Олег Ворошилов
История одного экзамена
К этому экзамену он готовился в течение недели. Больше уделял времени в те дни, когда ему не нужно было идти на работу в клуб, меньше — когда приходил домой после насыщенной ночной смены — сонный, с раскалывающейся от громкой музыки головой.
Он начал с вопросов, которые показались ему наиболее легкими. Таких оказалось не так уж много. Десять, может быть, двенадцать. Они касались современной истории: принятие Конституции, возникновение многопартийности, провозглашение независимости в 91-м году. Затем продвинулся немного в прошлое и занялся голодомором, Универсалами Центральной Рады, украинизацией и присоединением к Союзу социалистических республик. Таким образом были освоены еще около 15 вопросов. Деятельность Богдана Хмельницкого и подписание договора с Россией в 1654-м тоже кое-как улеглись в его сознании. Даже гораздо легче, чем он ожидал. Однако темы колеевщины, гайдамацкого движения, киевских князей, татаро-монгольского нашествия и еще с десяток подобных по-прежнему пугали. Он находил любой повод и малейшее оправдание для того, чтобы отложить их изучение. Он убеждал себя, что устал, назначал встречи на то время, которое планировал отдать учебе, говорил, что досмотрит „Крепкого орешка“, а уж тогда возьмется, но засыпал еще раньше, чем Брюс Уиллис выбрасывал в окно небоскреба труп террориста. Последним аргументом было что-то вроде: „Я выучил уже часть билетов, и почему бы мне на экзамене не вытянуть тот, который я знаю?“ Хотя и чувствовал в глубине души, что так ему не повезет. Ни за что.
Еще накануне экзамена он думал, стоит ли идти первым, или лучше повременить. И тот и другой вариант имели свои преимущества и недостатки. Либо ты вытянешь легкий билет, который до тебя никто не успел взять, либо досидишь до того, что останутся одни сложные. Он поставил на „решку“ идти одним из первых, и подбросил монету. Пока металлический кружок вертелся в воздухе, он успел вспомнить шутку о монете, падающей на ребро, и подумал, что если это случится, то вместо экзамена он пойдет на рыбалку. Полтинник упал трезубцем вверх, и это означало, что Артему уготовано место на передовой. И сейчас он собирался это место занять. Экзаменаторы уже нажали на курок стартового пистолета.
— Наверняка есть желающие пойти первыми. Четыре человека. Ваш геройский поступок мы оценим по достоинству.
Эти слова, или другие, но с тем же смыслом, Артем слышал уже не в первый раз. На самом деле, чуть ли не каждый преподаватель, принимающий экзамен, считал своим долгом выделить первых нескольких студентов. Им давалась некоторая привилегия. За смелость. Хотя, с другой стороны, времени на подготовку иногда отводилось меньше, чем остальным. По крайней мере, так было заведено в институте, в котором он учился.
Сейчас эту фразу произнесла Изольда Валерьевна. Та самая, которая, по убеждению Артема, была женщиной консервативной и потому не брала взяток. Она вела в его группе историю, и Артем ее недолюбливал. Впрочем, судя по тому, что ей еще лет десять назад прилепили прозвище Жаба, он не был единственным, кто так к ней относился. Изольда действительно была чем-то похожа на земноводное. Особенно в те моменты, когда надевала очки и что-то зачитывала из книги. Лицо ее становилось серьезным, щеки надувались, а живот забавно подпрыгивал, когда она резко втягивала в себя воздух.
— Можно я?
Артем посмотрел влево и увидел, как Анжела держит поднятую вверх руку и, улыбаясь, смотрит на преподавателя. Если бы сейчас можно было говорить, он обязательно отправил бы ей комплимент. Но ограничился лишь мысленным поцелуем.
Бог ты мой, сегодня она особенно хороша. Просто светится очарованием. Еще немного, и она приблизится к тому состоянию, когда красотку можно смело называть богиней. И надо же, у такой милой девушки есть парень, которого зовут Толя. Где справедливость?
— Да, Анжела, прошу вас. — Изольда не ответила на улыбку. Тон ее оставался деловым, и, Артему показалось, даже несколько угрожающим. Если она встала не с той ноги, или муж вылил на нее горячий кофе за завтраком, и теперь она злится, то лучше бы монета упала на ребро. Иначе сейчас начнется ужас.
— Еще?
— Теперь себе, — произнес кто-то у Артема за спиной. Негромко, так, что он сам едва разобрал слова, но Изольда их все же услышала. Она метнула взляд в сторону говорившего, и Артему показалось, что она смотрит именно на него.
