|
|
| Обратно в приемную |
О'Санчес
Нечисть
сказка - война
| 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 |
- Очнись, Лен, всё уж позади, просыпайся, внученька... - Ленка открыла глаза.
- А, это вы, баб Ира... Встаю. Давно я?...
- Да минут двадцать. Мы проверили - все вроде в порядке. Как себя чувствуешь?
- Как новенький доллар, баб Ира. Все нормально. А где...
- Васька? Вот он, живехонький, перепугался только, живой здоровый наш Васенька. Вставай, без тебя не обойтись. Сейчас доделаем все дела и потом поспишь, отдохнешь. Первым делом надо тебе горяченького чайку. Вон Пётр Силыч уже вторую доканчивает и я с вами попью...
Ленка встала, действительно, дядя Петя как ни в чем не бывало сидит за столом, весь красный, потный, дует в блюдце, прихрумкивает конфетой, только ладони у него перебинтованы.
- Серьезный, говорю, жених сватов засылал! Чем-то понравилась, значит. Сама - что думаешь?
- Без понятия. А что, на следующую ночь опять начнется?
- Не знаю, вот сидим с Федоровной, соображаем. Садись.
Ленка сбегала во двор, умылась, причесалась, села чаевничать за компанию, хотя хотелось ей только спать, без снов, без света, под теплым одеялом.
- А что у вас с руками, Петр Силович?
- Это? От вельзевухи волдыри. Свить-то я ее свил, да видишь - злая оказалась к чужому хозяину.
- Петр Силыч, - вступила в объяснения Ирина Федоровна, - чужую волшбу своей сделал, когда мушек-то в веревку засучил, а она ему - мстить. А почему именно такая веревка понадобилась - это другой вопрос: у этих, да и у всех, кто с волшбой знается, против сил из своего естества мунитету нет. Вот Силыч и смикитил, изобрел на месте. Но за Ваську - было дело - испугалась я очень... - При этих словах Васька взглянул на дядю Петю, выпустил все когти, зашипел и ощерился. - ... Ну а ожоги - я наговор положила, мазью помазала, сразу легче стало. Он сегодня у нас герой. Низкий ему поклон, не то бы...
- А что было бы тогда?
- Меня просто бы умертвили, тебя убили бы по ритуалу, или как, и в Ад, для ихних нужд, видимо очень важных. Вот и думаем - каких?
Ленка не знала что на это сказать и спросила из вежливости:
- А вы сами, Пёт... дядя Петя не можете себе руки вылечить? Колдовством?
- Мочь-то - могу, но - неуместно. - Ленка не поняла ответа, и опять не решилась продолжать эту тему.
- Ну что, вторую налить?... Ну, как знаешь. Тут Петр Силыч с просьбой к тебе, ну и я тоже прошу. Понимаю, что устала, ну уж уважь стариков, а то сегодня ухайдакались не меньше вчерашнего - ноги не держат. Объясни, Силыч.
От девушки требовалось ни много ни мало - сходить на Болотную, к дяде Пете домой, найти, где указано, секрет в сундуке, открыть, взять книгу и принести сюда. Заодно привести Мурмана, чтобы он почистил избу от остатков чужой магии: он ее жрать - великий охотник.
- А кто меня пустит, а как я с Мурманом справлюсь?
- Пустят и справишься, я их вроде как предупредил уже. Мне, чтобы разобраться что к чему - нельзя со следа уходить, да и Федоровне, как хозяйке лучше присутствовать, не отходя. Нам так в десять раз легче будет, опять же - для тебя стараемся, краля ты наша, красы неописуемой. Гы-ы...Думал, хоть поцелуешь на спасибо...
- Ну иди, иди, Лен, шутит Силыч...
Ленкина душа брезгливо поежилась от этаких шуток, но спасителей положено благодарить, а не отшивать нецензурно крылатыми фразами. Она пошла и уже в конце пути, на углу Болотной и Подгорной, повстречала Андрея Ложкина. На этот раз он был в полосатой приталенной рубашке, коротких, по лодыжки, джинсах с подтяжками, в ярко-желтых носках и в ботинках "на платформах".
- Привет, Елена Прекрасная! - А в городе Ленку никто и никогда не называл прекрасной, не объяснялся в любви, не дарил цветов в будни...
- Привет.
- Что это у Федоровны за праздничный салют стоял? Говорят у вас Синьор Помидор всю ночь Ивана Купала шабашил?
- Тебе-то что за дело?
- Да так, интересно. Мамахен трещит, что это у него белая горячка. А может просто сдуру куролесит, он же старый. Но только на этот раз очень уж все криво получилось: у всей деревни молоко скисло, а брага в уксус перебродила. Мы на всякий пожарный свою шишимору допросили - клянется, что не при чем. Изоляторы на столбах полопались... Сеструха двоюродная досрочно омамилась под утро. Мужики в деревне недовольны.
- Ну а что ты мне говоришь? Вот ему и скажите.
- Угу, ему скажешь, пожалуй. Ну, я поехал. Лен... ты... ему наш разговор не передавай, это между нами...
