Алексей Синельников
Антисказочка
с предисловием, прологом и эпилогом, с замыслом и умыслом.
— Ты-то член? Прости, Господи… Зато я — секретарь премудрый, чего нельзя сказать об остальных.
— Пусть говорит, — вступился Царевич.
— Ты всегда к ней не ровно дышал, — зашипела Елена Прекрасная.
— Говори, говори, Василисушка, — благословил Иван Дурак.
— Кощей, безусловно, был хороший, были у него, правда, отдельные недостатки… не без того. Ну там… баб любил, а кто же нас не любит? Но вреда никому не делал, ну допускал отдельные ошибки — хотел на этой дуре-Ленке жениться, так ведь старый, что малый…
— Но-Но! Он меня по-настоящему любил…
— Я тебе полюблю, я тебе по-настоящему дома так полюблю, — вновь яркая вспышка озарила семейный небосвод Царевича.
— Не перебивайте оратора, — одернул Иван Дурак, — а ты, Василиса, ближе к теме — мы все знаем, что Кощей хороший был.
— Я и так по теме. Вот я и предлагаю: раз уж Кощея не уберегли, давайте из своей среды выберем или назначим отрицательных героев.
— Так, коллеги, предложение поступило, давайте обсуждать.
— А че здесь обсуждать, — подал голос активный Илья Муромец, — вот тебя, дурака, и назначим. Дураки они завсегда отрицательные. Дурной пример детям подают.
— Ну, во-первых: дураком я был в начале сказки, во-вторых: меня завистники так прозвали, в третьих: я — Председатель Сказочного Правительства, а значит, Глава нашей Великой Державы и…
— Ты что сказать-то хочешь, что глава державы нашей не может быть дураком? — Попытался прикинуться недоумком Илья, — вопреки обыкновению не удалось.
— А ты хочешь сказать, что может? — Впился немигающим взглядом в обидчика Иван.
— Ладно, — сдался Илья, — снимаю твою кандидатуру.
— Мне твои подачки не нужны, а вот твоя вечно пьяная морда вместе с твоими драчливыми дружками как нельзя лучше подходит. Если вы еще и дыхнете, и спичку поднести, так аккурат покойный Змей Горыныч получится.
— Их нельзя, — заступился за обидчика Кот, зла не помнящий, — они друг друга в два-три счета изведут и проблема встанет с еще большей остротой.
— Ну, тогда предлагай сам.
— Я не могу — я думаю.
— А почему бы нам, — снова взяла слово Василиса, — не выбрать современный вариант отрицательного героя? Ну, скажем, выберем Машку Искусницу. Дескать, народ спаивает, спекулянтка там, олигарх, то да се…
— Какая я спекулянтка? Глаза твои бесстыжие! Вон, сарафан задрала — тоже мне премудрость. Я всю жизнь своим трудом живу, а вот чем ты живешь — неизвестно! Что-то не припомню, чтобы кто-нибудь в нашей стране умом прожить мог! А что зелье Илье продавала, так то… в общем, кооператорша я, предпринимательница. Положительней положительных нонча!
— Ладно, успокойся, бизнесменша ты наша. Не права я. А мысль про сарафан хорошая. Вон у Ленки сарафан покороче моего будет, а ноги не длинней. Почему бы ей не быть, так сказать, этой самой… как ее… да и шашни у нее с Кощеем были…
— Я тебя сейчас „этой самой“ и сделаю, патлы да повыдергаю, я тебе и шашни покажу, и ноги измерю, и местами поменяю! — Взвилась ракетой Елена.
— Я попрошу председательствующего оградить мою жену от грязных намеков. — Обратился оскорбленный Царевич к тезке.
— Тише, тише, любезнейшие вы мои, у нас идет обсуждение. Никто никого не хочет обидеть, я ведь не обиделся на Илюшу за то, что он меня дураком назвал, нет ведь. Я ведь только председательских ста граммов и дотаций на водку лишил его, и никаких обид…
— А причем здесь водка!? Водка-то причем? Ты это брось, Иван. Ты меня знаешь. Я с ребятками человек прямой. Я же правду в глаза скажу, а надо, и вдарить могу туда же! Не посмотрю, что ты „Глава“.
— Будет, будет тебе дотация, диссидент ты наш, будет — не мешай вести собрание.
— А чего там думать, давайте выберем хотя бы этого хвостатого. Мало того, что он всех обзывает, он еще по совместительству в соседней сказке работает, двойное гражданство имеет. Вот за связь с иностранцами пусть и будет у нас отрицательным героем. Кот-еврей — хуже не бывает! — Сказанное свидетельствует о том, что оригинальные мысли посещают даже такие темные, затуманенные и неблагодарные головы, как у Ильи Муромца.
— Меня нельзя! — Шерсть у Кота встала дыбом.
— Это почему же нельзя? — Не унимался Илья, — всех можно, а его нельзя!
— Нельзя и все тут — я думаю, — ушел в глухую защиту Кот.
— Ну, если пока нельзя хвостатого, может, Царевича припашем? — Василиса просто искрилась новыми предложениями.
