить. Мне нужна твоя помощь. Сказали, что только ты можешь помочь.

Надо сказать, что Крекер сразу же произвел на Ваню очень неприятное впечатление своими манерами и внешностью. Это был очень худой человек маленького росточка, с узкими плечиками, одно из которых было явно выше. Голову украшала всклокоченная копна давно не мытых и не чесанных волос какого-то мышиного цвета. Чуть косящие к переносице глаза глядели на мир сквозь очки с толстенными линзами. „Твои глаза — два цветных телевизора…“ — почему-то вспомнилось Ивану. Бесформенный тонкогубый рот окружала трехдневная реденькая щетина. Крекер вальяжно развалился за столом, нагло осматривая Ивана с ног до головы и все время шмыгая носом. В комнате царил устойчивый запах пота. Хозяина это явно не напрягало, а вот гостю было противно. „Надо ж было так себя запустить! А ведь если он сделал эти „Окна“, то для этого надо быть гением! Никогда не представлял, что гении могут выглядеть таким образом“.

— А почему именно я?

— „Окна“ ты сделал? — напрямую спросил Ваня.

— „Окна“? — На некрасивом лице Крекера забрезжила гаденькая кривая улыбочка. — Ах, „Окна“! О, да! Это мое произведение искусства. Мой шедевр…

— Это действительно шедевр! — воскликнул Ваня. — Так вот я…

— Значит, это ты стал счастливым обладателем этого бесценного творения? — ухмыляясь, перебил его Крекер. — Дай-ка, я тебя получше рассмотрю. Вот ты какой, везунчик, ха-ха!

Иван в недоумении посмотрел на Димона.

— Да, я тоже считаю, что мне повезло, — проговорил он. — Очень захватывающая игра, и кроме меня никто в нее играть не смог, хотя я не понимаю, как это может быть.

— У-у, тебе и не надо понимать. Прими как факт. — Кажущиеся огромными из-за линз глаза Крекера просто лучились счастьем. — А я вот все беспокоился, купит ли кто-нибудь этот диск или нет, про него же нигде не написано…

— Ну, я и купил, и очень был этому рад, — ответил Ваня, не понимая, к чему клонит Крекер.

— Так наслаждайся, — последовал ответ. — От меня-то что нужно?

Иван во время диалога стоял и переминался с ноги на ногу, с одной стороны горя желанием сесть и не зависать во весь рост над маленьким ущербным Крекером, а с другой стороны брезгуя садиться на что бы то ни было в этой комнате.

— Не могу наслаждаться, понимаешь, — грустно сказал Иван. — Беда у меня приключилась. Диск сломался… Его собака сгрызла.

— Да, точно беда! — хохотнул Крекер, хлопнув ладонями по коленям. — Что ж ты так небрежно с такой драгоценной вещью обращался? Хранил бы как зеницу ока, я тут, видите ли, старался, мучался, делал игрушку, не имеющую аналогов в мире, а этот — бац! — и скормил шавке какой-то.

Иван никак не мог понять, чему Крекер радуется.

— Извини, так случилось, не уберег, — тихо сказал он. — Но я хотел спросить, где можно достать другой такой диск, я везде искал, но никто про него не слышал.

— Ха! — Крекер подскочил на кресле, вцепившись в подлокотники и подаваясь всем корпусом вперед. — Ишь чего захотел! Это же шедевр, ты ж сам сказал!

— Да, я не спорю, шедевр, — пожал плечами Иван.

— А ты когда-нибудь видел, чтобы шедевры существовали больше, чем в одном экземпляре?

В Ванин мозг постепенно начал просачиваться смысл слов Димона, но он отгонял от себя эти мысли, не желая в них верить, не желая осознавать.

— Бывают еще копии шедевров, — упавшим голосом произнес он.

— Копии — это не шедевры! — радостно возвестил Крекер. — Шедевр может существовать в единственном числе. Тебе досталась честь владеть шедевром, а ты из него „Чаппи“ сделал! — Крекер блеюще засмеялся, довольный своей дурацкой шуткой. У Ивана затряслись руки и глаза зло уставились на Крекера. Но что он мог сделать? Побить этого глумливого идиота, которого вообще-то нельзя назвать идиотом, раз он был способен на создание этой игры? А что это даст? И почему этот Крекер так радуется трагедии Ивана, ведь он, несомненно, видит, что для него это трагедия?

— А ты можешь сделать новую такую же игру? — с безнадежностью в голосе спросил Иван.

— Нет, не могу! — весело ответил Димон. — Теоретически, наверное, могу. Но не хочу.

— Я тебе заплачу! — закричал Иван. — Сколько тебе надо? Сколько надо для этого времени?

— Да не нужны мне деньги, разве ты этого не понял, — усмехнулся Крекер кривым ртом. — Не буду я повторять „Окна“ ни за какие коврижки. На самом деле, это все-таки невозможно. За окнами течет жизнь, все меняется, и это повторить я уже не в силах. Могу открыть один маленький секрет: диск был вообще одноразовый. Эту игру нельзя было бы пройти заново, зато ее можно было продолжать до бесконечности, если бы ты его не запорол.