- Гуляй, не скажу.
Та же тетка открыла дверь и безмолвно проводила Ленку в небольшую комнатку на втором этаже, с окнами во двор, после чего без единого же слова ушла. Ленка из любопытства выглянула в окно, однако ничего интересного не увидела - ветки березы закрывали почти весь обзор, а всматриваться вроде бы и некогда.
- М-м-ф... - Ленка испуганно обернулась: домашний пес Мурман, дармоед и страшилище, внимательно нюхал пространство за Ленкиной спиной. Уродливая голова словно расслоилась на два уровня, обнажая клыки размером с Ленкины мизинцы - это Мурман пасть приоткрыл, чтобы слюне свободнее было капать на половицы.
- Ты что на меня рычишь? - твердо спросила Ленка, - тебе что хозяин велел? А? Он велел меня слушаться. Сидеть! - Ленка с замиранием сердца выкрикнула единственную команду, которую она в эту минуту помнила...
Мурман заколебался, неуверенно вильнул обрубком хвоста и лег. Есть ее нельзя, даже невозможно, а слушаться... да... ее вроде бы надо сегодня слушаться...
- Ах ты мой зайчик! - Ленка, как и все зрители-любители чужой домашней живности, немедленно обнаглела, - А можно я тебя поглажу? Какие у тебя уш... кто их обрезал, бедному несчастному, мы тебя почешем... и брылышки... и спинку... Ой какой ты длинный, что за порода такая?...
Раз приказано слушаться - надо терпеть. А очень даже и интересно... И не больно ни капельки... Мурману вдруг явилось смутное, но самое любимое воспоминание: что-то очень далекое и очень хорошее, словно бы теплое большое одеяло, пахнущее мясом и молоком, гладит его со всех сторон, а он маленький и ему весело... Он и сам не заметил, как перевернулся на спину и подставил живот...
- Ой, Мурман!... - Пес немедленно вскочил и ощетинился ... ничего подозрительного нигде не было.
Ленка отлетела метра на два, однако, на диво, даже и не ушиблась.
- Фу, какой ты резкий... Я же сюда не только за тобой, но и за книгой пришла. Ну-ка - сидеть... лежать, а я сундук открою... Все, книга у меня, мы ее в сумку - и пошли. Ой, а как же я тебя без поводка и ошейника поведу?
Ленка задумалась, дядя Петя ей ничего на этот счет не сказал, а спросить она забыла по неопытности и незнанию...
- Будешь идти рядом, рядом - знаешь такое слово? Молодец, ну пойдем, скажем тете "до свидания" и пойдем... Женщина проводила их до дверей, она тоже ничего не знала про ошейник.
Полдень в деревне Черной, на сонной и жаркой Подгорной почти не души, ребенок у ворот с щенком играется, вдали бабка греется на лавочке... Мурман трусит рядом, с левой стороны. Ленка замедлит шаг - Мурман тоже, она ускорит - и пес не отстает. Прошли больше половины пути, осталось миновать кустарники - и они на месте, но у последнего дома случилось... Одной одуревшей от жары курице вздумалось полетать и она куцым лебедем с высокого забора прыгнула поперек улицы в небо. Ленке трудно было оценить - три метра, или пять отделяло ее от земли - факт тот, что было весьма высоко, и что Мурман прыгнул, достал и еще в полете успел зажевать несчастную курицу больше чем наполовину. Он приземлился мягко, как кошка, на все четыре лапы. Ленка пискнуть не успела, а Мурман, хрустнув последний раз, проглотил остатки. Чмак, чмак, - и несколько перьев, единственные следы преступления, были начисто слизаны с дороги счастливым охотником. Он с гордостью посмотрел на новую хозяйку, но одобрения не дождался, напротив, Ленка, пунцовая от стыда и гнева - глаза не поднять - почти вбежала в кустарник, Мурман за ней.
- Стой, кровожадная скотина. - Ленка лихорадочно искала палку потолще и покрепче, нашла. - Тебя дома не кормят!... Тебя воровать учили!... Тебе курица помешала!... А если бы тебя съели, скотина несчастная, тебе бы понравилось?...
Мурман некоторое время вдумчиво принимал удары. Голос сердитый, а не больно ни чуточки... Новая хозяйка - хорошая. - Мурман задрал ногу. - Она действительно сердится... Она плачет, ее кто-то обидел... Хозяин-вожак тоже очень хороший, но зато новая хозяйка чешет его за ухом и живот... И она гораздо меньше хозяина-вожака, и когда захочет воспитывать его под пьяную руку, то и бить будет слабее... Мурман улучил момент и лизнул ей предплечье.
- Горе ты мое... Неужели тебе курицу не жалко?
- Какую курицу? - недоумевающе смотрели на нее синие глаза зверя Мурмана...
Ленка вдруг вспомнила, что еще вчера сама ела курятину...
- Ладно, авось не заметят, что это мы ворюги... Больше так не делай, а дяде Пете я ничего не скажу. Пойдем, узнаем в умной книге, что там нас ждет хорошего...
| оглавление | дальше |
|
|