МеЛ

Алина — подарок Али

Она устало посмотрела ему в глаза.

— Ты — сволочь, как и твой ублюдочный папаша. Мельче даже.

Сказав, она тут же снова отвела взгляд в сторону, будто ей было противно на него смотреть.

— Когда мне можно будет приступить к работе? И где бумажка, что мой срок обслуживания этих тараканов со стадиона пять лет? Давай, подпишу.

Лоренс молчал. Смотрел на девицу, прикусив уголок нижней губы и щурясь.

„Размазать ее? …ковра жаль. Но от души бы повеселился. Тварь…“

— Хорошо. Ты права, надо бы как-то узаконить твою новую работу.

Тэд подошел к девушке чуть ближе. Снова оглядел ее со страстным желанием немедленного убийства.

— Я говорил именно про пять лет? Ах да, помню, пять. Я никогда не обманываю. Сделаю, сделаю тебе такой контракт. И на пять лет, как договорились. Хорошо. Но сначала ты отыграешь мне роль подарка. Тебе ведь Алина все популярно объяснила, в спальне, там у Назимхана?

Его возбуждение превысило его силы сдерживать себя. Он резко схватил руку девушки. А потом, крепко сжав ее, резко вывернул назад, так что Глория прогнулась перед ним.

— Объяснила, спрашиваю?!

Глория смотрела в пол. Молча терпела боль.

На крик хозяина вбежала охрана. Парни встали с обеих сторон возле девушки.

Глория смотрела на черные ботинки.

Уже более спокойно Лоренс сам ответил на свой вопрос: „Объяснила, объяснила…“

Он приказал парням встать за дверью и без его прямого указания войти не врываться.

И снова Лори стояла перед ним, гордо выпрямившись и отвернув лицо.

Но вспышка в нем уже погасла. Ему даже больше бы хотелось, чтоб девки в его доме не было.

Он смотрел на нее и думал, как бы все это быстро прекратить. И лишь больное самолюбие, да задетая гордость не давали ему сил на решение отпустить ее ко всем чертям.

— Она, мой ты милый сердцу подарок — Алина — теперь стала Глорией Саммер. И, пока не дернется за дверь дома Назимхана с твоими документами, будет жить долго. Нет, Глория Саммер — перевозчица наркотиков, гражданка США, будет казнена согласно справедливым законам шариата. Там, в Иране…

Тэд растянул губы в улыбку. Смотрел на девушку не зло, как-то уже иначе. Даже без брезгливости. Напротив, оглядывая ее, он даже несколько раз облизнулся. Но ему не хотелось возбуждать в себе интерес к ней, как к женщине, и он отвернулся.

— …а ты, ты тут. Ты — подарок. Ты — вещь с дарственной на мое имя. Ты одна из бывших жен гарема моего приятеля Назимхана — Алина. Все законно. Нет у тебя ни документов, ни отца, ни друзей. Саммер будет молчать. Ему лучше молчать. Вот так.

— Документы я могу купить.

— Конечно, можешь. Даже уверен, сможешь. Можешь стать гражданкой какой-нибудь Папуа.

Лоренс вздохнул наигранно глубоко. Затем ухмыльнулся.

— Но везде действует „Интерпол“. И ты значишься тем, чем я тебя назвал. Там уже и группа крови, и анализ слюны, и отпечатки твоих рук и ног есть. Ты — Алина без фамилии! В любой цивилизованной стране тебя на малейшей шалости, даже на превышении скорости поймают и напомнят, чей ты подарок, Алина. И любую фотографию на себя надень, любую! Все-равно по картотеке любой полицейский вычислит тебя как Алину. Все, подарочек, допрыгался в окна ванных комнат.

Ответ был от сухости хриплым.

— Ничего, Папуа тоже нормальная страна. Я там была. Хорошая страна. Давай, я подпишу твой контракт.

Лоренс не привык к дерзости. Он снова был взбешен.

Спокойно смотреть в усталое лицо, холодное к его словам и поступкам, ему было трудно. Он был избалован послушанием со стороны подчиненных ему.

— Ты еще мечтаешь о Папуа?!

Он подошел на расстояние шага к девушке.

— Да ты представляешь, какая ты будешь после первых же двух дней работы в туалете стадиона? Ты представляешь? То, как ты таскала в себе пакетики, тебе праздником святым покажется! Или мечтаешь удрать?!

— Твои ж холуи безвылазно пастись в туалете не будут.

Лори подняла лицо, посмотрела прямо в глаза Лоренса.

И тот увидел не только ее белозубую улыбку, но и смеющиеся глаза.

