Мария Стрельцова
Убить зверька по имени Эго
Она зло засмеялась:
— Ты сам давно понял, что им это безразлично, зачем ты хочешь меня успокоить? Им не нужна моя работа, моя душа. Они никогда в этом ничего не понимали и серьезно к этому не могли относиться. Как ты думаешь, могла ли я оставаться у них? С их деревянными сердцами? С их поклонением деньгам? Мать просто шалеет от тряпок и стекляшек. А отец… Он ничем не лучше ее.
Больше они не возвращались к этой теме. С ее родителями они теперь перезванивались, но чаще приходилось разговаривать с ними Коростелеву, Алиса так и не стремилась общаться с ними. Он не мог понять, как они, ее родители, так и не разглядели в ней талант, увлеченность, избранность. Он видел ее абсолютную с ними несхожесть, и однажды ему пришла мысль, что, может быть, она приемная или вообще подкидыш, но он отогнал эти нелепые мысли. Какая разница? Родители все-таки ее любили и по-своему страдали. Алиса упорно не желала ничего им рассказывать о своей работе, о персональных выставках, вернисажах, о своих победах.
Она много работала всегда, а теперь даже еще больше. Он ссорился с ней, заставлял прерываться на отдых, даже кричал на нее, говорил, что вредно. Ничего не помогало. Только хитростью удавалось ему немного отвлекать ее от холстов и красок. Тянул в постель с поцелуями, зная, как любит она его ласки. Она, конечно, знала все его хитрости, но не сопротивлялась.
В субботу с утра в галерее мыли полы и к обеду должны были открыться. Алиса волновалась, хотела еще раз посмотреть, как развесили работы Карэна, ничего ли не перепутали. Коростелев успокаивал ее:
— Не волнуйся, я все проверил и за всем проследил.
Помог ей, как обычно, справиться с упрямыми волосами. Он любил ее расчесывать, нежно справляясь с такой работой, беспрестанно целуя ее при этом то в ухо, то в макушку. Он даже научился, после нескольких экспериментов, укладывать ее копну в замысловатую прическу. Правда, обычно, через два-три часа конструкция рушилась, но иногда этого времени было достаточно для того, чтобы чужие глаза еще не успели увидеть рассыпавшееся чудо. Он сильно ревновал, если она решалась куда-то идти с распущенными волосами, и не мог с этим справиться. Алиса смеялась, но не решалась его мучить. Только дома, если очень хотела подлизнуться к нему и растопить его сердце, могла „забыть“ заплестись. Отказать ей в чем-либо при этом он был абсолютно не в силах.
Она наконец-то была готова, и они поехали. Карэн задерживался на съемках фильма. Алиса обошла залы, все посмотрела и осталась довольна. До открытия они сидели в холле и беседовали с владельцами галереи, приятными ребятами, мужем и женой. Саша подал ей чай, поглядывая, не волнуется ли она, но она уже не волновалась. Первый раз, когда ей предложили персонально выставиться, она тоже была почти спокойна. Только когда узнала, что на просмотре будет К****, немного занервничала, но Карэн успокоил ее.
— Девочка моя, поверь, ты превосходна. И работам твоим нет цены, — сказал он ей тогда. Коростелев поражался их отношениям, но старался не вмешиваться. Что-то было между ними такое, что останавливало его. Он понял почти сразу, что здесь не может быть и речи об отношениях, хоть чем-то напоминающих отношения между мужчиной и женщиной, а другого он не боялся. Правда, до конца понять Карэна все-таки не мог. Он видел, что Алису Карэн готов защищать от всего мира и даже от него, Саши, если это потребуется, и в то же время совершенно не воспринимал ее как женщину, хотя и говорил ей частенько, что она хороша собой.
Карэн появился все-таки почти к открытию, видно, смог уложиться. Они поздоровались с Коростелевым, пожав друг другу руки, и Карэн обнял нежно Алису:
— Алик, малышка моя. Я соскучился.
Саша видел, как Карэн целует ее в щеку, но в этом не было ничего, что хоть на секунду смогло бы его напрячь. Он все еще удивлялся этому.
На открытии было много гостей. Карэн беседовал с ними, Алиса стояла рядом. Коростелев крутился меж пришедшими, ему интересны были замечания знатоков.
Карэн, полуобняв Алису за плечи, развлекал небольшую группу пришедших к ним художников. Она смеялась над его шутками и смотрела на него с обожанием. Последние ее работы покорили его. Он смотрел их месяц назад и просто не мог найти слов. Они тогда напились с Сашей, правда, Алисе не дали. Теперь он шептал ей на ухо:
— Все валяться будут, поверь. Особенно те, кто хоть что-нибудь понимает.
