София Каждан
Катенька
Евгений Петрович Огнев лежал на итальянской кровати, купленной два месяца назад, и смотрел в пустоту. Он не знал, что ему делать, как дальше жить.
Сорок дней со дня смерти жены казались вдовцу целой вечностью. Он старался по возможности не появляться в квартире, где все напоминало о счастливо прожитых четырех годах. Огнев оставался ночевать то у матери, то у сестры, то у знакомых. Он не мог открыть шкаф, где по сей день висели вещи покойной жены, не мог ступить на кухню, где вечерами, уложив детей спать, они вместе с Катериной обсуждали насущные проблемы, не мог лечь в постель, которая по сей день еще хранила аромат молодого женского тела.
И вот сегодня, стоя у могилы жены, он поклялся, что больше не будет „бездомным“, а возвратится туда, где был счастлив четыре года.
* * *
Женька Огнев был видным парнем на курсе: высокий, всегда подтянутый, с большими карими глазами и черными длинными волосами, он обладал той редкой мужской притягательностью, которая сводила девчонок с ума. Многие девушки смотрели на него, как на потенциального мужа и по ночам, уткнувшись носом в подушку, мечтали о том светлом дне, когда Огнев наденет на их палец заветное обручальное кольцо.
Однако Евгению было не до однокурсниц. Он был влюблен еще со школьной скамьи в продавщицу отдела „Канцелярские товары“ центрального универмага, которая была старше Огнева на четыре года.
Каково же было удивление однокурсников, когда первого сентября Евгений Огнев пришел в институт с обручальным кольцом. Он стал первым из парней на курсе, кто влез в петлю под названием „брак“.
Cпустя месяц курс потрясла еще одна весть. Женился лучший друг Огнева — Антон Жеманов. С рождением ребенка Антон не затянул. Спустя одиннадцать месяцев после свадьбы на свет появилась Катька, в которой отец души не чаял.
Огнев витал в облаках и был счастлив, что рядом с ним находится женщина, которую он с каждым днем все больше и больше любит. Раиса — веселая, умная с чувством юмора женщина, обладала тем зарядом энергии, который как магнит притягивал людей.
Вскоре Раиса заболела. Одна больница сменялась другой, один лечащий врач — другим, но так конкретно диагноз никто установить не мог.
Три последних года жизни Раисы превратили жизнь Евгения в кромешный ад. Больная постоянно устраивала истерики. Огнев с каждым днем все дальше и дальше отдалялся от своей больной супруги. Он просился в любые командировки, только бы не появляться в квартире.
* * *
— Женька, посмотри на кого ты похож! Кожа, да кости. Живой труп! На тебя же страшно смотреть! — всплеснув руками, проговорила супруга Жеманова, как только Огнев переступил порог их квартиры.
— Я больше так жить не могу… Рая постоянно мне устраивает истерики. Говорит, что я сплю со всеми бабами подряд.
— Тебе нужно немного расслабиться…
— Как? — уставившись своими большими карими глазами на жену друга, спросил он.
— Заведи себе любовницу.
— Заведи… Тебе легко сказать, заведи… Можно подумать, что приличные женщины валяются… Бери — не хочу.
— В этом деле не обязательно, чтобы женщина была „приличной“. Главное, чтобы она согревала твою душу и тебе с ней было хорошо.
Огнев косо взглянул на Нину, которая холодными глазами изучала его лицо. Она что-то долго еще говорила по поводу женщин, но мозги Евгения отключились.
Выйдя из гостеприимной квартиры, молодой человек почувствовал, что в его душе поселилась надежда на случайную встречу с женщиной, которая согрела бы его обледеневшую душу.
Такая встреча не заставила себя долго ждать. Женщина появилась у Евгения спустя неделю после разговора с Ниной. У молодого человека вновь пробудилась жажда к жизни. Одна женщина стала сменяться другой, одна постель — другой.
Последние месяцы перед смертью Раиса не вставала и Евгений, предчувствуя ее скорую кончину, старался больше времени проводить у постели жены, на время позабыв о женщинах. Рая умерла на руках мужа. Он же и закрыл ей глаза.
Потянулись долгие месяцы депрессии. Мужчина никак не мог прийти в себя. Покойная жена приходила к нему во сне, прося прощения за то, что доставила столько хлопот.
