Владимир Круковер

Извращение желаний

— Что с ним может случиться? Он живет, физиология его не нарушена, а, напротив, улучшена. Вот тут у него было небольшое нарушение в обмене веществ, так я исправил. А разум его временно спит, функционирует только спинной мозг, иначе я двигаться бы не смог. Ну а я пользуюсь его органами, чтоб воспринимать окружающую вещественность.

— Значит, ты мир наш ощущаешь по-кошачьи?

— В какой-то мере. Кроме того, я беру информацию из множества человечьих разумов. В том числе и из твоего. Нет, не бойся, это не вредно для здоровья. Ты же ничего не чувствуешь.

Наш разговор прервал осторожный звонок в дверь.

— Соседка твоя пришла, — сказал Бе. — Интересная дама, она почти разумна и может принимать слабые энергетические флюиды.

Я открыл дверь. Вошла соседка. На ней был огромный халат, который уместен на пляже, а не в гостях. Халат был разрисован всеми цветами радуги. Если долго вглядываться в это невероятное переплетение цветных линий, то можно получить спектральный удар.

— А вы таки дома, — сказала Елена Ароновна, — и, как я вижу, не смотрите телевизор. И вы не знаете, какие новости происходят вокруг. Так я вам таки все расскажу.

— Милейшая Елена Ароновна, — почти обрадовался я ее появлению. Хоть ненадолго прозаичная сплетница отвлекла меня от происходившего дурдома с говорящими котами.

Я провел бабулю на кухню и налил ей из термоса кипяток. Из прошлых визитов информационного вампира — Елены Ароновны я знал, что она очень любит чаевничать.

— Вот, берите сразу два пакетика, — сказал я, — настоящий „Липтон“, в „Елисеевском“ покупал. Сахар, коржики оттуда же, есть еще конфеты шоколадные.

— „Мишка“?

Бабуля обожала именно „Мишку косолапого“. Тут у нас вкусы сходились.

Появилась Женя.

— А Васька просится на улицу, — сообщила она.

— Так выпусти, — механически сказал я и тут же опомнился. — Нет, подожди, я сам.

Я вышел в коридор. Кот сидел у выхода и выразительно смотрел на дверь.

— Далеко собрался? — спросил я.

— Гулять, — ответил кот.

— А не опасно?

— Что может быть опасного в прогулке?

— Ну, мало ли. Люди могут неправильно понять твои монологи.

— Я, честно говоря, и не собираюсь на улице болтать с кем попало. Как это говорил один из ваших кумиров: „конспирррация прежде всего“.

— Ну-ну, — сказал я неопределенно, открывая дверь.

Кот ушел. Я вернулся на кухню.

— Любит поговорить… — начала соседка, ехидно прищурившись. Впрочем, она как раз дула на блюдечко с чаем (она всегда пила чай по старинке — вприкуску), так что ее прищур мог быть вызван горячим паром.

— Кто? — спросил я.

— Ну этот, кот ваш.

— Подслушивали?

— Естественно. Но не корысти ради, а токмо ради пославших меня. Вещие предостеречь просили, дабы не обольщался ты речами пагубными. Много вреда причинить себе и другим можно.

— Собственно, откуда у вас такие сведения? — несколько раздраженно спросил я.

— Земля слухами полнится. Истинно говорю, не наш этот, кто устами кошачьими бает.

— А что это вы, уважаемая соседка, так странно изъясняетесь? Не в девятнадцатом веке живем, чай.

— Это, милок, привычка детская. В отрочестве я только так и говорила, как все.

— Это что ж, сто лет тому назад?

— Больше, милок, больше. Мне в этом году, посчитай, сто тридцать стукнуло. Мы, ведьмы, ежели себя в чистоте блюдем, до-о-олгонько век свой маем.

— Так, мало того, что вы долгожитель, вы еще и ведьма. Впрочем, я и раньше догадывался, когда вы мне коврик у двери керосином облили. Не знал только, что ведьмы неподвластны старению.

— Стареют, милок, стареют. Но это больше те, что с мужиками человеческими грешат. А те, кто по-честному с козлами или другими братишками нечистыми, те и до двухсот на здоровье не жалуются.

— А что это вы, вдруг, так разоткровенничались? Вроде, второй год по соседству живем, а ничего, кроме пакостей, от вас раньше не видел.

— Это все из-за кота твоего. Не наш дух в него вселился, не земной. Как бы беды большой не случилось.

— Ну и что вы предлагаете? Может, вам кота отдать?

— Что ты, милый, никак это не можно. Мне с ним и встречаться-то опасно. Ты вот что, как он тебе что скажет — тот час мне пересказывай. А я уж подскажу, что можно, а что нельзя.

Бабка допила чай и грузно встала. Стул облегченно заскрипел.

