МеЛ
Сколько веревочке ни виться…
Девочка махнула в сторону „люксов“.
— Ого! Везет вам, мадмуазель! Только гулять так рано не нужно. Спать идите. Ваша мама вас наверняка уже ищет. А вы… случайно не потерялись?
Девочка так красиво, так ласково улыбнулась большому „тяжелому“ человеку, что он, быстро осмотревшись, вежливо поклонился ей и рукой показал в сторону кают.
— Тогда разрешите проводить.
Боцман еще раз огляделся по сторонам. Украдкой коснулся, чуть проведя ладонью по золотистым волосам „куколки“. И быстро отнял руку. Опять оглянулся.
Не дай бог, кто заметил этот его жест в сторону „мадмуазели“. Той, что была ему как раз по мошонку.
Он — первый блюститель дистанций:
— До Таити еще далеко, мадмуазель. Успеете выспаться.
Боцман постоял в начале коридора. Улыбнулся, кивнув девочке. Та открыла одну из дверей каюты класса „люкс“. Весело махнула дяде ручкой. И скрылась.
Вздохнул боцман, постоял, а потом по-хозяйски огляделся и пошел дальше. Следить за порядком в строю „полосатых“.
* * *
В каюте Гарри, того самого хлыща, который купил девочку у матросов, был гость.
Тот стал заигрывать с девочкой.
— Вилли, не нужно. Она еще ребенок.
— Ну почему же?
Гостю было приятно трепать за миленькую щечку миленькую девочку.
— Как тебя зовут, куколка?
Девочка сидела на коленях мужчины, держась рукой за его шею, в которую вдавился жесткий белоснежный воротничок сорочки.
— Почему ты молчишь? Гарри! Почему она молчит?
— У нее нет имени. Куклой зовут.
Вилли был поражен.
— Как?!
— Вот так! Я же говорю, купил ее за пять сотен.
Гость отстранился от ребенка и изучающе осмотрел ее.
— Серьезно? Но она ж… европейка?! Кошмар! До чего люди дошли?!
Вилли погладил ребенка по голове, но как-то уже иначе стал на нее смотреть. Без сюсюканий и заигрываний. По-деловому.
Еще чуть отстранился. Разглядывал девочку долго. Был серьезен. Но, заметив, что и малышка следит за ним большими внимательными глазками, и кажется, вполне понимает свое положение среди чужих ей мужчин, Вилли улыбнулся. Наклонившись к самому лицу девочки, спросил: „Ты — куколка?“
Девочка, показав ряд только-только поменявшихся передних зубов, мягко улыбнулась ему.
Гарри ревниво фыркнул и напомнил приятелю, что тот собирался бриться в ванной комнате.
Вилли поиграл с девочкой в ладоши.
— Ну, так давай назовем ее, Гарри. Человек она все-таки!
Он заигрывающе улыбнулся кукольному ребенку.
— Хочешь — Сюзанна? А? Хочешь?
Девочка улыбнулась ему.
— Нет! Нет, Вилли. Это имя „доступных“ горничных.
Вилли рассмеялся в лицо девочке.
— А ты ее в крон-принцессы готовишь?
Гарри, затягивая перед зеркалом галстук, снова поторопил приятеля. Но тот увлекся игрой. Вилли будто уже видел будущее девочки, миленько сидящей у него на коленях: „Панель. Или кастеляншей в гостиницу. Самое то — Сьюзан!
— Нет, Вилли. Я против.
Улыбнувшись девочке, Гарри забрал ее с колен приятеля. И пересадил ее себе на колени.
— Элиза. Хочешь быть Элизой, детка?
Он ткнул девочке в грудь пальцем.
— Ты — Элиза? Элиза, понимаешь? Это твое имя. Понимаешь? Я — Гарри. Он — Вилли. А ты, куколка, Элиза. Так?
Девочка улыбнулась
— О! Господи!
Гарри отпустил девочку на пол, ласково хлопнув ее по попе.
— Ничего не понимает! Может, дурочка совсем. А… может и понимает, только разве ее поймешь?!
Гарри показал девочке на карточный стол рукой.
— Иди, рисуй там. Мы поговорим. А ты занимайся своим делом.
Девочка стала раскрашивать нарисованную в альбоме для раскрашивания Барби. Альбом ей подарил Гарри.
Лишь изредка она отвлекалась от своих занятий и смотрела в сторону мужчин. Затем опускала голову и снова рисовала. Слушала обрывки разговора и восклицания „дяденек“, занятых обсуждением своих хитрых делишек.
— А если выпадет десятка и туз?
— Там все схвачено, Вилли, банкомет наш.
— Рискованно, деньги немалые.
— Мельчаешь?
— Нет, рисковать не хочу. Это не Монте-Карло. Кругом океан, бежать некуда будет.
— Все будет нормально, Вилли. Я не первый рейс на этом судне делаю. Всем плачу исправно. Так что не от кого будет „линять“.
