София Каждан

Катенька

— Катька беременна.

Лицо Жеманова моментально покрылось красными пятнами. Мужчина издал страшный звук, нечто среднее между стоном и криком ужаса, какой издает человек, узнав о смерти близкого и дорогого ему человека. Он закрыл лицо руками.

— Нет… Нет… Не надо со мной так шутить… Ты же знаешь, что у меня больное сердце… Скажи… Скажи, что это неправда…

— Что ты против меня имеешь?! Единственный мой недостаток в том, что я немолод… Я тебя прекрасно понимаю… Не о таком ты зяте мечтал… Не о таком…

— Да пошел ты…

Жеманов со злостью хлопнул дверью и покинул кабинет Огнева. Три дня друзья играли в молчанку, стараясь избегать друг друга. Наконец нервы Антона Павловича не выдержали и он вошел в кабинет к другу:

— Я знал, точнее, догадывался, что этим дело закончится. Со стороны оно всегда виднее… Катька в тебя была влюблена еще ребенком. А когда она стала взрослой, — Жеманов на какие-то доли секунды замолчал, — Она любит тебя… Очень любит.

— Не волнуйся, друг… Я для твоей дочери буду хорошим мужем. Я люблю ее. Не мне тебе рассказывать, насколько бывает сильна любовь в нашем возрасте.

* * *

Прошло сорок дней с того дня, как умерла Катенька, страшной, мученической смертью.

Огнев с Жемановым были в командировке в Париже и Катенька на время перешла жить к матери, которая попросила свою дочь поехать за город и отвезти продукты своей школьной приятельнице, которая сломала ногу.

Немного задержавшись в гостях, молодая женщина села в пустой вагон электрички.

Нашли Катеньку грибники только на четвертые сутки в лесопарке. Она лежала в зарослях кустов в нескольких метрах от железнодорожного полотна, изнасилованная, со множеством ножевых ранений.

А спустя неделю в том же лесопарке был обнаружен труп еще одной молодой женщины. Всего за три месяца за городом было найдено пять трупов молодых женщин, чьи мужья были на много лет старше своих покойных жен.

* * *

Катенька умерла, оставив Огневу троих малолетних детей, старшему Женечке вот-вот должно было исполниться четыре года, а младшим девочкам-близнецам всего-навсего было только шесть месяцев. Вместе со смертью любимой женщины мужчина потерял и все надежды на будущее. Он никак не мог себе представить, что будет делать без своей милой Катьки, которую безумно любил и лелеял, как редкий экзотический цветок, оберегая от всех невзгод. Все эти сорок дней мысли Евгения Павловича были заняты покойной женой. Он думал о ней везде, где бы только ни находился и что бы только ни делал. Ему казалось, что он мало уделял ей внимания, все время просиживая либо в своем кабинете на работе, либо мотаясь по командировкам. Сейчас он винил себя за то, что мало говорил ей ласковых и нежных слов, мало доставлял жене радостей.

* * *

С той поры минуло чуть больше, чем три года. Мужчина, насиловавший, а затем убивавший женщин, так и не был пойман.

Огнев за эти годы заметно постарел, осунулся. Он продал квартиру и перешел жить к Жемановым. Кроме работы его практически ничего не интересовало. Воспитанием детей занялась мать Катерины.

Евгений Петрович был в очередной командировке в Санкт-Петербурге. По коридору отеля шла высокая, кареглазая шатенка в брючном костюме. Взгляд мужчины упал на колье, которое было надето на шее у незнакомки. Мужчину бросило в дрожь. Нет, он никак не мог ошибиться. Это было колье его покойной жены, которое он привез Катеньке из Египта и подарил на двадцатилетие.

Огнев окликнул женщину.

— Извините, — слегка вздрогнувшим голосом спросил он, — откуда у вас это колье?

— Что, нравится? Мне тоже нравится… Это подарок…

— Подарок?!

