МеЛ
Сколько веревочке ни виться…
— Я сказал, чтобы ты не оскорблял мою жену? Сказал?! Теперь все! Сам убирайся куда хочешь!
— Но, Тэд!
— Я уже всех разогнал, Эд. Всех! Эта подзадержалась — выгоню, придет срок. Но дело не в них, Эд. Дело во мне. Это я слепну и глохну. Я ничего не вижу в них, что так возмущает всех вас! Вы говорите, вот она „такая“ и „такая“. А я не вижу. Мне и эта и та хороши. Просто оттого, что надоели, выгоняю. А пока, пока вот эта „не надоела“, пусть живет со мной.
— Но, Тэд, это же смешно! Смешно и… стыдно, Тэд. Она же с лифтовым мальчиком успевает „проехаться“, пока ты заключаешь свои сделки и ведешь дела. Тэд…
— Ну и пусть! Я и теперь скажу, она — нормальная светская женщина! Скучает со мной, вот и „проехалась“.
— Ну и дурак!
— И пусть буду дураком!
— А я не хочу, чтобы над тобой смеялись, как над рогатым дураком! Ведь люди видят!
— Я стал счастливее от того, что ты „доказал“ мою рогатость? Умнее стал?
— Тэд, умоляю, выгони ее. Пусть адвокат начнет дело о разводе.
— Делай, как хочешь. Вы мне все надоели! Да, и скажи Мэрфи, что я еще останусь здесь на пару дней.
— По делам?
— По желанию сдохнуть!!!
Стало тихо. Джуд почти не дышала. Пазини ухмыльнулся… на молодость и ее проблемы.
Выстрел, который прозвучал вслед за этим, показался Джудит хрустнувшей под чьими-то ногами веткой. Она даже испугалась, что Лоренс и его кузен все-таки решили пробраться к их кушеткам.
Джудит резко поднялась с кушетки, и тут же „осела“, раненая выстрелом в грудь. Она вскрикнула и повалилась на спину. Тут же увидела двух мужчин. Те быстро пробирались к ним через кусты.
Лоренс рванул кушетку за ножки, перевернул, сбросив Джудит на землю, рядом с убитым Чеккето. Вторая пуля, предназначенная жене Чека Пазини, попала в плечо Тэда. Его кузен Эдуард, уже определивший место, откуда шли выстрелы, дважды выстрелил в замеченного им снайпера.
Это потом определили, что стрелявший был нанят Арни Пазини. И тот наконец предстал перед судом. А тогда…
Это никак не могло утешить или испугать вдову погибшего Чеккето Пазини. Джуд сошла с ума.
Тихо, в постоянных, непонятно откуда берущихся слезах, и в полном молчании.
Не проходившее, маниакальное желание уйти из жизни толкало ее на изощренные пытки. Она травила себя, вскрывала себе вены, вешалась. По недосмотру медсестры захлебывалась в унитазе. Но недобрая смерть не хотела забирать с собой красивую до бессмертия женщину.
* * *
Богатая вдовушка с щедростью Санта Клауса раздавала все свои богатства многочисленным племянникам, племянницам, братьям и сестрам Пазини. Заодно и фамилию отдала, оставшись опять же Джуд Честер. Хотя и это показалось адвокату странностью. Потерявшая память женщина молча написала именно эту фамилию на клочке счета за лечение. В клинике ее навестил Вилли Фокс. Она не узнавала его. Лишь молчаливо выслушивала его рассказы о своем и его прошлом. Позволяла кормить себя с ложечки, плакать возле себя, и целовать свои тонкие руки.
— Нет, детка, так нельзя. Давай-ка выбираться из этой богадельни. Это не для тебя местечко. Я слышал, ты домишко папашки Крафта не продала? Вот и умница. Если ты не против, я мог бы ускорить это дело. Продадим этот, купим себе домик поменьше, и в райончике потише. Здесь ты совсем зачахнешь. Ну сколько эти психовыискатели лечат тебя, уже полгода? А результат? Так что давай, куколка, наше дело — жить красиво. Баланда психов не для наших с тобой желудков. Тебе ведь хочется домой, Джуд, да?
Она ответила, как далекое эхо.
— Да-а…
Это обрадовало и придало наглости и силы Вилли. Он-таки настоял на выписке и, может впервые в жизни, попытался сделать хорошее для ближнего.
Конечно, не совсем это у него получилось. На продаже дома Джона Крафта он крепко нагрел ручки. Но все-таки кое-что он купил и для куколки Джуд. А вернее, для той, что уже лишь отдаленно напоминала „куколку“. Он купил для нее дом. Именно он стал первым домом, которым Джудит владела по праву покупателя, а не наследницы после
* * *
Домик был тихим, маленьким, уютным и в хорошем спокойном месте. Даже садик при домике был. Тоже небольшой, но подышать Джуд там могла. Правда, в одиночестве. Вилли никогда не мог привязать себя к дому. Поэтому, как только деньги по сделке о продаже дома Крафта зашелестели „зеленой листвой“, он простился с молчаливой женщиной и был таков! До следующей встречи.
