Павел Шаронов

Простаки и прохиндеи 2

Прошла неделя, а я все не решался назначить день отплытия. Всегда трудно сделать шаг, который сразу ставит тебя вне закона. Кроме того, я не чувствовал себя полностью готовым к этому. Я волновался из-за маски, которая слегка подтекала, с аквалангом я тоже пока не чувствовал себя уверенным, но дальше тянуть было нельзя — заканчивалось лето и скоро погода не будет благоприятной для плавания. И я назначил отплытие на следующую ночь. Весь день я много спал и мало работал, а в час ночи, когда на небе ярко засияли звезды, а Луна казалась невероятно большой и желтой, я надел гидрокостюм, сверху натянул меховую куртку, завел мотор и, развернув нос катера в открытое море, начал разгоняться.

Глава 6 

Напряжение никогда не может длиться бесконечно долго. Где-то через час я догадался, что нахожусь уже в нейтральных водах и можно расслабиться. Финские пограничники мне уже не опасны, а российские пока не опасны.

Море было необыкновенно спокойное; качка почти не чувствовалась. Управление катером не требовало особенного труда. Я только надеялся, что мотор не заглохнет и течение не снесет меня слишком далеко на запад. Было бы обидно после стольких трудов вместо России попасть в Польшу или в одну из прибалтийских стран.

Вокруг, насколько я мог видеть, не было ни одного огонька, я был один на огромном морском пространстве и только сверкающее звездами небо с огромной желтой Луной как колпаком накрывало меня. Такого великолепия я еще никогда не видел. В городе свет звезд рассеивается многочисленными фонарями и вообще обычно нет времени смотреть на небо. Теперь я об этом пожалел. Сколько стрессов и нервных болезней можно избежать, если хотя бы иногда выходить в поле, ложиться на землю и полностью погружаться в этот бескрайний океан неба и чувствовать, как каждый атом твоего тела заряжается энергией космоcа и наполняется ликованием! Я сразу же увидел Большую и Малую Медведицу, потом, после некоторых поисков, нашел Венеру и Юпитер.

Над морем пронесся ветерок и катер слегка встряхнуло. Жаль, но сейчас тоже не самое подходящее время для созерцания неба. Будет глупо, если меня поймают пограничники, пока я любуюсь звездами.

Чтобы взбодриться, я достал термос с кофе и сделал большой глоток. Надо следить за горизонтом. У меня гораздо больше шансов первым увидеть большой пограничный корабль, чем им разглядеть мой маленький катер. Во всяком случае, я так надеялся.

Медленно текли часы. Слишком медленно. Берега все еще не было видно. Я уже, наверное, вошел в российские территориальные воды, но уверен в этом не был. Я только сейчас вдруг с ужасом почувствовал, что весь мой план основан исключительно на моих догадках и предположениях.

Я даже не знал, в скольких километрах от берега начинаются территориальные воды России. Вообще, в путешествиях такого рода, когда не знаешь, что может произойти через минуту, лучше не делать никаких предположений и не строить планов. Есть конечная цель путешествия, к ней надо стремиться, есть способы ее достижения, они могут меняться, усложняться или упрощаться благодаря случаю. Надо по возможности подготовиться к неожиданностям, не впадать в панику и следить за ситуацией. Я загнал внутрь подкравшийся было страх. Чего бояться, если пока все идет нормально? Да, на многие километры вокруг меня нет ни единой живой души, но это как раз то, что мне надо. Погода хорошая, мотор работает нормально и, хотя риск, конечно, есть, но в данную минуту мне ничего не угрожает. Во всем виновата ночь. Она всегда приводит меня в тревожное состояние и повсюду мерещатся всякие ужасы.

Когда я почти совсем успокоился, произошла та неприятность, которой я больше всего опасался. Слева от меня неожиданно вспыхнул яркий луч света и, прочертив пространство в нескольких метрах от кормы катера, прыгнул вдруг вперед и осветил меня всего.

Я повернул руль резко вправо и принял на себя целый ливень брызг. На несколько секунд удалось уйти в темноту, но луч меня снова догнал и теперь уже не выпускал. Раздался голос, усиленный громкоговорителем, но слов я не разобрал, шум волн и гул мотора заглушали его, так что слышалось только бормотание, но смысл был мне и так ясен: пограничный корабль требовал, чтобы я остановился.

