МеЛ
Красота женщины
Дама произнесла, как бы между прочим: „Это и есть тот самый, у которого больное самолюбие и… ты сказал, колики?“
Лоренс, зажав сигару в зубах, скидывая карту, процедил: „Нет, я сказал, от коликов он недавно избавился.“
Когда дама сделала ход, Тэд добавил, не глядя на оторопевшего в дверях Мэрфи: „Проходи, Фрэнк, присаживайся… Где-нибудь…“
Мэрфи оглядел спальню, везде валялась одежда. Его качнуло. Он снова перевел взгляд на поглощенную игрой парочку.
— От коликов… он избавился…
Лоренс выложил две карты на стол, исподлобья посмотрел на женщину. Та кивнула, требуя прикуп: „Еще“.
Тэд выложил еще одну. Выждал. Дама вздохнула, вытянув капризно губы, поморщила носик, сделала глоток вина, облизала розовым языком верхнюю губу и кивнула снова: „Еще!“
Тэд, не отрывая взгляда от ее лица, взял из свободной колоды еще карту и медленно, не пугая, выложил ее рядом с другими.
Дама произнесла так, будто тянет Тэда за фаллос: „Се-бе…“
Тэд затянулся сигарой, устало вознес глаза к потолку и отчетливо произнес: „Бог, ты где?“
Взял себе из колоды еще карту и… улыбнулся: „На месте!“
Перед дамой легли карты, суммой в двадцать одно очко. Она, млея, взвыла: „О-о-о…“
Лоренс вскрикнул, будто кончил: „Ха-а!“ и всем корпусом развернулся к Мэрфи. И, будто только что увидев приятеля, весело его поманил: „Фрэнк, давай к нам!“
Мэрфи делал широкие шаги к карточному столику, а Тэд, ухмыляясь, целовал ручку даме.
— Сожалею, прелесть моя, сожалею…
Лоренс принялся рвать на мелкие кусочки какую-то бумажку. А Мэрфи уже подошел к столу и… поднял бутылку наполовину пустую. Выпил все остававшееся вино прямо из горлышка, икнул и помахал пустой бутылкой над головой Тэда, то есть перед глазами дамы.
— Это у кого колики?
Мэрфи не узнал собственного голоса. Все думал про себя: „Ну почему она вот и в таком шлюшачьем виде такая… почему?!“
Он смотрел на красивую женщину, силясь простить ее „от чего она такая“? Но вздыхал и… продолжал махать над головой приятеля бутылкой.
А Глория сладко вздохнула, порывшись в косметичке, и поставила на стол, рядом с обрывками от чека, флакончик духов. Пьяно и оттого более лукаво она улыбнулась в выжидающие глаза Лоренса.
— Тэ-эд, ах, ах, но у меня больше нечего ставить.
— Сожалею… Ах, как я со-жа-лею.
Тэд отнял у женщины бокал с вином, выпил его до дна и, как закусывая, взял руку женщины и глубоким вдохом понюхал с ее пальчиков тончайший аромат духов. Тех самых, что он выиграл в последней партии.
— Ах… ах… я тоже сожалею, Лори. И признаю, вы действительно божественно красивы. Божественны и… красивы.
Сказав это, он с нежностью поцеловал каждый пальчик на руке, протянутой женщиной. Та же, забрав изо рта Лоренса сигару, затянулась ею, закатив зеленые глаза, и сунула ее назад. Затем, томно поведя глазами, она сделала выдох, взяла стоящий рядом с Тэдом бокал с недопитым вином, стукнула им по пустой бутылке Мэрфи и произнесла: „За нашу нескучную ночку и не слезные расставания!“
Она очаровательно улыбнулась. Красивые пухлые губы, подрастерявшие исключительно химический окрас, но не привлекательность, раздвинулись, обнажив мечту хрустящего яблочка — ровные белые зубы. Потом она воздушным поцелуем порадовала одного мужчину… другого…
— Какие вы оба славные, как же с вами хорошо…
Мэрфи неприлично икнул.
— Лори, это — Фрэнк Мэрфи.
— Ах, вы — Фрэнк…
Женщина красиво и царственно протянула Мэрфи руку. Длинную, тонкую, белую, пахнущую сказочно.
А тот совершенно смешался. Сунул мешающую ему бутылку подмышку, и обхватил ее руку своими двумя, низко поклонился, почти коснулся головы сидящего приятеля и пощекотал (как мечтал весь вечер) губами ее кожу.
Фрэнк, млея, целовал нежную, атласно-гладкую кожу кисти Глории, потом локоток, потом плечо. А выпрямившись, снова икнул. Покраснел до корней волос. А женщина, отняв у него руку, поднялась из-за стола, как дуновеньем ветерка коснулась его уже колючей щеки и произнесла, мягко щуря зеленые глаза: „Душка, не надо пить вино из горлышка, это неудобно“.
Фрэнк был удовлетворен… по гроб жизни. Пусть он выгледел пьяным идиотом. Пусть был не брит и по-дурацки беспрестанно икал, пусть. Он наслаждался минутами близости с этой женщиной и чувствовал себя в этот момент абсолютно счастливым.