А вот присматривать за почти сорокалетней „куколкой“ стал тот, кто долгое время ее искал и вот наконец нашел — Билл Моррис — шестидесятипятилетний матрос, списанный за ненадобностью на берег.
Он искал молчаливую девочку, когда-то бессовестно проданную им за „веер зеленого веника“.
Как-то в одном из светских журналов, оставленных пассажирами в каюте, он увидел снимок женщины, стоящей рядом с самим сенатором. Сразу узнал свою белокурую куколку, что угощала его конфетами. Радовался, конечно, что все у нее сложилось. Но что-то не понравилось ему в лице и улыбке красивой женщины. Может, сфотографирована она была, когда в очередной раз убегала от Лоренса, может, просто не в настроении была. Да только глаза ее были будто с другого лица. То все светилось улыбкой, а прикроешь его нижнюю часть — глядь, а
До этого Билл пытался узнать о девочке по визитке, данной ему Честером.
Но разве мог он найти „офис“ карточного шулера?
На снимке было указано, что дама слева от сенатора — Джуди Пазини.
Фамилия известная. И Билл решил рискнуть. Отыскать эту Пазини.
„Неужели не узнает меня? Поди, плюнет в меня, за то, что продал ее тогда этому хлыщу? Хотя кем бы она стала, если б я решился оставить ее в баре с Сэнди?“
Старик разглаживал корявой рукой снимок.
Решил рискнуть. Пенсия у него не ахти какая. Дома он своего не завел. Семьи тоже. Решил про себя, может найдется какая посильная работа для старого моряка, да угол для когда-то не оставившего малютку без участия.
Только уж не такой, как на картинке, он увидел Джуд Честер. Безумие кого красит?
Домик был хороший. Понравился старому моряку сразу. Да только соседка порассказала (стерва болтливая), что в доме этом живет ненормальная, что уж и поджигала жилье, и газом сама успела отравиться. Ох и ругнулся тогда на эту болтливую „барракуду“ Моррис! И решил все узнать сам. Дверь никто ему не открывал. Но Билл был мужчина настойчивый. Прикрикнув на соседку, которая снова начала „каркать“, что в доме, возможно, покойница, он разбил кухонное окно и влез в него.
Добропорядочная соседка тут же позвонила в полицию. И Вилли Фоксу по одному из оставленных им телефонов.
Джуд была жива. Только ослабела от голода. Моррис бы долго объяснял и полицейским, и не узнавшей его женщине, кто он такой и зачем выломал окно, чтобы попасть в дом, если бы не Вилли Фокс. Тот сразу появился, когда услышал, что мисс Честер уже неделю не показывалась, и дом взламывают.
Он опять не дал Джуд отправить в клинику, а в старике „теоретически“ узнал одного из матросов, что продали девочку его приятелю Гарри. Старик объяснил, что приехал специально к „девочке, куколке своей“, и готов ухаживать за ней, если ему позволят остаться в доме.
Вилли „тряхнул“ родственников Пазини, и те, поставленные перед выбором: убрать надоедливую родственницу и двух ее покровителей, или дать средства к существованию, согласились выделить деньги на жизнь Джудит.
Как ни странно, „вопрос“ в семье был решен сидящим в тюрьме Арни Пазини.
„Недоумок“ догадался надавить на Джуд. Та подписала письмо о том, что она лично претензий к родственнику своего мужа не имеет, что, в свою очередь, существенно сократило срок пребывания его за решеткой. И Арни дал средства на содержание помешавшейся женщины.
В доме появилась кухарка и домработница. Стало чисто, уютно.
Моррис неотлучно находился при больной, занимался садом и сторожил. Охранял дом от „назойливой соседки“.
На годовщину смерти Чека Пазини в маленький домик Джуд собралась вся родня Пазини. Молчаливую женщину задарили подарками, кто говорил теплые слова, кто обнимал ее… В общем-то, все понимали, эта женщина скрасила последние деньки их веселого Чека. И она ничем не угрожает их откровенному грабежу ее наследства. Более того, она и не узнает их… Они — чужие.
И уж совсем было неожиданно, что в домике на
Он приехал на следующий день, как отметили годовщину смерти Чека Пазини, его партнера и человека, с которым связано было многое, в том числе, как он это ясно себе представлял, смерть его отца.
В маленьком домике спокойно увядали подаренные родственниками розы. Они даже не были поставлены в воду. Горы не распакованных подарков своей беспризорностью окончательно настроили Тэда на грустные мысли о состоянии здоровья хозяйки этого дома.
— Простите, мистер, вы забыли назвать свое имя. Вдова господина Пазини мало кого узнает. Вы были знакомы?