МеЛ

Люди, как соседи

Они поздоровались за руки.

— Да вот, приехал с друзьями поковыряться в своей посудине, а, говорят, шторм будет. Ну пока тихо, мы посмотрим ее. Сюда вроде волна не доходит. Хотя, черт ее знает. Но пока вроде тихо. Если что, перегонять будем. У меня была течь, надо бы проверить. Просмолить. Вот ребята собрались помочь. Думаю, успеем. Ты что-то хотел или ищешь кого?“

— Ты не дашь мне машины на пару часов, я потом пригоню ее обратно?

— Бери. Пока не кончим — не уйду. Конечно, если шторм не заставит убраться всех. Ты на катере?

— Да. Вон там стоит.

Тэд показал направление.

Хэнг кивнул: „Бери машину. Я присмотрю, если что, мы перегоним катер в безопасное место.

— Спасибо.

Тэд оглянулся в направлении стоянки машин. Взглядом отыскал там „форд“, принадлежащий Хэнгу, забрал у него ключи от машины и пошел обратно на свой катер.

Оливия поправила косынку, снова надела очки. Быстро осмотрела покрытые толстым слоем пудры руки. Затем поднялась на палубу катера, оттуда ее окликнул Тэд.

Когда они под руку шли по пирсу, парни с яхты Хэнга Ола высыпали на один борт и, не скрывая любопытства, осматривали странную красотку Тэда. В своих темных солнечных очках на пол-лица, при полном отсутствии солнца, та показалась им интригующе интересной.

Женщина жалась к Лоренсу и парни, посмеиваясь, вслух отметили: „Ноги до ушей — это для него главное“.

Посмеявшись, парни с яхты Хэнга продолжили свою работу. А парочка уже спокойно по пирсу дошла до стоянки машин.

Тэд помог Оливии сесть. Сам сел за руль, и они поехали в сторону, куда указала Оливия.

Она и в машине не сняла свой камуфляж. Сидела тихо и была очень задумчива.

Глава 5

Только у себя дома она устало стащила косынку с головы. Сняла очки. И долго стояла у зеркала в ванной, с болью и жалостью рассматривая кровоподтек над глазом, ссадину во всю щеку. Плакала, полностью погрузив лицо под струю холодной воды.

Шорох в комнате привел ее в чувство. Видимо Лоренс торопил ее.

Она хмыкнула носом. Кинула полотенце в корзину для белья и быстро стала собирать вещи в небольшую холщевую сумку.

Брала немного и из того, что чаще всего и не носила. Не нравилось или не подходило. Ей не хотелось, чтобы проникнувший сюда бывший муж догадался, что она уехала.

Оливия быстро ходила по дому, забегая то в спальню, то на кухню. Открывала тайники и вытаскивала припрятанное. Кинув бумажник, сумочку и пачку документов в потяжелевшую сумку, она резко застегнула замочек, огляделась и, кивнув Тэду, пора, вышла вместе с ним на улицу.

Порознь они прошли к машине, сели и быстро отъехали.

Она снова была в подаренной ей девушками Лоренса косынке и очках.

Глава 6

Когда подъехали к частному авиа-клубу, Лоренс засомневался, что кто-то решится лететь на острова, при угрозе попасть в бурю. Ветер значительно усилился, стало заметно, что вот-вот все начнется.

— Оливия, я думаю, лучше переждать. Даже если какой-то ненормальный и согласится лететь, конец может оказаться не лучшим.

Женщина молчала. Ей хотелось улететь как можно скорее и подальше. Она просто не задумывалась о непогоде. Буря была в ней.

Тэд вышел из машины, подошел к воротам, ведущим на территорию частного авиаклуба. Увидел приближающихся к ним авиатора Чарта и его сына, они управляют здесь всем хозяйством.

— Добрый вечер, мистер Чарт. Погодка нелетная. Но вот даме нужно срочно на Андрос.

— Если не ошибаюсь, мы летали с вами на Гаити. Кажется, Лоренс?

— Да, я не раз пользовался вашими услугами.

— Да, помню. Но, если эта дама вам хоть немного дорога, стоит попридержать ее немного в желаниях. Вон она, буря, даже раньше, чем ожидали.

Все трое посмотрели в почерневшее небо. Хозяин придерживал рукой кепку, а толстовка на Лоренсе от налетевшего вдруг ветра затрепыхалась, как парус.

— Не думаю, чтоб в течение четырех часов можно было бы куда-то лететь. А на Багамы тем более. Вам лучше подождать.

Тэд с разумными доводами был согласен. Он кивнул и, улыбнувшись, попросил: „Мистер Чарт, вы не против, если я подгоню машину поближе к дому? Боюсь, колеса сдует“.

— Да, конечно. Но в машине сидеть нечего, заходите в дом.

Чарт посмотрел на машину. Указал Тэду в сторону дома и быстро пошел обратно.

