МеЛ
Сколько веревочке ни виться…
— Ты не только в Лас-Вегасе „сварился“, ты как-то умудрился неаккуратно вляпаться сразу во многих местах, Гарри. Что у тебя за дела с Ивановым?
Честер побледнел.
— Откуда ты знаешь про Иванова?
— Я ничего знать не хочу про тебя, дорогой. Но твои дела с этим „вором в законе“ меня интересуют.
Мужчина, которого Гарри называл Джоном, мягко, как кот мышке, улыбнулся девушке.
— Джуд, детка, пойди, погуляй.
Он что-то на ухо сказал человеку из своей свиты, и достал из кармана ключи. Те, сверкнув в его волосатой, ухоженной руке повисли на его мизинце.
— Вот ключи. Ты же хотела прокатиться на машине. Можешь. Пока только недалеко. Возьми, не стесняйся.
Девушка и не стеснялась. Она только посмотрела на молчаливого Гарри. Тот, будто оцепенев, наблюдал за этой сценой. Сценой, подобной той, что он сотворил на палубе континентального лайнера.
Джуд встала и сняла с пальца Джо ключи от шикарной машины. Грациозно, пахнув дорогими духами, она прошла мимо всех мужчин, находившихся в каминной зале.
Она еще не вышла, когда Джо поинтересовался: „Она совсем не разговаривает?“
Гарри вышел из оцепенения, но лицо его покрылось влагой.
— Пару фраз слышал…
— Да? И что же она говорила?
— Первый раз… Джон, давай о деле, у меня голова болит от этих „Ивановых“.
— Скоро перестанет, дорогой.
— Что?!
Джуд помнила сказанные ею несколько слов. Первым она внятно произнесла слово „прощай“.
Она услышала его, когда два свежевыбритых матроса прощались с ней у большого, как айсберг корабля. Они тянули к ней руки и кричали, прячась ладонями от яркого солнца. Но она видела, что они плакали, крича ей: „Прощай, куколка! Эх, как бы свидеться еще… Прощай!“
И она повторила это их „прощай“. Там же, на причале. Только уже сидя в машине Гарри.
Один из матросов, которого звали Билл, рванулся из рук приятеля, пытаясь кинуться в увеличивающуюся между ними полосу морской воды. Но дверца машины хлопнула, зеркальное стекло закрыло Джуд от отходящего корабля. И она уехала с двумя хорошо пахнущими мужчинами, гнавшими машину в аэропорт. Те торопились оказаться в сказочной стране, крошечной и великой своими законами уютного отдыха. В княжестве Монте-Карло.
Другой раз Джудит „разговаривала“ с дамой. Та задавала вопросы, а девочка, вторя ей, как-будто бы отвечала.
— Ты Гарри любишь? Ответь, любишь, да?
— Да-а.
— А шалун Гарри не любит тебя. Нет?
— Не-ет.
„Шалун“ смеялся от души. А зря. В другой раз эта манера „разговора“ девочки спасла ему его свободу. Надув шестерых ничего не подозревающих партнеров в карты более, чем на полмиллиона, он крепко „засветился“ своей неуемной алчностью шулера. Ему грозило не менее десяти лет тюрьмы.
— Кто может подтвердить, что ты не был на Спайс Стрит?
— Никто.
Полицейский с удивлением заметил прячущуюся за большим креслом девочку лет девяти.
— Чей это ребенок? Что она здесь делает?
— Это его дочь, сэр.
— Что за блажь! Я знаю эту личность, как себя. Он всю жизнь мне показатели по округу портит! Какая еще дочь?!
— У него разбилась жена, мы проверяли, десять лет назад. Девочка действительно похожа на Алису Честер. Явных доказательств нет. Но… девочке девять и она… Честер.
— Что? Она — Честер?!
Инспектор недоверчиво разглядывал выходящую из своего укрытия девочку, испуганно всех оглядывающую.
— Ну-ка, подойди сюда, куколка сероглазая. Скажи мне, Гарри Честер твой отец, да?
— Да-а.
— Где он был вчера вечером?
Девочка молчит.
— Он был вчера дома? Я тебя спрашиваю, он был дома?
— До-ома.
— Значит… дома?
— До-ома.
— А весь вечер или не весь?
Инспектор наклонился к девочке. Он не хотел пугать ее. Здраво предполагая, что в таком доме ребенку не может быть уютно.
— Скажи, он весь вечер был дома?
Джуд вторила ему, улыбнувшись ласково-ласково: „До-ома“.
— Детка, ответь. Он весь вечер был здесь или нет?
— Не-ет.
Заинтересовавшись, инспектор развернул девочку спиной к Гарри, а лицом к себе.
— Не весь, значит.
— Зна-ачит.
— А куда он ходил?
— Ходил.
— Куда?
Девочка растерянно повела глазами. Но инспектор не давал ей повернуть голову к Честеру.
— Он… ходил… куда? Ну… скажи, куда?
Девочке надоело смотреть на дядю, от которого жутко пахло. Она отвернулась от него и неопределенно махнула рукой в сторону.
Инспектор оглянулся.
— Куда она показывает, сержант?
— На соседский дом… вроде. Там его любовница живет. Может у нее спросить? Вади Хейкс. Она вдова.
Инспектор сердито выпрямился.
— Ну так пригласите ее! Почему я должен во все окна пальцем тыкать?!
