Regald

Лужа

— Что, прямо так и зовут? — усомнилась я.

— Да нет, — пояснил он, — это от имени Александр. Но уже давно все почему-то меня зовут Алекс.

Как ни удивительно, но я очень четко теперь разглядела его лицо. Возможно, что в реальности (если он существовал в реальности) он был не таким, но яркость впечатлений намекала на то, что сон может быть вещим. На Алексе не было бейсболки, и шапка черных кудрявых волос покрывала его голову. Большие серые глаза с черными загибающимися ресницами смотрели немного по-детски, слишком искренне. Не совсем гладкая кожа — признак еще не совсем прошедшего подросткового возраста — не портила его, вместо щетины щеки и подбородок покрывал легкий пушок. Алекс был примерно одного со мной роста, и мне почему-то это очень нравилось.

Мы миновали непонятное зеленое и шли мимо темно-зеленой сплошной стены, которая, как я впоследствии поняла, была лесом. Лес находился слева от нас, а справа вдалеке маячили какие-то невысокие строения, видевшиеся опять же смутно. Мы шли, держась за руки, и я периодически поворачивала к нему голову, вновь и вновь рассматривая черты его лица. Неожиданно из лесной гущи далеко впереди кто-то вышел на дорогу и направился к нам навстречу. Когда можно было уже приблизительно его разглядеть, я это сделала и мне стало нехорошо. К нам приближался Человек-Нога из моего дурацкого сна. Алекс весело помахал ему рукой, в ответ Человек-Нога помахал ему верхней ногой. Наверное, мое состояние выразилось как-то физически, потому что Алекс недоуменно взглянул на меня своими большими широко раскрытыми глазами и вопросительно кивнул, мол, что случилось? Я, не в силах вымолвить ни слова, махнула рукой в сторону Человека-Ноги, который уже подходил к нам с протянутой верхней ногой. Алекс дружески пожал протянутую ему конечность и радостно сказал:

— Познакомься, это мой лучший друг!

Я посчитала самым лучшим промолчать, Человек-Нога присоединился к нам, и мы продолжили путь втроем. Мы с Алексом больше не держались за руки, я сплела их на груди, пытаясь согреться, потому что меня колотило в ознобе. Довольно скоро из леса появилась Человек-Рука, которая вприпрыжку подбежала к нам, сжимая и разжимая пальцы того, под чем у нее подразумевалась голова.

— Это моя сестренка! — объявил Алекс, со счастливой улыбкой поворачиваясь ко мне и гладя Человека-Руку по „голове“, сжавшейся в кулак. Я опять ничего не смогла произнести, и дальше мы шли уже вчетвером. И то, что случилось после, было вполне ожидаемо мною, так что, в общем-то, я к этому была готова. Теперь к нам подошел Человек-Голова, громка топая, если можно назвать топаньем удары голов об асфальт. Нижние конечности орали, и меня во сне начало поташнивать. Это существо было совсем маленькое, оно едва доставало мне до бедра, и, как и в предыдущем сне, Человек-Голова показался мне самым отвратительным из этой троицы.

— А это мой ребенок! — печально сказал Алекс и трогательно взглянул на Человека-Голову, нежно погладив его по голове, которая выполняла естественную функцию. Тут уже я не выдержала и, встав, как вкопанная, заявила, что никуда я не пойду. Вся так называемая семейка воззрилась на меня в немом удивлении, а Алекс пошире раскрыл и без того большие глаза и полным удивления голосом молвил:

— Но почему?!

И тут глаза Алекса стали увеличиваться. Они не просто раскрывались все сильнее, они именно росли, изменяли пропорции в соответствии с лицом, словно в рекламном или музыкальном ролике при помощи компьютерной графики. Когда глаза достигли величины среднего помидора, меня обуял такой противоестественный ужас, что я, тут же вспомнив, что всего лишь сплю, изо всех сил напряглась, чтобы вырваться из сна. Но сон, так долго шедший ко мне, не желал быстро сдаваться: не для того он потратил столько усилий на дорогу, и поэтому не отпускал меня. Жуткая компания окружила меня и что-то наперебой заговорила. И если у Алекса росли глаза, то у остальных стали расти конечности, и я, удвоив или даже утроив усилия, наконец выскочила из сновидения и кубарем скатилась с кровати, чтобы сон не смог меня в себя вернуть.

Я упала на что-то мягкое и сначала испугалась, а потом вспомнила, что это клубок одежды, укрытый покрывалом. Посидев на нем несколько минут, я отправилась в кухню и вытащила из холодильника кусок сыра. Отыскав самый острый нож, я аккуратно нарезала тончайшие прозрачные ломтики сыра и медленно ела их, специально тянув время, чтобы голова, засоренная гадким сновидением, наконец очистилась. И когда наконец я поняла, что, когда я закрываю глаза, перед ними не встает ни один из наимерзейших образов, привидевшихся мне этой ночью, я снова отправилась спать.