— Да отцепится эта стерва когда-нибудь от нашей семьи или нет? — Заступилась за мужа Елена Прекрасная.
— А почему бы и нет? — Продолжила Василиса, — Царевич — монархист и эксплуататор. Вспомни, Ванюша, сколько он кровушки из нас попил!
— Чего-то не припомню, — потер лоб и честно признался Председатель.
— Из тебя, худосочной, много не выпьешь! А Иван Царевич мой весь из себя положительный. Его сейчас реабилитировали. Это раньше дети все от рабочих и крестьян были, а сейчас все сплошь дворянами оказались, — блестящая защитная речь Елены показала собравшимся, что муж и жена — одна сатана.
— Знаем мы этих дворян — они той же породы, что и кобель Иванушки — помесь метлы со ступой.
— Ты, Василиса, детей не трожь! — Вступился за новое дворянство справедливый Илья.
— Не „трожу“, отстань! А вот положительного в Царевиче ни на грош нет! Как амуры крутить, так ко мне бежит, а как пожрать и выпить на халяву — так к Машке. А про тебя, Ленка, говорит, что ты как была жабой, так ею и осталась!
Происшедшее затем, в свою очередь ознакомило собравшихся с новой трактовкой популярной истины, что „милые бранятся — только тешатся“. После короткой, но жестокой схватки в семье Царевича победителем вышла Елена Прекрасная. Страсти постепенно улеглись вокруг тела поверженного Ивана Царевича и собравшиеся, перешагнув через оное, вернулись к повестке дня.
— Я вынужден снова вас призвать к тишине, коллеги. Будьте взаимно вежливы. Кандидатуру Царевича мы снимаем по трем причинам: во-первых, мы тезки, могут возникнуть ненужные ассоциации, во-вторых: надо признать, раньше мы и так, из-за его происхождения, палку несколько перегнули, в-третьих: сейчас, после разговора с женой, он и сам долго не протянет. Есть еще какие-нибудь предложения?
— Ну почему не хвостатого, в самом деле? — рефреном отозвался Илья.
— А, действительно, чем Кот лучше других? — за неимением выбора примкнула Василиса.
— Ну, нельзя меня, нельзя — я бешеный!
— Вот и хорошо. Все бешеные.
— Я думаю!
— Все думают, даже Илья.
— Да я просто не хочу!
— Все просто не хотят, а надо!
— Какой же из меня злодей?!
— За-ме-чательный! — Пальчики оближешь!
— Да что же эта стерва всем житья не дает! — Набросилась на премудрую разлучницу Елена Прекрасная, — Кошка, видите ли, ей помешала. Давайте ее, заразу, вместо покойной Бабы-Яги и назначим.
— Друзья мои! Соратники и единомышленники! — Взял слово председательствующий, — Прошу кандидатуру Василисы Премудрой даже не обсуждать. На то, как всегда, есть три причины. Во-первых, она мой секретарь, — не хотите ли вы сказать, что в моей приемной столько лет сидела Баба-Яга? Во-вторых, я не позволю бросать тень на всеми уважаемое руководство. В-третьих, если мы ее назначим Бабой-Ягой, что о нас скажут за границей?
— Да плевать мне, что о вас скажут за границей! — Не унималась мстительная Елена.
— Это вам плевать, а нам — истинным патриотам, далеко не наплевать. Нам на вас всех наплевать.
— Попрошу не оскорблять мою супругу. — Подал признаки жизни Иван Царевич.
— Ну почему не хвостатого?! — напористо проводил в жизнь свое предложение Илья Муромец.
Умысел.
— Стоп! — Взвизгнул Кот, — У меня конструктивное предложение! Дайте мне последнее слово! В ходе нашей плодотворной работы мы пришли к выводу, что никто, из здесь присутствующих, не подходит на роль отрицательного персонажа…
— Ну, положим, не все… — упорствовал Илья.
— Повторяю для слабо и совсем не развитых: мы… пришли… к выводу… что мы… не подходим на роль злодеев.
— Ну почему не хвостатый!?
— Дай же Коту досказать, пьянота проклятая, — вступилась за оратора-в-обуви трудолюбивая Марья Искусница.
— Спасибо, Машенька, не забуду. Продолжу. Следующим нашим выводом можно считать, что безвременная кончина во всех отношениях уважаемого и чтимого Кощея Бессмертного поставила нас в безвыходное положение…
— Без тебя, шерстяного, знаем, что безвыходное, ты о выходе говори и покороче, а то как примем решение… ух — мне твоя хитрая харя давно не нравится. — Приструнил философа-с-цепью на шее Иван.
— Я просто хотел подытожить…
— Не твоего кошачьего ума дело — „подытоживать“, ты предложение говори.
— Все понял… Так вот, мое предложение просто и примитивно, как мышление нашего уважаемого Ильи Муромца…
— Вы чего хотите со мной делайте, — встал во весь свой богатырский рост любитель лошадей и правды, — но я этого гада из лаптей ща вытряхну, и валенок из него к зиме наваляю, а опосля можете меня злодеем назначать.