Вади для красавчика Гарри была „вечным резервом“. Он пропадал, но неизменно возвращался в свой дом, что был по соседству с ее домом. И, как правило, не забывал заглядывать на огонек ко вдовушке.
Женщина подтвердила слова девочки, сказав, что после восьми Честер неотлучно был у нее. Надежно. В постели.
Гарри снова был счастлив жизнью и свободе выбора в ней.
Но недолго. Как раз до визита Джона Крафта. Того, который только что подарил ей, четырнадцатилетней красавице, роскошный шестисотый „Мерседес“.
Когда она, накатавшись, вернулась к дому Гарри, то застала компанию врасплох.
— Ты уже пришла, Джуд? А… Гарри куда-то вышел. А тебе понравилась машина, которую я тебе подарил?
Крафт поднял головку девушки за подбородок, ласково улыбнулся ей. Девушка кивнула.
— Ну вот и пойдем. Я прокачу тебя сам.
Девочка внимательно посмотрела на двери в каминную залу, на Джона Крафта. И медленно повернулась к выходу, пошла с мужчиной рядом.
Она шла очень медленно, и все поглядывала на него. Его улыбающееся лицо было подозрительно любезным. Не скрылись от ее взгляда и его холеность, и сытость. Крафту было за пятьдесят. Но он был еще достаточно красив. Достаточно, чтобы она пошла и с ним.
Но у самой двери она все же оглянулась.
— Ты что-то хочешь взять с собой? Да?
— Да.
— А может быть… нет?
— Нет.
Крафт был искренне удивлен. Девочка, красивая, свежая совершенно доверяла ему. Глядела на него, абсолютно незнакомого ей человека, спокойно. Никаких признаков испуга или подозрения в ее серых, больших, очень открытых и добрых глазах он, старый пройдоха, не обнаружил.
Это старого негодяя ошеломило. Обезоружило.
Он растерялся. Глаза его забегали по сторонам.
— Ну, если хочешь что-то взять с собой, возьми, я не против. Что бы ты хотела?
Она махнула рукой в сторону гостиной.
Джон отстранился. Перестал загораживать ей отход назад в дом. Девушка, улыбнувшись, осторожно, не коснувшись, обошла мужчину и спокойно прошла в гостиную. Прошла мимо проема в каминную залу. И вдруг резко кинулась к лестнице, ведущей наверх. В кабинет Гарри.
— Джуд! Джуди, ты куда?!
Быстро, перескакивая через три ступеньки, Крафт побежал за ней. Охрана его кинулась за ними. Приказом „Я сам!“ их остановили.
Джуд широко раскрыла дверь кабинета и замерла. В кабинете пахло бензином. Весь пол был залит им. И труп тоже.
Гарри сидел в своем высоком кресле. Прямо, даже как бы откинувшись чуть назад. Его щека, шея и плечо были залиты кровью. В руке, почти не сжатой, был пистолет.
Джуд спиной почувствовала чужого.
— Пойдем-ка отсюда, куколка. Гарри… Наш Гарри устал. Пусть он немного отдохнет. Пойдем, дорогая.
Обняв молчаливую девочку, и не касаясь ничего в кабинете руками, Крафт спустился с нею в холл. Перед Джудит Честер вежливо распахнули дверь ее дома. И увели из него.
Крафт сам помог Джуд сесть в машину. Обошел ее, посмотрел на окна дома некоего Честера, сел рядом с девушкой. Красивая машина отъехала как раз тогда, когда занялись пламенем легкие занавеси кабинета Гарри.
Джуд без оглядки простилась с… уставшим Гарри.
* * *
В тот же самый день куколка Джуд, четырнадцатилетняя Джуди Честер, стала любовницей афериста высочайшего класса — Джона Крафта.
В официальных кругах более известного, как скандальный адвокат. Джо был мастером по шумным разводам. Был хозяином адвокатской конторы, расположенной в самом центре города. И еще он был богачом.
Ему предлагали стать ее агентом. Из Джуд предлагалось слепить
Но Крафту это было не нужно. Он и так видел, как смотрят люди, когда он шествует с ней рядом. Шепот: „Кто она? А это кто с Крафтом?“ — льстил ему. И что-то колдовское, как у ведьм, появилось во взгляде Джуд.
Ее появление всегда было запоминающимся. Нет, не потому, что она вытворяла что-либо скандальное. Она была далека от этих фокусов голливудской богемы. Привораживающим, затягивающим даже, было сближение с ней. Даже политики, конечно же случайно, любили коснуться ее руки, плеча. А кое-кому фартило и больше. Но это нужно было сделать очень цивилизованно. И конечно, в отсутствие адвоката Крафта. Всех поражала ее открытость. Не холодность, а тихое, в прямом смысле безмолвное спокойствие ее завораживало. Взгляд никогда не обращался к оттенкам кокетства. Если она улыбалась, то в глаза. Смеялась прямо и открыто. Весело и однозначно по-доброму. Никто не заметил ее участницей интриг. А познакомиться с ней было легко и просто. Правда, опять же, было одно „но“. Требовалось отсутствие адвоката Крафта. Но если такое случалось, „дурачок“ мигом попадал в число „полезных“ для нее людей. И эти люди могли и делали для нее, совершенно добровольно, абсолютно бескорыстно многое. Исключительно из любви к ее очарованию.