София Каждан
Долгожданная встреча
Войдя в квартиру, Наталья поставила пакеты с продуктами на пол и, прижавшись к стене, заголосила. Ее уста не переставали повторять одно и то же имя — Лукас. Она корила себя за то, что не сказала Эрику, что все эти годы только и живет надеждой, что когда-нибудь любимый человек узнает, что у него есть сын и что малышу так не хватает отца.
* * *
Эрик, заехав за угол, остановил машину. У него не было сил дальше ехать. Перед глазами стоял малыш, его племянник, ребенок, который ему напомнил юность. На два года младше, чем сейчас его племянник, Лукас остался без матери и старший брат взял на себя заботу о младшем. Выкурив две сигареты, Беккер нажал на газ и «BMW» плавно тронулась с места. Выехав на автобан, Эрик стал гнать машину. Ему хотелось побыстрее увидеть брата. Сказать ему, что в ста километрах от города живет близкое и дорогое ему существо, его ребенок, его сын, который рожден от большой любви и который так несчастлив, потому что у него все это время рядом не было отца. Он несколько раз мысленно представлял, как сообщит Лукасу эту новость и как тот обрадуется. Но, подъехав к дому, мужчина увидел, что в квартире не горит свет. Тоскливо посмотрев на темные окна дома, Эрик развернул машину. В голову лезли разные мысли. Войдя в квартиру, он вышел на балкон и закурил. Раздался телефонный звонок. Мужчина подскочил к телефонному аппарату в надежде, что это звонит брат. Но он ошибся. Звонила дочь. Она сказала, что через полчаса приедет к нему в гости со своим новым другом.
— Возможно, это и к лучшему, — подумал Эрик Беккер, — Завтра позвоню брату на работу и скажу, что вечером загляну к нему на пару минут.
…Лукас ждал брата. Он достал из холодильника три бутылки пива и одну из них осушил сам, до прихода Эрика.
— Только давай сразу договоримся, — взмахнув рукой, произнес Беккер-младший, — без нравоучений! Сначала разберись в своих делах, а затем давай советы другим. Я уже давно не маленький и в советах твоих не нуждаюсь.
— Как ты думаешь, — подсаживаясь поближе к брату, спросил Эрик, — У тебя могут быть дети?
Кривая усмешка скользнула по лицу Лукаса. Он налил пиво в стакан и, сделав несколько глотков, поставил на стол.
Эрик взглянул в глаза брату.
„Боже мой! Какими могут быть печальными последствия тупости, глупости или гордыни, — подумал Беккер-старший, — Почему Лукас и Наталья разбежались? Да… Мне он сказал, что к этому решению они пришли обоюдно. Решили пожить несколько месяцев отдельно друг от друга. Проверить, насколько крепка их любовь. Так почему они вновь не сошлись? Нет… Здесь что-то не так. Видимо, он меня обманул. Да… Обманул. Да какое это сейчас имеет значение? Бедный мой Лукас! Сколько ты настрадался! Сколько пережил! Неужели и на этот раз счастье пройдет мимо тебя? Нет… Нет… Этого никак не должно случиться! Я хочу, чтобы ты был счастлив! Я постараюсь сделать тебя счастливым. Если ты не захочешь встретиться с Натальей и сыном, то я сам привезу их в этот дом“.
— Ты меня удивил, — прервав мысли Эрика, произнес Лукас, — Почему ты думаешь, что у меня не может быть детей?! Ты что, думаешь, что если я пью, то не соображаю, что в женскую щель нужно сунуть это, — показал он рукой на мужское орудие продолжения человеческого рода, — Или ты думаешь, что я по пьяни бабам в их „пещеру“ ввожу свой обрубок?! — что есть силы закричал он, показывая на часть ноги, которая осталась после ампутации, — За кого ты меня принимаешь? Идиот! Ты меня насмешил! Нет, застрелил! Застрелил без пули!
Лицо его исказилось и губы задрожали. Он попытался подняться из-за стола и двумя руками схватил брата за пиджак.
— Успокойся. Я не хотел тебя обидеть.
— Подбирай выражения… Идиот…
Лукас на одной ноге доскакал до окна. Опершись двумя руками о подоконник, он взглянул в окно.
— Не пора ли тебе домой? — нервно спросил он, — Посмотри, на улице уже темно. Скоро к тебе придет твое сокровище, а тебя не окажется дома. Что ты ей скажешь? Она ведь может, не дождавшись тебя, уйти. И уйти навсегда.
Эрик взглянул на брата. Он впервые увидел то, на что раньше никогда не обращал внимания. Лицо Лукаса было изрезано множеством мелких морщин. Особенно их было много под глазами и возле уголков губ. Некогда черные волосы были практически седы.
„Как он постарел. Как осунулся. Он уже давно не маленький, каким мне казался все эти годы. Как быстро пролетело время. Лукас… Бедный Лукас… Сколько горя выпало в твоей жизни… Может быть, хоть сейчас ты будешь счастлив… Ты заслужил счастья… Твое счастье рядом, всего лишь в ста километрах от тебя. Протяни свою руку и счастье ворвется в твое сердце“.