— Ладно, попробуем. Но учти, завалишься, на меня не рассчитывай. А… девчонку тогда куда?
Гарри не понял.
— Что?
— Куда девчонку, если „залетим“?
— Вилли, лучше не каркай! Девчонка не при чем.
Гарри оглянулся на девочку.
— Рисуй, рисуй, куколка моя. Матросы присмотрят.
Вилли и Гарри с грустью посмотрели на девчонку. И вдруг, будто волной, на ум Вилли пришла грустная мелодия времен „Битлз“.
— Эй, Джуд…
Девочка повернула к нему свою белокурую головку, радостно, но тихо засмеялась.
— Почему Джуд, Вилли?
— У меня в детстве кукла была в наборе с солдатиками…
Вилли громко захохотал: „Видно, для „боевого духа“ положена с ними была! Ха-ха! Так вот, у нее пониже спины имя было выдавлено на пластмассе — Джудит. Смотри, Гарри, ей, кажется, нравится. И вроде бы даже к лицу. Джуд? Джуди!
— Подожди, подожди, Вилли…
Гарри с недоверием смотрел на улыбающуюся девочку.
— Это как, это Джульетта что ли?
— Нет! Вполне американское имя — Джудит. Ну, помнишь:
Хей, Джуд...
Я помню все.
Как осень
в окно стучалась к нам.
И юность, с туманами уйдя,
Оставила тебя,
девчонка моя, Джуд...
Гарри, кисло морщась, выслушал строчки из известной песенки. А девочке, видимо, и имя, и песенка Вилли понравилась. Она весело хлопала в ладоши, качала в такт головой и улыбалась ему.
— Гарри, а почему она все время молчит? Ну-ка пой со мной, детка.
Девочка улыбалась, как немая. Гарри вздохнул.
— А разве это плохо? Всегда мечтал о неболтливой женщине.
От удивления брови Вилли подскочили аж на дюйм.
— Ты что же, „выращиваешь“ ее для своей милой старости?
Гарри повернулся к приятелю. Стряхнул со стола что-то невидимое. Грустно оправдался за вылетевшие слова: „Брось! Она мне Элизу напомнила. Вот и все“.
Шулер Вилли Фокс помнил жену своего партнера по карточному бизнесу. Он из-за спины приятеля взглянул на рисующую девочку.
„Да, пожалуй, похожа. Глаза серые, губы пухлые, кожа белая… Вот волосы у той темные были. Но, наверное, и эта потемнеет. У детей такое бывает. Я сам помню себя на снимках „белоголовым“. Улыбчивая, непугливая. Похожа… Куколка Джуд, похожа“.
Вилли вздохнул, вспомнив, как завидовал он удаче приятеля. Жена Гарри — Элиза очень ему нравилась. Но он оставил без комментариев сходство девочки с погибшей женщиной.
— Ладно, давай дальше о деле, Гарри. Время!
Девочка сидела, рисовала и, чуть шевеля губами, запоминала понравившееся ей слово — „баккара“.
* * *
Дом, где Джуд разрешили гулять везде, казался ей огромным дворцом. В нем всегда были какие-то люди. То друзья, то гости. Было много женщин. Все они были веселы, много смеялись, покуривая дымные, с дурманящим ароматом сигареты.
Джуд вышла на лоджию. Устроилась в одной из качелей, устроенных для нее Гарри. Начала сначала медленно, а потом, набирая силу, качаться. Вот уже и небо… Она то поднимется, подлетев к нему ввысь, то начнет падать, как в бездну, к страшно быстро приближающейся земле.
Джуд чуть ли не касается ее своими красивыми ножками. Те обтянуты взрослыми чулками и обуты в туфельки на тонком высоком каблучке.
И вот ей уже одиннадцать лет.
Она в дорогом, красивом платье, обнажающем ее соблазнительно хрупкие плечи. На декольте ряд атласных розочек. Она надушена духами, покачивает маленькой ножкой и… поглаживает за резинкой прозрачного в мушках чулка свой первый гонорар в виде сотенной купюры. Она ее получила от одной из дам. Ей она позволила погладить свои розочки и оценить руками качество своих чулочков. Дама была коротко острижена, пахла дорогими духами и трогательно целовала ее в шею. Джуд было щекотно. Она выхватила купюру, которой помахивала женщина, и кокетливо улыбнувшись ей, тут же убежала в сад. И спряталась там, в кустах акаций.
Девочка видела, как дама искала ее. Но то, что она так надежно спряталась между ящиками с яблоками, припрятанными в кустах акаций предприимчивым садовником, ее забавляло. Джуди беззвучно смеялась и совала купюру поглубже за резинку ажурного чулка.
* * *
Джудит немного подросла. А у Гарри Честера начались проблемы.
— Нет денег, Джон! Нет! Ты же знаешь, я „сварился“ в
Мужчина, что вальяжно устроился в кресле возле жаркого камина, любовался юной красавицей, что так изящно тонкими пальчиками с безупречным маникюром, раскладывала пасьянс на инкрустированном столике.