Это была ситуация, которой я опасался и которую предвидел. Конечно, чаще всего незамеченными границу переходят люди, у которых в порядке все документы. Меня же угораздило напороться прямо на пограничников. Возьми я на пару километров в сторону и никогда бы не узнал о грозящей мне опасности.

С корабля послышалось слабое потрескивание и над моей головой засвистели пули. Последнее предупреждение. Сейчас будут стрелять на поражение. Руль был надежно закреплен и катер мчался вперед без всякого контроля с моей стороны. Я скинул куртку и швырнул ее за борт, потом сел на дно катера и, укрывшись высоким бортом, стал надевать акваланг.

От волнения дело шло плохо. Второй пулеметной очереди я не услышал и только дробный стук пуль, ударяющихся о борт, показал мне, что она была. Борт в нескольких местах был пробит, но, к счастью, выше ватерлинии и поэтому вода через дыры проникала только иногда. Я не пострадал, но третьей очереди предпочел не дожидаться. Я выхватил из-под сидения банку с бычьей кровью, но резиновые перчатки у меня на руках были мокрые и банка выскользнула. Я схватил ее снова, сорвал крышку и вылил содержимое на дно катера. Потом банку вместе с крышкой отправил за борт. Пусть пограничники думают, что это моя кровь.

Снова раздалась пулеметная очередь, но она большей частью прошла поверху, не причинив вреда, и только две или три пули попали в рубку.

В это время катер выскользнул из луча прожектора и очутился в темноте. Времени терять было нельзя. Возможно, это мой последний шанс.

Я быстро надел маску и даже не поправил ее, хотя она сидела несколько косо, сунул в рот резиновую грушу от акваланга и, оттолкнувшись ногами, спиной перевалился за борт. Теперь, уже имея этот опыт, я бы никому не советовал выпрыгивать из катера на полном ходу. Я не лишился маски только потому, что ухватился за нее обеими руками. Я испытал шок от боли, ударившись о твердую поверхность воды, меня закрутило, куда-то дернуло, после этого я почувствовал ледяной холод. Через некоторое время я начал приходить в себя. В ушах стоял гул, челюсти изо всех сил сжимали резиновую грушу и, только сделав судорожный вздох, я понял, что до сих пор бессознательно сдерживал дыхание.

Теперь надо сосредоточиться и сориентироваться в обстановке. Положение довольно скверное. Сколько километров оставалось до берега, я не знал, но сейчас лучше об этом не думать.

Я висел под водой в кромешной темноте, не видя ни единого огонька, по которому мог бы определить, где верх, и где низ, мне было холодно, страшно и неуютно. К счастью, это продолжалось недолго. Откуда-то, как мне показалось снизу, послышался неясный гул и я увидел слабые блики света. Пограничный корабль преследовал мой катер.

Я перевернулся, поднес правую руку поближе к маске и, нажав на кнопку подсветки, взглянул на свой компас. Компас был очень дорогой и я обежал немало магазинов, чтобы найти его. Теперь от этого компаса зависела моя жизнь. Пограничный корабль ушел далеко вперед и тьма, окружающая меня, стала еще гуще и жутче.

Теперь я знал, в какую сторону надо плыть и, иногда сверяясь с компасом, стал неторопливо помахивать ластами. Спешить было некуда. Главное — сохранить силы.

Удивительные ощущения испытываешь под водой. Здесь ты не человек, потому что не можешь ни говорить, ни ходить, ни сидеть, словом, не можешь совершать обычные человеческие действия. Здесь не имеешь даже веса и, как в космосе, висишь. Вся земная жизнь кажется такой далекой и мелкой, чувствуешь себя частью великого целого, Вселенной. Не покорителем глубин и не гостем этого необыкновенного мира, а маленьким кусочком единого организма.

Неожиданно я почувствовал сильное давление на уши и понял, что, сам того не заметив, заплыл слишком глубоко. Надо было всплывать, хотя я понятия не имел, где верх, а где низ. Оставался способ, давно мною проверенный, правда, без акваланга. Я прекратил движение и максимально расслабился. Поначалу казалось, что никакого эффекта не последовало, но постепенно боль в ушах прекратилась и я ощутил, что меня болтает из стороны в сторону. Всего в двух-трех метрах надо мной шумели волны и дул холодный ветер. Нырнув чуть поглубже, где не было такой болтанки, я поднес руку, на которой был компас, к самому носу и нажал на кнопку подсветки. Если не считать, что я заплыл слишком глубоко, до сих пор я держался правильного направления. Теперь я старался плыть поближе к поверхности.