— Да, ты прав. Уже темно. Возможно, меня уже ждут.
Эрик достал из внутреннего кармана пиджака листок, вырванный из записной книжки, и протянул его брату:
— У тебя могут быть дети. А точнее, даже есть. У тебя есть сын и он живет вот по этому адресу.
Лукаса передернуло. Лицо моментально вытянулось. Бумажку с адресом он механически засунул в карман джинсов, даже не прочитав ее. Беккер-младший снял очки и протер стекла. Ему показалось, что он ослышался, что все то, что он услышал из слов брата, произошло как в тумане и стоит ему только переспросить, как сказанные слова окажутся лишь злой шуткой. Сердце тревожно забилось в груди. Он хотел вытащить маленький листок бумаги и прочитать, что там написано, но руки стали трястись и перед глазами запрыгали какие-то яркие круги. Лукас положил голову на стол и тяжело вздохнул.
Эрик, прежде чем покинуть квартиру брата, произнес:
— Тебе лучше ехать в Кельн в субботу, и как можно раньше. Смотри, не проспи свое счастье.
Как только Беккер-старший хлопнул входной дверью, Лукас что есть силы несколько раз ударил кулаками о стол. Затем, покрутив в руке недопитую бутылку с пивом, залпом опустошил ее. Прошло еще несколько минут, прежде чем Лукас соизволил достать из кармана лист. Он был весь смят. На нем каллиграфическим почерком был написан адрес. Только не было указано фамилии. Он хотел сразу же позвонить брату, но спустя минуту передумал. Беккер решил ехать завтра же утром, посмотреть, кто же живет по этому адресу, но за ночь все страсти улеглись. Он стал думать, что Эрик просто подшутил над ним. К вечеру следующего дня Лукас уже не вспоминал про адрес и про то, что в Кельне живет его сын. Мужчина стал перебирать в памяти всех женщин, с которыми он в последние годы был близок. Одна женская фигура сменялась другой. Многие имена он уже не помнил, так как они были у него, как залетевшие на огонек бабочки.
В пятницу Лукас в девять часов вечера лег в постель. Он собирался к полудню следующего дня навестить своего школьного приятеля, с которым несколько дней назад случайно встретился в пивной. Беккер проснулся от детского плача. Перевернувшись на другой бок, он попытался заснуть. Но детский плач с каждой минутой усиливался. Ему показалось, что это плачет ребенок за стеной, в соседней квартире, но потом мужчина сообразил, что ошибся. Этот плач — плод его фантазии. Лукас включил ночник и посмотрел на часы. Они показывали без четверти три. Приподнявшись, он вытер тыльной стороной руки свое лицо, мокрое от пота. По телу пробежала легкая дрожь. Он вспомнил слова Эрика: „Смотри, не проспи свое счастье“.
В свое счастье мужчина давно уже не верил. Он постоянно корил себя за то, что выгнал из дома Наталью — женщину, которую он
— Ехать! Нужно ехать! Зачем Эрику меня обманывать?! О каком сыне он говорил? Может, это все — ложь? Очередная шутка? Возможно, кто-то хочет так заманить меня в ловушку? — спросив самого себя, Лукас заулыбался, — Да, — выдавил он из себя, — Кому я нужен, одноногий джентльмен? Кого я могу осчастливить своим присутствием? Кому нужны мои проблемы?
Он направился в коридор и, взяв стоящие у стены костыли, оперся на них, посмотрел на себя в зеркало.
— Да… Ничего не скажешь! Завидный женишок.
Он покрутился перед зеркалом. В этот момент у него созрела идея ехать в Кельн.
* * *
Беккер стоял на перроне и ждал электричку в полной растерянности. Мужчину угнетал вопрос: к кому он едет и ждут ли его там? Лукас задавал один за другим себе вопросы, на часть из которых у него не было ответа.
Подошла электричка и Беккер последним из пассажиров вошел в вагон. Прислонившись головой к окну, он вспомнил свое безоблачное детство и Эрика, который всегда был с ним рядом. И вот сейчас он едет в неизвестность, тоже благодаря брату, который сообщил ему, что у него есть сын.
На Кельнском вокзале мужчина взял такси и поудобнее уселся на заднее сидение. Думать о плохом он себе не позволял. Обратного пути у него не было. Вперед и только вперед, к дому, где живет его сын, его наследник, его последняя надежда. Машина остановилась и Лукас, расплатившись с таксистом, нехотя вылез из салона машины. Он остановился в двух шагах от дома и, взглянув на измятый листочек, сверил запись с указанным адресом. Сделав шаг, он остановился перед входной дверью, где были указаны фамилии жильцов дома. Лихорадочно он стал читать. Его взор остановился на фамилии Родкевич. В глазах потемнело и ему показалось, что мгновение — и он замертво упадет перед закрытой входной дверью дома. Он старался собраться с мыслями, но в голове был какой-то лабиринт, из которого трудно было выбраться на волю. Мужчина тревожно оглянулся. Лукас увидел, что улица пуста. И только он один стоит перед закрытой дверью в полной растерянности, не зная, что ему дальше делать.