Кирилл Субботин
…меня бережёт
1
Какая-то комната. В центре стоит письменный стол, заваленный разными бумагами. За столом сидит человек в форме. На его плечах лейтенантские погоны. Лет на 30 тянет. Он сидит и что-то пишет. Комната, прямо скажем, не очень. Я бы даже сказал, очень не очень. Короче говоря, нуждается в капремонте. А человек в форме по-прежнему что-то пишет, лишь иногда посматривая на портреты руководителей, висящие на стенах, и, как будто спрашивая у них что-то. Через мгновение раздается стук.
Лейтенант. Заходите!
Заходят три человека: двое из них также в форме, только в сержантских погонах, а другой, то есть, третий — хорошо избитый молодой человек.
Лейтенант. Здравствуйте, молодой человек. (Другим двум.) А вы свободны. (Ребята в форме уходят. Лейтенант встает из-за стола, берет что-то из ящика, подходит к молодому человеку, сжимая что-то в руке.) На допрос, что ли, пришел?
Молодой человек. Да.
Лейтенант. Ну что же, проходи, садись. (Молодой человек садится, лейтенант тоже садится напротив.) Ну, давай рассказывай.
Молодой человек. Уже все до меня вам сказали.
Лейтенант. Да? (Срывается с места, через стол, рукой, в которой держал что-то, бьет по лицу молодого человека. У того из уголка губы потекла кровь. Что-то — это кастет.) Теперь, сынок, изменил свое мнение? (Еще один удар. На этот раз кровь брызнула из носа.) Руки подставь, сука! Если хоть капля на пол упадет, убью, понял?! (Еще удар. Опять в нос.) Ну че, правду будем говорить, или как?
Молодой человек. Будем.
Лейтенант. Ну вот и славно. (Достает какую-то бумажку.) Пили?
Молодой человек. Пили.
Лейтенант. Отлично. Бил?
Молодой человек. Бил.
Лейтенант. Совсем хорошо! Одежду с потерпевших снимал, или деньги, документы брал?
Молодой человек. Нет.
Лейтенант. А кто же тогда?
Молодой человек. Не знаю.
Лейтенант. Знаешь ведь, сука, а раскалываться не хочешь. Эх, жаль ребят с противогазами нет, а то бы тебе слона устроили, тогда бы точно, козел, заговорил.
Молодой человек. Допрос закончен?
Лейтенант. Ишь, какой наивный! Вопросы здесь я задаю, падла. Ладно, завтра, урод, в Волоколамск в КПЗ поедешь, там все про тебя узнают. (Протягивает протокол.) На, подписывай.
Молодой человек. (Берет протокол и вдруг видит бумажку на столе. Смотрит то на протокол, то на нее, сравнивает.) Товарищ следователь, здесь такие вопросы есть, которые вы у меня не спрашивали. Да и я на них не отвечал.
Лейтенант. Подписывай, тебе же лучше будет, или еще хочешь по роже получить? (Молодой человек берет ручку, подписывает.) Все, теперь вали отсюда, пока зубы не выбил.
Появляются те же ребята в форме, уводят молодого человека. Лейтенант резко переключился на какое-то другое дело, достав из ящика бутылку с прозрачным содержимым. В углу появляется девушка с завязанными глазами, в белом, как снег, платье. Но на этом белом снеге красные пятна. Девушка уходит.
2
КПЗ. Этим все сказано. Стены исцарапаны надписями „Здесь был Вася“, „Менты — козлы“ или еще хуже. В КПЗ две камеры: в одной сидят три человека, один из которых молодой человек, в другой — еще один парень, избитый до полусмерти. Те трое разговаривают, причем с явным жаргонным пристрастием.
1-й парень. Ну че, Дим, как допрос? Смотрю, не очень. На платок, вытрись что ли.
Дима. (Он же — молодой человек.) Спасибо. Ну уроды. Я, прикинь, еще в кабинете-то только одной ногой стою, а он уже меня кастетом херачит.
2-й парень. Да ладно, это фигня еще. Меня вот когда, блин, вели, уже мочили. Еле в кабинет зашел, а там следак еще, мать его, постарался.
1-й парень. Все, Федь, заглохни. (Диме.) Ну, че говорил-то?
Дима. То же, что и вы.
1-й парень. Небось, сказал, что я все снимать стал?
Дима. Вань, че я, крыса по-твоему, друзей закладывать буду, да, епт?!
Ваня. Да ладно, не кипятись, все равно все влипли, кто-то больше, кто-то меньше.
Дима. А еще лажа какая с протоколом вышла: дает он мне, короче, протокол, на, говорит, подписывай. А я, короче, смотрю, а там вопросы какие-то стремные. Он мне их не задавал ни хрена, а, говорит, подписывай. Я, блин, думаю, ладно. Посмотрел, вроде в убийстве или там еще в чем-нибудь по его протоколу не сознался, подпишу, думаю. Ладно, херня. На стол на его гляжу, а там точно такой же протокол, только фамилия и подпись другие. Поближе, блин, вглядываюсь, а это, короче, Федькин. Пипец воще.