Поднялся сильный ветер. А тяжелые облака вот-вот могли разрыдаться проливным дождем.

Сын хозяина авиаклуба открыл ворота и Тэд поспешил перегнать машину ближе к самому надежному зданию в округе.

Сев в машину он спросил: „Слышала?“

Оливия кивнула, да.

— Я же говорил. Хочешь, поедем назад к твоему дому?

Она молчала. Тэд отвернулся от нее и завел мотор.

— Может, тебя к отцу в Майами отвезти?

Оливия молчала.

Тэд нажал на педаль „газа“ и двинулся к дому авиатора.

По крыше машины стукнула сломанная ветвь дерева.

Оливия вздрогнула и быстро произнесла: „Я могу подождать в доме этого человека, а ты возвращайся на пирс, тебе же нужно ехать… к маме“.

Тэд быстро посмотрел в зеркальце над лобовым стеклом, там ему хорошо была видна испуганная женщина. Ее слова „к маме“ были просто фразой.

Он расставил ноги и сел удобнее, сильнее втиснувшись спиной в сиденье.

Начинался дождь. Его первые капли были тяжелыми. Ветер удваивал силу, с которой они стучали по машине. Вскоре шум еще усилился. На машину полетели ветки с деревьев. Но страшного ничего не было, дом достаточно хорошо загораживал легковой автомобиль от бури.

Оливия чуть коснулась плеча Тэда.

— Ты так много сделал для меня. Даже выслушал. Спасибо.

Лоренс посмотрел на руль, потом через стекло на черное небо.

Помолчал. На извилистые линии дождя на стекле посмотрел, тихо произнес: „Я не привык кидать дело незаконченным. Вот увижу самолет с тобой, там, у чистого горизонта, и уеду“.

Он кинул взгляд на зеркальце, откуда ему была видна Оливия и добавил: „А сейчас расслабься, сидеть несколько часов в машине, ничего не делая, грустно. — Улыбнулся и пошутил, — Может, целоваться будем, помогает“.

Оливия хохотнула. И все, напряжение и испуг сошли с ее лица.

— Нет, не будем. Лучше расскажи что-нибудь о себе.

Тэд пожал плечами, как хочешь. Но начать рассказывать байки из жизни, по крайней мере первым, он не захотел. Предложил начать Оливии.

— Только веселенькое.

Женщина сняла косынку. Тряхнула темными, чуть вьющимися волосами. Те рассыпались и она тут же, быстрым движением, прибрала их за уши. Очки она сняла еще раньше, сейчас просто погладила уставшую переносицу и чувствительную ссадину на лбу. Потом вздохнула и расправила плечи.

Увидев, что Лоренс наблюдает за ней через повернутое на нее зеркальце, быстро улыбнулась.

— Рассказать смешное? Даже как-то сразу и не вспомню что. Если только из школьных воспоминаний. Я любила возраст от шестнадцати и до девятнадцати. Можно узнать, сколько тебе?

Она догадывалась, что Лоренсу не больше двадцати лет. Ей было интересно, сколько скажет он.

— Двадцать. Двадцать лет, два месяца и три дня.

Оливия улыбнулась. Ей не мог не понравиться этот парень. Он был обречен на ее симпатию. Она с легкой грустью в голосе произнесла: „Да, очень хороший возраст. Он связан с надеждами и, конечно, только на лучшее“…

Глава 7

У нас в старших классах школы была неплохая компания девчонок. Однажды ко дню Святого Валентина мы решили подшутить над одной, из нашей же компании. Ей нравился один парень. Сильно нравился. А он ее совсем замечать не хотел. Другою был занят. Мне удалось подделать его почерк, а девчонки сочинили, что нужно написать. И мы отправили этой девушке любовное письмо, как раз к четырнадцатому февраля. В тот день нас всех закидали письмами с Валентинками. Помнишь, такие открыточки в виде красного сердечка? И вдруг в нас с девчонками проснулась совесть. К сожалению, не у меня первой.

Вот собрались мы после первого урока. Сами все на часы поглядываем. Письмо должно было прийти с утренней почтой, значит, наша подружка получит его сразу после уроков. Надо было как-то достать письмо из почтового ящика. Тот висел на столбике, сразу у калитки. Замка там не было, просто нужно открыть снизу ящик и письмо должно выпасть. Легко было достать. Но кто пойдет? Уроки идут. Все мы были тогда на „галочке“ у директора школы. Удрать без причины было проблематично.

И вот у одной из нас „разболелся“ зуб.

Она положила что-то за щеку и пошла разыгрывать „флюс“ перед учителем следующего урока. Тот посомневался, конечно, но отпустил „измученную“ болью девочку.

Мы ждем ее. Ждем, ждем…

До дома нашей подружки и идти-то было два шага, а тут целый урок прошел. А нашей „почтальонши“ со злополучным письмом нет. И на перемене мы ее не дождались. К началу другого урока ее тоже не было. Мы переглядываемся.