* * *

Мне было погано, да так, как не было погано уже столь давно, что я и не припомню. Я сидела за своим компом и старалась сделать ему больно. Но это не получалось… больно было только мне.

С той поры, как мне приснился сон про Алекса и его друзей-мутантов, минуло немало времени. Жизнь моя пошла по немного новому руслу, и мальчишка из лужи стал постепенно забываться. Зрительная память теперь отказывалась воспроизводить на сетчатке глаза четкий снимок его образа. Я могла только, засмотревшись в одну точку, представить себе едва различимые, расплывчатые контуры его лица, но и они быстро ускользали от меня, не давая сосредоточиться. Во сне он также не преследовал меня больше, но легче мне от этого не становилось, а с каждым днем сердце заполняла какая-то пустота, которая давила на его стенки изнутри, и оно начинало болеть.

Во время одного из приступов боли я, бессмысленным взглядом смотря в монитор моего бедного верного друга, поклацала несколько раз мышью, следствием чего явилось форматирование жесткого диска. Я даже не задумывалась над тем, что творила. Но у меня не получилось причинить боль. Просто мой приятель получил пожизненную амнезию и напрочь забыл меня. Когда я осознала эту потерю, было уже слишком поздно. Мне стало невыносимо жаль того, что он хранил для меня в своей памяти, но помочь я себе уже не могла, а ему помощь не требовалась, ему было все равно. Я механическим жестом выключила его и легла на кровать.

Там на меня навалилась дремота, из тех полуснов, при которых вроде бы осознаешь все происходящее вокруг, да при этом еще и грезишь. Выспаться можно в таком случае минут за десять, как вышло и на этот раз, после чего я встала и заставила-таки себя отвлечься от тяжелых мыслей и занялась домашними делами.

* * *

Как-то раз зимним вечером я возвращалась домой. Накануне была оттепель, и теперь я то и дело поскальзывалась и норовила упасть, при этом внутри у меня каждый раз все сжималось от неприятного страха. Вокруг меня тоже все поскальзывались, и хотя всем, наверное, хотелось побыстрее добраться до своих теплых и нескользких квартир, приходилось медленно ковылять по льду, не отрывая почти от него подошв.

Когда я преодолевала очередное скользкое препятствие, вдруг гаденько запищал пейджер в кармане, и я, вытащив его, прочла сообщение следующего содержания:

„Ба! Ты посмотри-ка, кто идет впереди! Срочно за ними!!!“

Я оторвала от экранчика глаза и посмотрела на идущую впереди компанию ребят. Они тоже спотыкались на льду, при этом нарочно друг друга толкали и веселились. Считая послание шуткой кого-то из знакомых, я остановилась, предполагая, что если они меня сейчас видят, то очень обрадуются, когда я припущу за компанией. Потом я уразумела, что скорее всего отправивший это сидит где-нибудь на другом конце Москвы в своей комнате перед телефоном и просто воображает себе мое лицо в момент прочтения. Решив, что никакого триумфа никто не испытает, если я вдруг все-таки попробую догнать молодых людей, я направилась за ними. Но скорее всего я в любом случае так бы сделала, так как что-то замкнуло у меня в мыслях и заставило меня за ними пойти.

Я почти настигла их, как самый длинный из ребят в очередной раз толкнул соседа, и тот, не устояв на словно отполированной поверхности, полетел на лед. Раздался смех, смеялись они все, включая и упавшего парня. Его рюкзак отлетел при падении назад, и, когда он, поднимаясь, потянулся за ним, у меня закружилась голова. Я узнала его. Это был Он, тот мальчишка из лужи, Алекс из моего сна. Мы нечаянно встретились глазами (хотя скорее, это он нечаянно перевел глаза на меня, так как я вполне целенаправленно на него уставилась), он подхватил рюкзак, немного попятился от меня, затем нервно развернулся и присоединился к друзьям.

Я вышла из ступора и ринулась вперед, но тут у меня словно земля ушла из под ног, а на самом деле так оно и было, потому что я наконец-то сильно поскользнулась и, взмахнув руками и одной ногой, упала. Где-то захихикали дети, и я сама спрятала красное от смеха лицо под волосами, потому что мне всегда очень смешно, когда кто-либо падает, в том числе и я. Но когда я встала, веселой компании уже не было в поле моего зрения, а дорог, по которым она могла удалиться, было несколько. Я стала у их разветвления, и на меня опустилась страшная усталость. А потом мне стало жутко из-за сообщения на пейджер, потому что это было невозможное совпадение. Не бывает таких совпадений. А пейджер тем временем запиликал вновь, словно ждал именно этого момента. Я медленно вынула его из кармана дубленки, порядочно заляпанной снегом.