Да, этого как раз не хватало. Сейчас, если она подумала, что это я над ней подшутил, то мне точно не сдобровать. Сэкономил двадцать баксов, как ни крути. Все равно не возьмет, тем более теперь. А, может быть, возьмет, но дороже.
Еще одна девушка подняла руку, и Изольда перевела на нее взгляд. Маша Никитина. Артем мало с ней общался. Она была девушкой из тех, которые засыпают с конспектом в руках и никогда не появляются на вечеринках. Только однажды она присутствовала на дне рождения их одногруппника, Максима Боброва, выпила рюмку коньяка и от этого ее развезло так, что она улеглась на подушку тут же, в его комнате. Конечно, невосприимчивость к алкоголю — это не показатель благородства или чего-то такого, и никто не должен хвастаться количеством спиртного, которое организм способен переварить, но для нее это было просто характерной чертой. Тихая, серая и спокойная. Преподаватели таких любят. От них никаких проблем.
— Маша, подходите к столу. Берите билет.
Анжела к тому времени уже вытянула задание и показывала его помощнице Изольды. По ее лицу было видно, что вопросы ее нисколько не смутили.
Изольда снова посмотрела в зал через свои очки. Все та же строгость. Артем уже сомневался, нужно ли идти в числе первых. Несколько раз он порывался поднять руку, но тут же себя одергивал.
— Сергей? Прошу.
Сергей Пузырьков, сосед по комнате. Среднего ума человек, вряд ли бы он знал все назубок, но тоже решил выйти первым. Впрочем, он часто так поступал, и говорил, что так ему легче. Отстрелялся — и свободен.
Анжела уже заняла место в первом ряду, чуть поодаль от нее села Маша.
Похоже на безумный аукцион. Лот номер тринадцать. Счастливый билет по истории Украины. Конституция: обстоятельства принятия и ее значение для развития демократического общества. Начальную цену устанавливает покупатель. Поторопитесь, дамы и господа, лот уникален, в единственном экземпляре. Последний шанс. Девушка во втором ряду, вы? Смелее! Раз! Молоток стучит по дереву. Два! Снова удар, громче и увереннее. Три…
Артем поднял руку.
Изольда посмотрела на него. В ее взгляде читалось легкое изумление. На мгновение Артему показалось, что к этому изумлению присоединилось еще и плохо скрываемое удовольствие. Так смотрит хищник на свою жертву, уверенный, что та от него уже никуда не денется. Но такая иллюзия, похоже, возникла всего лишь от собственного волнения. В следующую секунду ее взгляд приобрел нейтральное выражение.
— Артем? Прошу вас, подходите. Надеюсь, сегодня вы будете более разговорчивы, чем на практических занятиях.
— Я постараюсь, — сказал Артем и направился к столу, на котором лежали билеты. Бумажный прямоугольник, третий слева в верхнем ряду билетов, который он приметил для себя с самого начала, лежал никем не тронутый. Не раздумывая, Артем взял его и (пожалуйста, пусть это будет он, хотя бы раз в жизни, пожалуйста…) стон разочарования вырвался из его горла.
Это было похоже на издевательство. Или на злой рок, или дьявольские игры, или фатальное невезение, назовите как угодно. Но это был самый худший вариант из всех, которые только можно было придумать. Вопросы, на которые он не знал ответа даже приблизительно. То есть, в общих чертах, да, но явно не достаточно для того, чтобы получить нормальную оценку. Тем более, если Изольда думает, что это именно он шепнул эту идиотскую фразу — „Теперь себе“.
Становление украинской козацко-гетьманской державы, ее политическое устройство и конституционные основы. Это был первый вопрос. Второй звучал еще хуже. Основные черты и особенности развития украинских земель в составе Великого княжества Литовского.
Спасибо тебе, Господи, ты настоящий друг. Когда я увижу тебя, непременно пожму твою щедрую руку.
— Идите, готовьтесь, — услышал Артем после того, как молодая девушка-ассистент отметила в своих записях номер его билета.
Он направился к местам, отведенным для тех, кто готовится к ответу, и сел подальше от экзаменаторов — насколько это было возможно. В висках стучало одно слово — безнадега.
* * *
— Боюсь не оправдать ваших ожиданий относительно моей разговорчивости сегодня.
Артем устроился за столом напротив экзаменационной комиссии. Собственно, комиссия, как таковая, сейчас состояла из двух человек — Изольды Валерьевны и молодой ассистентки, которая сидела рядом с важным видом и постоянно что-то писала в своем блокноте. Еще один участник экзекуции куда-то исчез. (Артем был слишком занят выдергиванием фактов из своей памяти, чтобы заметить, как кандидат исторических наук достал из кармана пиджака платок, повозил им вокруг своего носа, затем встал из-за стола и вышел из аудитории.)