— Ничего. Я смогу договориться с парнями со стадиона. Я тоже люблю и бейсбол, и быстрый бег. И короткие секс-затяжки за дверями туалета меня не испугают. Лишь бы не видеть сытых морд вашей милой семейки — груды дерьма!

Лоренс дважды наотмашь ударил Лори по лицу.

Голова ее дернулась, но девушка устояла.

Охрана, не выполнив приказа, ворвалась, как раз в тот момент, когда Глория сцепилась в драку. Два охранника с обеих сторон зажали ей голову пистолетами и одновременно перехватили: один — за волосы, другой заблокировал ее ноги.

Поза девушки стала еще более сражающейся. Непокорной.

Лоренс, слегка поцарапанный и взъерошенный, быстро отступил. Резко опустил голову. Лицо его вспыхнуло стыдом.

Ему стало стыдно и перед девчонкой, что он не сдержался, и перед охранниками, что ударил ту, которая все-равно слабее его.

Он повернулся, стал смотреть в ажурную металлическую решетку окна спальни.

— Выйдите оба. Встаньте за дверью. Сэм… Не врываться, я сказал.

Охрана вышла.

Тэд прошелся по комнате. Поправил волосы, морщился, потирая царапину под глазом.

Сел на край кровати, напротив стоящей перед ним девушки.

— Моя мать, она знакома тебе?

Молчание.

Лори смотрит на розовое, стеганное, расшитое цветами покрывало. Почти такое, какое было когда-то в доме ее отца.

— Ты слышала, что я спросил? Откуда моя мать может знать твоих родителей? Она никогда с… с такими не зналась.

Девушка молча разглядывала узор на покрывале.

Тэд сжал зубы, вздохнул. Отвернулся.

— Она что, действительно хорошо знала твою мать?

Глория медленно повернула голову к зарешеченному окну.

— Твоя мать — дура. Одна радость, что богата. Они были подругами.

Лоренс поднялся.

Они стояли напротив друг друга. Девушка, чуть вздохнув, прямо посмотрела на Лоренса. Тот на нее.

— Твоя, значит, дурой не была? А что ж она тогда в окно кинулась? Другая бы гордилась, что ее муж подружки приглядел.

Напряженное спокойствие было в их лицах. Будто вот-вот, еще слово, и они снова вцепятся в друг друга.

— Ты всю жизнь на своего папочку любовался. Копировал его и в жестах, и делах. Где тебе что-либо понять в нормальных людях. Ты — зашоренный осел. Крутишь свое мельничное колесо, рад, что твои жернова тебе деньги мелют. А остальное — тебя не интересует.

Уже на середине этой своей фразы Лори вдруг начала оседать и упала на ковер так, что ее голова оказалась почти у ног Лоренса.

Тот продолжал стоять. Тэд думал, что это очередная уловка.

Из угла рта девушки пошла кровь. Она не шевелилась. К тому же, падая, она ударилась об угол инкрустированного столика для карт.

Услышав шум, вбежали охранники. Кинулись поднимать ее.

— Положите ее. Сюда! Да, на кровать! И уберитесь, наконец! Разбегались!

Тэд позвонил Стиксу.

— Док, тут вас пациентка дожидается.

Глава 20

Приехал врач. Он уже узнал у охраны, что девушка потеряла сознание и поранилась при падении.

Прослушал пульс. Стикс осмотрел рану на голове. Смазал ее, перевязал. Глория пришла в себя. Ощупала голову.

— Что со мной?

— Я еще не знаю. Но вы потеряли сознание и ударились о край стола при падении. Завтра можно будет сделать снимок головы. Пока не снимайте повязку. Все нормально? Голова не кружится? Видите резко, не размыто?

— Все нормально, я хорошо вас вижу, доктор.

Стикс повернулся к Лоренсу. Последнему взгляд его не понравился.

Тэд молча кивнул ему. Врач, еще раз спросив у Глории, все ли в порядке, кивнул ей и, быстро пройдя мимо Лоренса, вышел. Кажется, намеренно хлопнул дверью.

Лоренс сжал зубы.

Девушка попыталась сесть.

Тэд наклонился, откинул угол ковра, залитый кровью, в сторону. Заметив, что Лори встает, сказал, придержав ее рукой.

— Лежи ты!

Он хотел присесть рядом. Но Лори быстро перекатилась на другой край кровати.

— Нет уж! Может я и какая-нибудь Алина из Ирана, да только шлюхой твоей не буду. А сам полезешь, так запасись двойной охраной, а то оторву тебе самое драгоценное.

— Что за фантазии, милочка?!

Лоренс выпрямился. Ему стало неловко оттого, что она заподозрила его. Как раз в том, что он действительно хотел сделать, но только не теперь, а сразу, как ее только привели к нему.

Теперь же об интиме он не думал. Просто захотел присесть.