Ваня. Да епт, они там эти протоколы на ксероксе печатают, наверное. У меня такая же хрень была, и не только здесь. Когда под Рязанью поймали, тоже, блин, менты, значит, приводят к следаку, а у того уже мой готовый протокол лежит. Я говорю, типа, ни хрена подписывать не буду, только с моих слов, твою мать. В пятак, короче, получил, раз пять подряд, сразу все подписал. (Смеются.)
Дима. Вот черт! Ведь еще один допрос будет. Это ж нас из МУРа допрашивали, скоро и местные будут, перед тем, как в каталажку увезти.
Ваня. В натуре. А я уж расслабился.
Федя. Блин ребят, че делать-то будем? Завтра в Волоколамск ведь, гады, повезут. И позвонить, самое главное, не дают.
Мимо их камеры проходят два здоровых дяди в милицейской форме.
1-й милиционер. Че, сынки, не арестовывали еще?
Дима. Нет.
1-й милиционер. Как тебе досталось-то. Не надо было убегать вчера, поменьше бы огреб.
Дима. Идите, куда шли.
2-й милиционер. Ни хера себе, грубый какой. Ниче, завтра за тебя конкретно возьмемся.
Идут к соседней камере, в которой лежит до полусмерти избитый парень.
1-й милиционер. (Открывает решетку.) Слышь, говнюк, готовься к смерти.
В это время 2-й милиционер заскакивает в камеру и начинает, что есть сил, дубасить несчастного парня. Тот уже стонет, выплевывая зубы, а он все бьет и бьет, и бьет его. К нему подключается 1-й милиционер. Они бьют его уже вдвоем. Им становится не интересно бить его просто ногами, и эти сволочи подключают свои резиновые дубинки. Парень уже купается в собственной крови, залившей весь пол, а они все колошматят и колошматят его, явно не понимая, что он уже не жилец. Те ребята, что в другой камере, сидят молча. Они знают, что в любой момент с ними может произойти то же самое. Наконец вся агрессия этих ублюдков иссякла, они закрывают решетку и идут в обратном направлении.
2-й милиционер. (Диме.) Готовься, сука, ты следующий.
Оба уходят. Пауза.
Ваня. Ни хера себе…
Федя. Да-а-а…
Дима. Во козлы, ему уж теперь и реанимация не поможет.
Ваня. А завтра и тебя хотят…
Дима. Слушай, заткнись, а?
Федя. Дим, а они серьезно завтра…
Дима. Я че, знаю что ль?! Все, отвалите.
Молчание. Вскоре появляется лейтенант с тремя мужчинами в гражданской одежде. Один из них лет на 27. Другие двое выглядят старше.
Лейтенант. Вот вам, мужики, адвокаты. У вас очная ставка скоро будет, так что готовьтесь. Повезло, что не со мной. (Подходит, шепчет.) А то ваш следак добрый слишком. Вы бы у меня поплясали. Так что, давайте, знакомьтесь. (Открывает решетку.) Средин, на выход! (Дима выходит из камеры.) Вот, знакомься, твой адвокат, Сергей Иванович.
Сергей. (Самый молодой.) Можно просто Сергей.
Лейтенант. Нечего им спуску давать, господин адвокат.
Сергей. Да бросьте вы, товарищ лейтенант, мы ж ровесники с ним почти.
Лейтенант. Ну, как скажете.
Дима и Сергей жмут руки.
Сергей. Товарищ лейтенант, можно нам с моим подопечным в комнату для допросов уйти, надо пообщаться немного.
Лейтенант. Господи, да сколько угодно. (Улыбается. Сергей и Дима уходят.) Никитенко, на выход! (Выходит Федя.) Знакомься, Иван Данилович.
Иван Данилович. (Он более взрослый.) Так меня и называй, пожалуйста.
Лейтенант. Вот так с ними и надо, не то, что этот сопляк, „можно просто Сергей“. Нечего с ними на короткой ноге, правильно?
Иван Данилович. Да вроде бы все ничего, да сопляк тот — мой сын.
Лейтенант. (Сильно краснея.) Вы уж, Иван Данилович, извините, не знал.
Иван Данилович. Да чего тут извиняться, он и есть сопляк. Думает, в гильдию адвокатов попал, значит, все можно. Ладно, в конце концов, это не ваше дело.
Лейтенант. Так точно, господин адвокат!
Иван Данилович. Ну вот и ладушки.
Лейтенант. Поговорить с ним можете, когда те освободят…
Иван Данилович. Да чего мне с ним разговаривать, сам знает, что сказать. (Феде.) Ну, товарищ Никитенко, до очной ставки. Родителям все уже сообщил, выезжают. (Уходит.)
Лейтенант. (Феде, шепотом.) Не повезло тебе с ним. Так тебе и надо, козлина. (Заталкивает Федю обратно в камеру.) Василек, на выход!
Ваня встает с нар, направляется к выходу.
Лейтенант. (Адвокату Вани.) С ним вам трудно будет, у него две судимости было. Да и документов при нем не нашли. С Рязани, вроде бы.