По прошествии года после смерти супруги жизнь тридцатилетнего мужчины вошла в свое русло. Он по-прежнему рвался в командировки, как в бой, где отдыхал не только душой, но и телом. Сколько женщин было у него, Огнев и не помнил. Да и зачем это было помнить? Ему нравилась беззаботная жизнь, которая была похожа на праздник. Евгений никогда всецело не погружался в пучину любовных страстей, ему было все равно, какая женщина на данном этапе окружает его своею лаской и теплом.
Женщины, встречавшиеся на его пути, наоборот, стремились не только затянуть Огнева в постель, но и связать его брачными узами. Как только Евгений видел, что „дело“ принимает крутой оборот, он расставался с очередной подругой.
Любовь нежданно-негаданно ворвалась в жизнь мужчины и он понял, что влюблен, как
Избранницей его сердца стала дочь Антона Павловича Жеманова — Катенька.
* * *
— Дядя Женя, я думаю, что вы не забыли, что в субботу у меня день рождения, — произнесла девушка, войдя в кабинет своего крестного отца.
— Конечно же помню, моя прелесть, — пытаясь поцеловать Катеньку в щеку, произнес Огнев.
— У меня есть к вам одна просьба…
— Да… Я слушаю… Какая?
— Я не хочу, чтобы рядом с вами на моем дне рождения была очередная ваша подружка.
Огнев заулыбался, показывая свои белые ровные зубы. Он попытался еще раз поцеловать свою крестницу в щеку, но она ловко отвернула голову в сторону.
— Вам не удастся меня затянуть в постель. К категории „стрекоз“ я не отношусь.
— Катька… Я тебя не узнаю… Ты уже стала взрослой.
Девушка легкой походкой направилась к двери и, прищурив свои громадные синие глаза, резко повернувшись лицом к Огневу, спросила:
— Евгений Петрович, вы хоть приблизительно знаете, сколько женщин вы сделали несчастными?
Никогда до сего момента Огнев не обращал внимания на дочь друга. Он считал Катьку еще ребенком и только сейчас понял, что перед ним стоит не маленькая девочка, а ослепительной красоты девушка, которая может свести с ума любого мужчину.
Эту ночь генеральный директор спал один в своей постели.
* * *
Евгений Петрович не мог дождаться субботы. Умом он прекрасно понимал, что Жеманова никак не может стать его очередной жертвой, подругой по постели, но инстинкт и сердце стремились к восемнадцатилетней девушке.
В таком приподнятом, лирическом настроении, когда окружающий мир казался Евгению только в розовом и голубом цвете, Огнев себя давно не помнил.
И вот он дождался субботы, долгожданной субботы. Именинница встретила гостя в голубом, летящем, как облако облегающем фигуру платье.
— Ты сегодня очаровательна, — поцеловав студентку в губы, произнес ее крестный отец.
— Странно… Очень странно… Вы только сейчас заметили, что я очаровательна?
— Извини…
— Прощаю, — произнесла она и, дотронувшись рукой до плеча Огнева, слегка прикрыла веки.
Мужчина еще раз бросил взгляд на платье именинницы. Материал был настолько тонким, что Евгений Петрович моментально представил себе все изгибы юного тела, которые были до сей поры ему еще незнакомы.
Один гость за другим приглашали Жеманову на танец и девушка в этом находила какое-то утешение. Она украдкой смотрела на своего крестного отца.
— Дядя Женя, что же вы ждете?! Пригласите меня на танец. Может, так случится, что следующий свой день рождения я уже буду законной чьей-то супругой, — произнесла именинница, слегка откинув голову и моргнув своими длинными, густыми, как у куклы, ресницами.
Огнев видел, как мерно дышала женская грудь, нуждающаяся в ласке. Евгений не скрывал своего нетерпения прижать к груди это хрупкое существо и сказать ей комплимент.
Дочь друга протянула свои руки навстречу неизвестному и Огнев, не теряя ни одной драгоценной секунды, закружился в вальсе с той, которую еще неделю назад считал ребенком.
Горячее тело юной леди обжигало грудь человека, который за последние годы познал не одну сотню женщин.
— Дядя Женя, что случилось?! — спросила она, кружась в вальсе, почувствовав дикое, почти нечеловеческое дыхание Огнева, — Вам плохо?
— Нет… Нет… Я опьянен…