— Да. Мне его подарил один мой знакомый три года назад. Я его надеваю только по большим праздникам. Знаете… Оно мне приносит счастье.

— Это колье моей покойной жены, — проговорил Огнев на одном дыхании, стараясь не смотреть в глаза женщины, — Оно было надето на ней в день смерти. Она с ним практически никогда не расставалась.

— Нет… Нет… Этого не может быть… Мне его подарил Эдик… Он никого не мог убить! Вы… Вы что-то путаете, — слегка заикаясь, произнесла женщина, — Эдик любил красивые вещи… Но чтобы за них убивать?! Нет…

Огнев предложил незнакомке пройти в ее номер и она любезно согласилась. Мужчина вытащил из записной книжки фотографию Катеньки и протянул ее женщине. На нее смотрела молодая, улыбающаяся женщина с точно таким же колье, которое в данный момент украшало ее шею.

Евгений Петрович видел, как задергался правый глаз и задрожали руки сидевшей напротив женщины.

— Возможно, таких колье было два… Эдик… Нет… Он был так нежен со мной…

Она, попросив разрешения, достала из кожаной „крокодильей“ сумочки пачку сигарет и закурила.

— Я с ним познакомилась на речке, куда с подругой пришла загорать. Он выделялся среди остальных мужчин. Высокий, стройный, подтянутый он шел по песчаному пляжу, как по подиуму. Моя подруга сказала, что она его знает и что он уже несколько месяцев как работает в нашей поликлинике гинекологом. Так уж получилось, что в тот же вечер мы с ним были близки. Я его была старше на шестнадцать лет, но разница в возрасте не смутила его, а наоборот…

— Что наоборот? — тревожно спросил Огнев.

Незнакомка сделала глубокую затяжку и, протянув Евгению Петровичу фотографию, продолжила начатый рассказ:

— Эдик… Эдуард Константинович Касько пережил очень глубокую душевную травму.

— Извините, как вы сказали, Эдуард Константинович Касько? — переспросил мужчина.

— Да… От него ушла жена. Она, можно сказать, сбежала от него к мужчине, который был на двадцать восемь лет старше ее. Он мог позволить женщине ощутить себя женщиной. А что мог ей дать участковый врач-гинеколог? Она Эдику запретила даже встречаться с дочерью, говоря, что у нее есть другой папа, который богат и всесилен. Мой друг не смог пережить такую сердечную драму и покинул город, в котором осталась его жена с дочерью.

— А где сейчас ваш друг?

— Это что, для вас так важно?

— Да.

— Он сейчас в тюрьме. По-дурацки все как-то вышло. Женщина, у которой он жил на квартире, случайно, когда убирала в комнате Касько, нашла дрогоценную брошь, которая пропала из квартиры ее дочери. На суде выяснилось, что они были в интимных отношениях и молодая женщина подарила Эдику эту брошку. Все было бы ничего, но Касько вдруг сказал, что брал взятки у своих пациентов. Зачем он это сказал, для меня загадка. Мы с ним собирались пожениться. Скоро будет амнистия и его выпустят на свободу. Сразу же после суда я продала квартиру и переехала в другой город.

— Мне все сейчас стало ясно, — поднимаясь с кресла, произнес Огнев, — Ваш друг, Касько, убийца. Он был лечащим врачом не только моей Катеньки, но и всех тех безвинно загубленных душ, которые были найдены в лесопарке. Так он мстил женщинам, своим пациенткам, у которых были мужья-старики. А брошь… Или взятки… Ему таким способом нужно было оттянуть время…

— Нет… Нет… — закрыв лицо руками, плача, проговорила женщина, — Эдик… Он не мог так поступить… Не мог…

Огнев вышел из номера незнакомки и поспешил в свой, чтобы позвонить Антону Жеманову и сообщить ему, что человек, который убил мать троих малолетних детей, найден.

29 марта 2004 г.
Город Кобленц (Koblenz), Германия.