Женщина сказала ему: „Адье-е“. Лоренс накинул на ее полуголое тело испорченную со спины шубку. И Глория, как королева, как царица истинно голубых кровей, развернулась к двери и вышла.
Фрэнк оторопел. Открыл рот и выпучил глаза. А потом закашлялся.
Лоренс вопросительно посмотрел на него, а потом, вспомнив о гостье, быстро натянул на себя пижамные брюки, схватил пиджак от смокинга — первое, что бросилось ему на глаза, и побежал к выходным дверям.
Мэрфи — за ним.
— Она что… ик-ик, прости, так… поедет?!
— Нет, водитель сейчас подойдет.
Мэрфи ничего не понимал. Он, тупея, смотрел на Лоренса, идиотски улыбался и помахивал сидящей в машине Глории рукой.
Наконец Сьюзен удалось разбудить толстяка — водителя машины Саммер. Тот сонно смотрел на служанку Лоренса, путаясь, спешно натягивал на себя одежду и бегом бежал к машине. Извинившись перед хозяйкой, он стал заводить мотор.
Когда машина отъехала, Мэрфи пояснил: „Тэд, я, в общем-то, имел в виду не водителя, а ее неглиже“.
Лоренс устало зевнул.
— Фрэнк, старина, не мне тебе — шулеру со стажем, объяснять, что такое карточный долг. Да, неглиже.
— Как?!
Это было похоже на воронье „кар!“ Фрэнк надеялся, ему показалось, что Лоренс порвал именно чек на починку шубки.
Он посмотрел на зевающего приятеля и трезво произнес: „Нет, друг, ты у меня не уснешь, пока не объяснишь, что все это значит? Как она сюда попала?“
Они уже входили обратно в комнаты Тэда. Тот прошел до стола, окинул его усталым взглядом хозяина закончившейся вечеринки, зевнул и снял со стула меховой лоскут со спины шубки Саммер.
— Это тебе, Фрэнк. Я специально для тебя выиграл. Он будет дорог тебе, как память о… красивой женщине. Она тебе, кажется, понравилась.
— Что?! А тебе — нет?!
Лоренс скинул с кровати женское тряпье, выигранное им у Глории.
— Фрэнк, оставим пытки на завтра.
Но Мэрфи топнул ногой, настаивая на допросе.
— Завтра уже наступило! Мне, в отличие от тебя — бездельника, через пару часов на работу идти надо! Говори, как она сюда попала?!
Лоренс лег, развалясь на кровати прямо в одежде. То есть, как был — в пижамных брюках и пиджаке от смокинга. Почесал грудь и, махнув рукой, произнес: „Ай, да…“
Тэд улыбнулся, по-видимому довольный приключеньицем. Глядя на сердито-пьяное лицо друга, он решил, что разговор будет короче, если рассказать, как было дело.
— Все очень просто же… Я на машине помчался в южном направлении выезда из города. Там и встретил ее „кадиллак“. Помахал клочком от ее шубки, она ручками себя ощупала и… потребовала у водителя остановиться.
Тэд заложил руку за голову и прикрыл глаза. Помолчал. Мэрфи тут же схватил его за ногу и потряс.
— Эй, эй! Не засыпай! Ну, остановилась машина, что дальше?!
Лоренс засыпал. Он вроде бы и продолжал говорить, но Мэрфи уже не знал, говорит ли тот правду или, как всегда, сочиняет. Трудно иметь дело с приятелем-сочинителем. Фрэнк ему соврать не смеет, а Тэд, тот за свои фантазии гонорары, побольше годового оклада главбуха Мэрфи, получает. Ну как поверить во весь тот бред, что он болтал ему?!
— …я предложил ей отыграться. Сказал, готов выписать чек на новую шубу. И ставлю его против шубы с дырой. Она сначала испугалась, но потом пришла в себя и рассмеялась. Ты прав, Фрэнк, необычные женщины водятся в Пасадене.
Мэрфи присел на стул, провел рукой по нежному меху лоскута. Не мешал бубнящему Лоренсу колоться правдой.
— Она отыгралась, а я — проиграл. Я тогда заветный клочок на кон поставил, а она — шубку… без него. Я выиграл. У меня была шуба без спины и клок от нее…
Лоренс захрапел. Мэрфи грубо толкнул его. Тэд вздрогнул, но профессионально поинтересовался: „Так, на чем я остановился?“
Лоренс улыбнулся, увидев приятеля и опять прикрыл глаза. Продолжил рассказ. Но Мэрфи прервал цепочку „кто на что играл и кто что выигрывал“.
— Все! Все! Это мне ясно. Теперь скажи, вы что, трахались?
Тэд поморщился.
— Фу-у… Свобода выбора партнера — прерогатива женщины. Я не навязывался. Мы — играли.
Мэрфи съязвил.
— Что-что? И все?
Тэд мотнул головой и приоткрыл один глаз.
— Да, она проиграла мне все… кроме испорченной шубки. Ну… и так, по мелочи. А-а-а…
Лоренс зевнул.
— …а-а клочок бери. Я ей сказал, что тебе его подарю. Что ты рад будешь. Она согласилась. Хороша-а-а-я женщина.
Тэд зевал и зевал, проваливаясь в сон. Мэрфи морщился и морщился, как макака.