— Пойду я. Ты не думай, я с ума не выжила, всю правду сказала. Когда так, нам, на земле живущим, делиться нельзя, вместе надо быть. А за пакости прощения прошу, работа у нас, ведьм, такая, чтобы жизнь вам раем не казалась. Только это все так, мелочи, по сравнению с тем, что этот, не наш, натворить может.

Она прошествовала в коридор. Я сунулся было открыть, но в коридоре уже никого не было.

„Ну вот, — подумал я скорбно, уже соседки через канализацию просачиваются, дожили!“

Я вернулся на кухню, чтоб прибрать со стола. Около блюдца, из которого пила зловредная старуха, лежал сотовый телефон. Я взял трубку, чтоб отнести соседке, и она тотчас зазвонила. Я некоторое время поразмышлял, какую кнопку нажать, сообразил, наконец, поднес трубку к уху.

— Это я вам оставила, — сказала трубка приторным голоском. — Чтобы могли мне сразу все сообщать. Презент. Спонсорская помощь. И вот еще что себе на ум намотайте. Сформулировать просьбу точно почти невозможно. Допустим, вы просите организовать вам чай. Уточняете: горячий, сладкий, крепкий. И вам на голову льется ведро горячего, сладкого, крепкого… Вы вновь уточняете — в стакане. И получаете пятиметрового размера стакан с крепким, сладким, горячим зеленым чаем. Еще раз уточняете — „Липтон“, мол, в обычном стакане. И вам на колени падает обычный стакан с горячим, сладким, крепким „Липтоном“. Запомните, почти невозможно наладить правильный контакт с тем, кто выполняет ваши желания. Почти всегда попытка пожелать приводит к трагическим результатам. Что прибавится — то отнимется. Держите телефон при себе всегда.

— Ладно, — сказал я смущенно.

Положил телефон на стол и пошел к Жене.

В ее комнате меня ждало множество сюрпризов.

10. Шабаш в буфете Думы 

Заткнуть дураку глотку — невежливо, но позволить ему продолжать — просто жестоко.

Адам Смит.

В Думе был выходной. Тем не менее, буфет работал, как и все другие технические и подсобные службы.

В буфете сидели ведьмаки, которые по установленному на заре человечества порядку составляли 30 % от общего числа думаков.

В каждом человеческом объединении всегда 30 % нечистых, 30 % чистых, 30 % равнодушных и 10 % дураков. Возьмем для примера рядовой ЖЭК (домоуправление по старому), в котором работает 100 человек. Тридцать из них работают честно, стараясь удовлетворять нужды подопечных домов. Тридцать других всячески вредят работе. Чаще всего это конторские служащие и слесари-водопроводчики. Еще тридцать человек отбывают повинность. Они, вроде, и работают, только толку от их работы не видно. Если их уволить, ничего в деятельности ЖЭКа не изменится. Они приметны лишь постоянным ворчанием на предмет малой зарплаты. Ну а десять оставшихся — откровенные дураки. Бэкон говорил, что „Молчание — добродетель дураков“. Однако, не все дураки обладают добродетелью. Когда дурак начинает говорить прописные истины, его может отличить от умного только писатель-сатирик. Впрочем, как умный человек может сгоряча сказать глупость, так и дурак иногда произносит умные фразы.

Дураков в нашей стране любят. Они исполнительны и трудолюбивы. Они почти всегда бодро настроены. Когда простой человек говорит, что зал наполовину пуст, дурак заявляет, что он наполовину полон. Из них получались хорошие партийные работники. Думские дураки приятны и обходительны. Их чаще других можно увидеть в горячих точках и по телевизору. Ведущие телепрограмм отдают предпочтение беседе именно с ними, так как от дураков во время прямого эфира не бывает неожиданных высказываний.

Ведьмаки только на людях высказывали неприязнь друг к другу. Они специально создали разные партии и внешне ссорились друг с другом — ведь задача любого ведьмака вносить разлад в любую людскую деятельность. А в их партиях состояли и обычные люди, которые становились хроническими носителями вражды и раздора.

Надо сказать, что в прошлом сообщество ведьмаков допустило огромную ошибку — позволило главной партии победить все другие. Диктатура ведьмаков продолжалась достаточно долго, но не привела к нужному результату: превращению людей в нечистых. Люди стали покорными, но покорность не способствует превращению. Для того, чтоб стать нечистым, надо проникнуться идеями зла, стать их носителем, вырастить жесткие волоса на сердце и избавиться от души. Ошибка была исправлена, теперь люди верили в обманчивую свободу воли и становились на путь зла самостоятельно, по демократическим принципам дерьмократов. Ведьмаки разбили людей по партийным бандам и даже не стали лично травить их друг на друга, партийные люди восприняли сладостный вкус вражды с большой охотой.