МеЛ
Разве можно об этом кратко?
Тэд дергал мышцами лица. Он был еще в истерии. Но уже выходил из состояния шока.
— Я — добрый?! …Я? Да, я — добрый. Добрый… Сволочи! Сволочи. Сволочи… Неужели это Мэрфи? Я уничтожу его! Я сотру его, я… Неужели это Фрэнк? Нет… не верю. Не верю!!!
Теперь он кричал так, что если бы она смогла, она заткнула бы уши.
— Никогда не поверю! Нет, чтобы так дико, так… жестоко… Он же понимал, что я… что я шучу. Пусть мерзко, как скотина, шучу, но я бы никогда. …Боже, за что?
Она говорила, просила его, но он не слышал ее слов.
— Тэд, Тэд, пожалуйста, не смейтесь, пожалуйста…
Но Лоренс уже и не смеялся. Он плакал. Просто звук горлом издавал какой-то клокочущий, неестественный, как захлебывался.
— Тэд, Фрэнк попросил, чтобы я отвезла вас к озеру. Он сказал мне, что у меня получится. Я только пригласила… Я не хотела, Тэд… Вы мне верите, что я не знала об этом? Просто к озеру пригласила, оно чуть дальше отсюда. Там черные лебеди живут. Он… он хотел, чтобы церемония прошла спокойно. Без… без ваших шуток. Вы же, вы же смешили Франческу. Она все время была занята вами… Вот он и хотел, чтобы вы… чтобы вы не смущали ее во время церемонии.
— Да, да… было смешно. Было… Почему же никто не смеялся, раз было смешно? …Почему он попросил именно вас?
Тэд всхлипнул и затих. Девушка говорила.
— А… вы мне понравились. Он многим предлагал, я даже сама слышала, но все отказывались, говорили, бесполезно. Вы были с девушкой. Мне сказали, что это ваша невеста. Но она очень хотела увидеть свадьбу. Очень хотела поймать венок невесты… А я… Я не была вам представлена. Но мне хотелось познакомиться …с шафером жениха моей приятельницы. Эта… девушка, она… у вас с ней серьезно? Это правда, что она — ваша невеста?
Тэд молчал. Он понял, что теперь девушка пытается вывести его из шока. Говорит ерунду.
Он злился на себя… на Оливию. „Везде лезла, проходу не давала, а тут жениха из-под носа соплячка увела — и не заметила! Да и я хорош. Не настолько мне дорого ее спокойствие, если я так трепал ей нервы“.
— Нет. Не невеста. Так… просто знакомая. Как вас зовут?
— Глория. Глория Саммер.
— Вы с Франческой заканчивали элитную школу для девочек в
— Да. Мой отец — адвокат. Мы жили недалеко от школы. Франческа из Лос-Анджелеса, там она жила у тети. Часто приходила ко мне в гости. В наш дом.
Лоренс подумал, что рядом с такой красавицей, как Франческа, должно быть трудно „дружилось“ невзрачной дочке Саммера. Он даже не мог представить себе эту девушку. Вот садился с ней в машину, а ведь и помнил только, что русые волосы у нее, стандартной длины. Обычные глаза у нее, светлая кожа. И… кажется, все.
— Вы были дружны с невестой Фрэнка?
— Нет, мы были просто приятельницами. Просто вместе учились.У нее был свой круг друзей, подруг.
— Понятно.
Девушка замолчала. Прошло не менее часа.
Стояла тишина. Свиристели нежно чирикали. Завидно свободно летали.
— Вы что, заснули? …Глория, вы спите?
— Нет. Но… вы знаете… мне кажется… этот парень, я не знаю, как его зовут, но он, кажется, у меня в ногах. О, господи… господи. …Помоги нам… господи…
— Вы что, не видели, не знали этого парня раньше?
— Нет. Я просто… я… Я в туалет хочу!
Она опять запищала, протяжно, пискляво и противно.
Лоренс поморщился. Не понимал, как ей помочь. Не представлял даже, как девушка смогла бы… смогла бы это сделать.
Потом он сглотнул и, упершись в самый острый камешек скалы затылком, ответил: „А вы не стесняйтесь. Разве теперь это важно? Теперь это не имеет значения, в чем мы и как мы выглядим.
Он погладил притихшую на его вытянутых ногах кошку.
Даже кошке уже стало все равно.
— Вы только не трогайте боковые стены, Глория. Лежите. Это очень трудно… но у нас нет выхода. Под себя. А… белье, если вам неприятно, можно стянуть руками. И ногами столкнуть дальше от себя.
Он опять поморщился. Представил все это… с женщиной, и ему стало… стыдно от бессилия. И тошно.
Но тошнота только дразнила его исцелением.
— Но там… этот парень. Я чувствую его плечо. И ноги… скользят там… наверное, там кровь…
Лоренс поднял голову, упершись затылком в более ровный участок скалы. Он видел ярко-голубое небо.
