Regald

Корабль

— Ты спишь? — спросила фiгура, еще не глядя на лошадь.

— Нет, а ты?

— Я, соответственно, тоже, — улыбнулась фiгура. — Какая милая была ночь…

— Просто замечательная. Главное, теплая. Но день меня прельщает больше.

— Именно этот день, — заметила фiгура. — Куда теперь?

— Не знаю, надо подумать, — проговорила лошадь.

— А знаешь, что мне приснилось? — после паузы спросила фiгура.

— Что?

— Что мы встретили Рваненького.

— Шизоида?

— Ну, не называй его так, — обиделась фiгура. — Он Рваненький.

— И мало того, что Рваненький, да еще и Шизоид, — начала лошадь, но, увидев, что фiгура еще больше разобиделась, поспешила ее успокоить:

— Да шучу я, конечно. Просто мне слово нравится. Хотя нормальным его не назовешь… Так что тебе снилось?

— Я не ясно, конечно, все помню… Как будто мы встретили его здесь, в саду. Мы проснулись, а он сидел над нами на ветке яблони. Причем я знала во сне, что это он, Рваненький, но как будто мы еще не были знакомы.

— А дальше?

— Да я не помню… Потом он слез с дерева, мы о чем-то говорили… Все вылетело из головы, ни один сон нормальный не запоминается, — посетовала фiгура. — Помню только, что он был очень чем-то подавлен, мрачен. Сильнее, чем тогда наяву.

— Он тебе в своем рванье снился? — спросила лошадь.

— Ну, да. Рваные джинсы и куртка джинсовая потертая. И еще, у него фенечка на руке была, бисерная, только я не помню, что на ней. Кажется, какая-то буква и число.

— А наяву?

— А наяву я не видела у него феньки.

Они сидели все на той же скамье, солнечные лучи грели их, и уходить уже опять никуда не хотелось. Сад ожил на солнце, мокрые листья поблескивали, сверкали в лучах капельки росы (или талой воды) на траве.

— Построить бы здесь домик, да жить, — мечтательно произнесла фiгура.

— А можно шалашик соорудить, — предложила лошадь.

— Можно. Только вот бы дом…

Подруги поднялись и отправились на прогулку по саду. Ноги быстро стали мокрыми насквозь от того, что они шли по влажной траве, но это не доставляло им неудобства.

— А ты хотела бы снова встретить Рваненького? — вдруг спросила лошадь.

— Да, — вздохнула фiгура.

— А что бы ты сделала, если бы его увидела?

— Как что? Подошла бы, заговорила. Мне очень хочется с ним пообщаться. Не так, как тогда, я же не знала, как интересен этот человек… Но мир не настолько тесен, чтобы мы встретили его еще раз. По крайней мере, в ближайшее время.

— Мало ли как сложится. Может, там, где мы его видели, он часто бывает. Или вообще живет поблизости.

— Ну да, — безнадежно протянула фiгура. — Можно, конечно, задаться целью и поджидать его целыми днями на том месте, но…

— Если ты захочешь, я буду ходить туда с тобой, — предложила лошадь. — Мне и самой бы очень хотелось его увидеть.

— Правда? — обрадовалась фiгура. — Тогда я согласна!

Они дошли до садовой ограды. Остановившись в раздумье, оставить им наконец сад или побыть здесь еще, они разглядывали причудливую витиеватую ограду и удивлялись, почему раньше не было заметно, какая она красивая. Весь сад, вкупе с этой оградой был странный и очень манящий. Фiгуре пришло в голову, что, возможно, они не волей случая забрались в это место, а что-то притянуло их. Скорее всего лошадь подумала то же самое, потому что в последнее время их мысли все чаще совпадали.

— Интересно, вникнул бы Шизо… Рваненький в корабль? — вдруг заговорила лошадь.

— Мне почему-то кажется, что да, — задумчиво ответила фiгура.

— Втроем было бы его проще ждать.

— Я не хочу его ждать, — неожиданно отрезала фiгура. — Мне расхотелось на него. Он стремный.

— А какой же, по-твоему, он должен быть? — удивилась лошадь.

— Он слишком стремный, — грустно подчеркнула фiгура. — И вообще, это не новая идея.

— Но я же видела его! — закричала лошадь. — Я видела корабль своими глазами. И не во сне как-нибудь, а наяву!

