Кирилл Субботин
…меня бережёт
Судья. Прежде, чем начать процесс, хочу сказать, что один из подсудимых был убит при попытке задержания. После его неявления на очную ставку, этим делом занялся уголовный розыск. Его нашли и привезли в КПЗ. Но там он буйно себя вел и оказывал сопротивление сотрудникам правоохранительных органов, в результате чего и был убит. Прошу его адвоката предоставить свидетельство о смерти.
Иван Данилович подходит к судейскому столу, достает какие-то бумаги. Ваня сидит и думает, как бы выбраться поскорее из этой жопы. Дима думает вовсе о другом. Он вспомнил одни Федины слова… Он ищет глазами по залу. Видит родителей, некоторых друзей, незнакомцев. И в самом дальнем углу зала он увидел девушку с завязанными глазами. Она слепа, но Дима знает, что она его видит. Она медленно подходит. Ее никто не видит, кроме него. Она берет Диму за руку.
Девушка. Федя велел передать, чтобы ты оставался таким, какой ты есть. По-другому жить трудно. Не стоит.
Дима. Не стоит? Вот заодно и посмотрим, есть ты или нет. (Встает.) Граждане судьи, господа присяжные заседатели и все здесь собравшиеся! Я не знаю, как мои слова отразятся на моем приговоре, но я знаю одно: разложению наших правоохранительных органов нет предела. Вы знаете, что в КПЗ, в котором я сидел, два гада в милицейской форме до смерти избили парня, потому что день не удался. Товарищи, я считаю, что с Федором Никитенко произошло то же самое.
Лейтенант. (Он краснее помидора.) Где ваши доказательства, товарищ подсудимый?
Дима. Есть свидетели, разве этого не достаточно?
Лейтенант. Это кто же свидетели, вы что ли?
Дима. Да, я и Ваня.
Ваня. Я ничего не видел.
Дима. Вань, ну хоть раз помоги, ради Федьки.
Ваня. Не помню никакого Федьки, отвали.
Судья. Подсудимый, это все, что вы хотели сказать суду?
Дима. Да, ваша честь.
Судья зачитывает обвинение.
Дима. Слышь, Вань, че ты гад-то такой?
Ваня. Пошел на хрен. Делать мне нечего, на ментов гнать, чтоб потом в тюряге они же меня и пришили.
Дима. Ладно, проехали. Ты никогда не изменишься.
В это время девушка с завязанными глазами подошла к лейтенанту, лишь слегка дотронулась до него, и он уже лежит на полу. К нему подбегают врачи, начинают что-то делать, а девушка с завязанными глазами идет дальше и подходит к двум милиционерам. И они тоже падают без чувств. Они умерли. Потом она снова возвращается к Диме.
Дима. Спасибо, теперь я в тебя верю. Поверь мне, еще не долго, и у тебя будет новое платье, белоснежное, светлое и красивое. Я тебе обещаю.
Они обнимаются через клетку, как будто всю жизнь знали друг друга.
Ваня. Дим, поди! Прости меня.
Дима. (С удивлением.) Что? За что это?
Ваня. Ну, за все. Ты понял, короче. Срок отсижу, и работать начну. Веришь?
Дима. Верю. Только надолго ли это у тебя — не знаю.
Судья. Судебное заседание переносится на завтра! Все свободны!
Дима. Ну, Вань, пойду я. Домой надо.
Ваня. Ну ладно, счастливо, до завтра.
Народ медленно вытекает из зала. Остаются Ваня, два стража и девушка с завязанными глазами.
Ваня. Девушка, я вас уже где-то видел! А, вы потерялись в КПЗ, помните?
Девушка ничего ему не отвечает, просто смотрит в его сторону.
Девушка, неужели не помните?
Девушка. Но это были не вы.
Ваня. Как же не я? Я!
Девушка. Нет, там был другой человек.
Ваня очень долго смотрит на нее. Он заплакал. Первый раз за всю свою сознательную жизнь, поэтому он чуть-чуть боялся. Первый раз за всю его сознательную жизнь в него кто-то поверил. Не просто поверил, а всей душой. И он ощущал эту веру.
Пройдет еще года три, и Ваня выйдет на свободу и станет таким же как был. Потому что все ее кинули. Даже Дима, хоть он и стал почаще задумываться. Ее не кинул только Федя. Он верил в нее. Он умер за нее. И он ничего не хотел взамен…
6
За окном кружится зима. Кругом белый снег. Снежинки падают как в сказке — серебристые, маленькие, хрупкие. На этом снегу стоит девушка с завязанными глазами в белом летнем платье. Но на этом платье все еще „красуются“ кроваво-красные пятна. И их никогда не смыть. Ничем.