— Это уже его не возмутит, Лори. А вам не придется ощущать неприятное неудобство.
Послышался шорох за плитой. Возня, как-будто что-то волокли по шершавой поверхности.
Лоренс переставил ноги подальше от показавшейся из-под плиты лужи. Видимо, ощущения были притуплены, запаха он не почувствовал. Он так и оставался сидеть. Просто следил за новым пятном у ног.
Снова послышалась возня. Тихий шорох. Наконец все стихло.
Тэд просто поинтересовался, будто его соседка воровала чужую почту.
— Как, получилось?
Он поднял глаза к щели и, вздохнув, снова опустил голову к притихшей кошке.
— Кажется, получилось.
Тэд услышал смешок.
— По крайней мере, не сыро. Никогда больше не буду надевать на свадьбы узкие вечерние платья. Ползать на спине неудобно.
Лоренс грустно усмехнулся. Одной рукой стряхнул бетонную пыль с плечика своего костюма.
„А я, идиот, хотел еще белый костюм надеть! Да уж, видимо, не всегда бог обделяет меня даром предвидения“.
Вдруг оба услышали звук. Где-то вдалеке ехала машина.
Но оба пленника не произнесли ни звука. Просто замерли и слушали.
И снова все стихло.
Тэду было больно, уже больно ощущение неритмичного звучания в груди. Он был молод. Он не понимал, не мог распознать предвестников страшной болезни. Но сердце его уже жило жизнью больного человека. И зря носитель его считал себя все еще… здоровым.
— Тэд… нас, наверное, уже ищут. Только… только они ни за что не догадаются, что мы здесь. Сейчас, наверное, с дороги это все похоже на забытый кем-то строительный мусор. Они… они не догадаются, что мы здесь. Даже если и закричать. Из закрытой, двигающейся машины нас не услышат.
Тэд напряженно смотрел, как сквозь стену, за которой еще был слышен затихающий звук со стороны дороги.
„Девчонка права. Когда они еще догадаются нас серьезно поискать в этом мусоре? Фрэнк вообще мог подумать, что я плюнул на свадьбу. Что я плюнул на Оливию… Мою кошечку, будто я забыл о ней и укатил с девчонкой куда-нибудь. Ему и в голову не придет… Одна надежда на этих… сволочей, что наверняка слышали нас. Слышали, но уехали“.
— Пить хочется.
Лоренс внимательно прислушался к голосу.
— Что ты сказала?
Она помолчала, по-видимому, обдумывая это его „ты“.
— Я сказала, что хочу пить.
— Да? Ну, с этим труднее. Не думай… о воде.
Он посидел, подумал об Оливии. Стало грустно и стыдно.
Может от этого, может от печали он начал рассказывать девушке сказку. Ту самую, под которую сам быстро засыпал.
— В одном королевстве, у одного короля…
Он говорил, поглядывая на часы. Было уже четыре часа дня.
— Прекрасный принц вскинул лук и выстрелил. Стрела летела долго, долго. Он потерял ее из вида…
Снова послышался вдалеке шум машины. Но Тэд лишь устало посмотрел в угол, тот, что был ближе к дороге.
— …Он взял, сел на большое парусное судно, и решил догнать скрывшуюся из глаз волшебную стрелу. Ветер раздувал белые паруса. Судно летело, то вздымаясь, то опускаясь с гребня больших морских волн…
Лоренс сглотнул, облизав пересохшие губы, и медленно продолжал свою сказку.
Пахло кошкой, мочой, кровью…
Он закрыл глаза и как-будто уже не сам рассказывал, а будто слушал кем-то рассказываемую сказку. Такую удивительно красивую сказку о том, как молодой королевич искал и, наконец, нашел свою прекрасную невесту…
Проснулся Тэд, когда какая-то назойливая птица в полной темноте пищала „фюить-фюить“.
„Перепелка… Так кричит серая перепелка“.
Он открыл глаза и отчетливо услышал: „Пить, пить, я больше не могу, пить, пить“.
— Лори, Лори, послушай…
Он слышал, как девушка возится за плитой.
— Лори, пожалуйста… Лори, плиты, пожалуйста, Лори… не надо, осторожнее, детка, не касайся плит. Потерпи еще, милая…
— Я не могу, у меня затекла спина, я не могу! Я… не… могу-у-у-у. Тэд… Тэд, я… я… у-у-у-у.
— Лори, попробуй крутиться, опирайся на руки и попробуй крутануться на месте. Только не касайся плиты. Сможешь? …Сможешь, не касаясь, девочка? Сможешь?
Он ничего не видел, ничего кроме светящихся глаз кошки. Настороженных, нереальных двух сверкающих глаз в полной тьме.
Была ночь.
— Я не могу. У меня все равно руки ее касаются и ноги. Мне холодно! Мне холодно!!!
— Лори, Лори… Лори, девочка, я люблю тебя. Ты, ты — самая, ты — самая мужественная девчонка. Самая сильная…
— Я не хочу быть сильной! Не хочу!