Она знала, что может ему верить абсолютно. Он был единственным человеком в этом мире, который понимал ее как художник и человек. Карэн был родным по крови, по духу, по мироощущению и понимал ее без слов. Ей было спокойно с ним, как в детстве. Они смеялись чему-то, но вдруг она почувствовала, как он напрягся. Это передалось ей каким-то шестым чувством, хотя внешне он ничем не выдал этого, у него ни один мускул не дрогнул. Алиса вскинула глаза в поисках причины и увидела входящих молодых мужчину и женщину. Мужчина был ей смутно знаком, кажется, она видела его несколько раз среди актерской тусовки еще дома, а вот женщина, вероятно, его жена, была ей незнакома. Алиса задержала на ней свой взгляд, ей понравились глаза женщины — такие акварельные и чистые, и поискала еще. Больше поблизости никого не было. Вошедшая пара проследовала к картинам.
Алиса подняла глаза на Карэна и была поражена перемене в нем. Нет, внешне он не изменился, все также улыбался, слушая рассказ одного из их общих знакомых, но во взгляде его она заметила такой незнакомый огонь, что ей стало не по себе. Она видела, как Карэн поздоровался с той парой кивком головы, и подумала: „Что-то с этой женщиной. Я не разглядела, а там, наверное, что-то такое…“ Она, постояв еще минуту, незаметно выскользнула от Карэна и постаралась неприметно приблизиться к интересующей ее особе. Муж женщины отошел в сторонку и с кем-то беседовал, а она стояла как раз перед одной из работ Алисы. Алиса встала рядом, стараясь разглядеть незнакомку. Та вдруг заволновалась, как-то испуганно взглянула на Алису и стала озираться, наверное, в поисках мужа. „Чего она так испугалась?“ — удивилась Алиса.
— Вам не понравилось? — спросила она незнакомку, та остановила свой взгляд на ней. Они несколько секунд смотрели друг другу в глаза. Незнакомка ответила:
— Это очень талантливо, — помолчала, потом спросила, — Это вы? Это ваши работы?
Алиса кивнула:
— Меня зовут Алиса, — и протянула ей руку. Прикосновение незнакомки было словно слабый разряд тока, и сразу согрело руку Алисы.
— Лена. Моего мужа вы, наверное, знаете, Сергей Прилуцкий, — представилась незнакомка. Алиса слышала эту фамилию. Они поговорили. Лена хвалила ее работы, но хвалила так странно. Даже не хвалила… это были размышления вслух. Замечания ее были точны и задевали самую суть. Алису это страшно заинтересовало, и она неотрывно смотрела на Лену. Она даже забыла, почему подошла к ней. Ее притягивали глаза новой знакомой, и еще что-то такое, что сразу вызвало в мозгу неясный образ какого-то бездонного озера. Через минуту они смеялись какой-то шутке, которую им преподнес подошедший Прилуцкий, но от Алисы не ускользнуло то, как смотрела на него Лена, и как он отвечал ей взглядом.
К ним подошел Коростелев, наконец-то нашедший жену, и обнял ее за плечи. Она представила их друг другу. Пока они беседовали, она увидела, как Карэн неотрывно смотрит на жену Прилуцкого. „Боже мой, да что же это? — ужаснулась Алиса, — Нельзя, нельзя, невозможно. Эта Лена… Она странная. Но она замужем и, видно, без памяти любит мужа“. Но взгляд Карэна сказал ей все. Правда, Прилуцкий тоже заметил этот взгляд и посмотрел в сторону Карэна жестко. Тот вынужден был заняться гостями. Прилуцкий с женой побыли еще недолго и удалились, выразив восхищение Алисе, подошли также и к Карэну. Очевидно, они были знакомы, потому что Карэн тут же сделал добродушное лицо, они пожали друг другу руки, Лена улыбалась, как будто не было только что всех этих взглядов, что так взволновали Алису, она даже подумала, что ошиблась. Ее и Карэна поздравляли, было много гостей, ценителей, коллекционеров.
Дома Алиса все думала о Карэне и этой странной женщине. Ей сказали, что Лена снимается в фильме, где Карэн работает над костюмами. Кроме того, она узнала, что Лена не профессиональная актриса и по профессии программист, что у них с мужем двое детей.
Все эти сведения ее страшно удивляли, потому что они не подходили для образа этой женщины. Алиса помнила ее глаза и испуганный взгляд. Знакомые актрисы были уверенными девицами. Может, конечно, она мало их знала, но тех, кого знала, никак не могла поместить в мозгу рядом с этой Леной. Карэн понял, что ее интересует все это из-за него, и шепнул ей, когда они расставались:
— Не волнуйся, со мной все нормально.