В ее глазах заблестели слезы. Фiгура печально смотрела на нее, и вдруг у нее самой из глаз покатились слезинки.

— Пора идти, — сдавленно произнесла она.

— Да, пора идти, — эхом отозвалась лошадь, и они молча стали перелезать через ограду, цепляясь за причудливо изогнутые ржавые железные прутья.

* * *

Дни потекли в режиме ожидания. Как лошадь и обещала, они вместе приходили к месту, где однажды встретили Шизоида, и ждали. Они проводили там все свое свободное время, а его в те дни было довольно много. Подруги садились на покосившуюся лавчонку в маленьком дворике и ждали. Им не было скучно, они вообще почти никогда не скучали вдвоем. Они беседовали, читали, иногда писали или рисовали что-то, понятное, наверное, лишь им одним. Когда вокруг не было народу, фiгура и лошадь распевали, местами даже во весь голос, когда увлекались. Но Шизоид не появлялся.

Как-то случилось, что они не смогли прийти туда, и фiгура была уверена, что они пропустили его именно в тот день. После этого она долго ходила печальная, и надежда постепенно уплывала от нее туда, где плавал корабль. Лошадь пыталась приободрить подругу, она самоотверженно проводила все время в этом уже надоевшем ей дворе, почти не веря в то, что Шизоид появится, но чтобы не расстраивать фiгуру.

* * *

Однажды они сидели, как обычно, на том же месте и делали комиксы про себя и своих знакомых. Фiгура рисовала кадр, потом показывала его лошади, та смеялась, рисовала продолжение и возвращала фiгуре. Это было одно из их занятий, когда уж совсем ничего не оставалось делать, причем занятие любимое, так как они всегда угадывали настроение друг друга, комиксы выходили удачными, и их веселил каждый кадр.

Лошадь заштриховывала свои джинсы на картинке, а фiгура в ожидании, чтобы не смотреть на рисунок, зевая, глядела по сторонам, когда вдалеке замаячил знакомый силуэт. Пристальней вглядевшись, фiгура узнала рваную джинсу и беспорядочно раскиданные по плечам длинные волосы Шизоида.

— Рваненький! — воскликнула она; увлекшаяся лошадь вздрогнула и заехала ручкой за линию рисунка. Она отложила блокнот и взглянула в ту сторону, куда уставилась фiгура.

— Точно! — подтвердила лошадь. — Ловим. Залавливаем!

Фiгура сгребла рисование в рюкзак, и они быстрым шагом направились наперерез Шизоиду. Он явно торопился. Глаза, как и в прошлый раз, мрачные и потемневшие, были устремлены в неопределенную точку, расположенную где-то далеко впереди. Когда запыхавшиеся лошадь и фiгура преградили ему дорогу, он резко остановился и какое-то время оглядывал их изумленным взглядом, совершенно не узнавая и не понимая, в чем дело. Наконец он понемногу пришел в себя, и в его взоре замаячило узнавание. Лошадь ему напомнила, как они познакомились, и Шизоид кивнул. На его губах промелькнула легкая улыбка, но он был слишком чем-то озабочен, чтобы дать ей удержаться. Лошадь и фiгура где-то внутри чувствовали, что он рад неожиданной встрече; они не стали ему говорить, что встреча вовсе не неожиданная, а что они поджидают его тут уже давно. Постояв с ними немного, Шизоид занервничал и сказал, что ему надо срочно бежать. После этих своих слов он заметно понурился. Было ощущение, что он чем-то так взволнован, что не может сконцентрироваться. Наконец он взял себя в руки и предложил встретиться завтра.

— Подойдите, если можете, в это же время или попозже, я подожду. Или в окно вас увижу и сразу выйду, — попросил он.

— Хорошо. Конечно. — Фiгура не могла в это поверить. Внутри у нее все сжималось от радости, от надежды на завтрашнюю встречу.

— Ты здесь живешь? — спросила она.

— Да.

— А на каком этаже? — поинтересовалась лошадь.

— На тринадцатом, — ответил Шизоид и, извинившись и попрощавшись, быстро направился к своему подъезду. Минут через десять он буквально вылетел из него и почти побежал вдоль дома, а затем завернул за его угол и скрылся из поля зрения.

Фiгура никак не могла прийти в себя, на ее лице застыло выражение эйфории; лошадь тоже радостно улыбалась, глядя на подругу.

— Ну, вот видишь! Дождались. Даже не верится! — твердила фiгура.