Юлия Крылова
Проделки Купидона
Глеб был из тех, кто вечно пресмыкается и лебезит перед начальством, но не упустит возможности оскорбить или унизить нижестоящего, особенно женщину. И это не удивительно, поскольку особым успехом у женщин он не пользовался. Его несуразную узкоплечую фигуру с выпуклым брюшком не скрывал даже свободный костюм. Глаза у него были узко посажены, а шея сливалась со слабовольным скошенным подбородком. Он был женат, причем на довольно привлекательной девице, но при этом постоянно был в поиске легкого дешевого адюльтера. Часто при разговоре с ним Лера чувствовала себя униженной, поскольку взгляд его постоянно блуждал на ее груди или бедрах.
Глеб демонстративно поправил ремень на брюках и спросил, льстиво улыбаясь:
— Ты какие духи любишь?
— Ты о чем? — недоумевала Лера.
— Ну, что ты хочешь за…
Звонкая пощечина не дала ему договорить. Лера в слезах выбежала из столовой.
С тех пор жизнь ее превратилась в сущий ад. Она стала нервной и раздражительной и испортила и до того зыбкие отношения с коллегами. С ней не разговаривал даже Колян. Что касается Элеоноры, глаза ее светились торжеством, она принарядилась, и Лера все чаще ее видела в обществе Виктора.
Только один человек смотрел на нее с сочувствием. Юрий был инженером связи, скромный, интеллигентный и порядочный. Он не был особенно привлекательным внешне, но весь вид его был исполнен чувства собственного достоинства и спокойствия. Юрий не проявлял активных знаков внимания, но Лера почему-то постоянно чувствовала его незримое присутствие. То он ее пропустит в очереди в столовой, то поможет донести рекламное оборудование, и еще масса мелочей, которые благотворно воздействовали на психику Леры.
Осень в этом году наступила раньше обычного. Уже в октябре выпал снег, и народ значительно утеплился. Велась активная подготовка к предстоящей выставке, где их компания должна была выставляться. Лера, как и некоторые другие сотрудники, задерживалась на работе допоздна. Домой добиралась на служебной машине. Как-то они ехали вместе с Юрой. По радио заиграла известная сентиментальная мелодия. На Леру нахлынули чувства, которые она так долго пыталась подавить. Здесь было и сожаление об утраченной любви, и боль от жестокой несправедливости окружающих. Она чувствовала себя жертвой. Слезы бесконтрольно лились из ее глаз, ее била мелкая дрожь. Вдруг произошло нечто, чего Лера никогда не позволила бы себе в нормальном состоянии. Она прижалась к сидящему рядом Юрию и почувствовала необыкновенное облегчение. Даже через верхнюю одежду она ощутила жар, исходящий от его тела. Юрий никак не отреагировал на этот поступок Леры. Слезы на ее глазах высохли, и в голове ее прояснилось. Нет ли ее вины во всем, что случилось? Природные чувствительность и ранимость Леры заставляли ее выглядеть несколько холодной и надменной, дабы избежать вторжения в свой внутренний мир. Не явилось ли это причиной, из-за которой ее недолюбливали коллеги? А с мужчинами, не играла ли она роль сексуальной приманки? — Лера покраснела от стыда и подумала, что тут она скорее всего преувеличивает…
— Вот такие пирожки-батончики.
— А этот Юра как тебе? — поинтересовалась Вероника.
— Он, наверное, думает, что я сумасшедшая, или… Ну, в общем, подтвердила свою репутацию.
— Может, тебе отпуск взять? — посочувствовала Вероника.
— Пожалуй, так и сделаю.
На следующий день Лера прямо с утра пошла в кабинет генерального директора и написала заявление на отпуск. Выйдя из кабинета, она заметила, что уже никто не шушукается при ее появлении и не провожает ее насмешливым взглядом. Она увидела Виктора. Он явно был чем-то озабочен.
— Уезжаешь куда-нибудь?
— Какое это имеет значение для тебя? — Лера пыталась понять, чувствует ли она к нему что-нибудь.
— Ты знаешь… Я был не прав. Ты не такая… — он явно был взволнован.
На какое-то мгновение у Леры всколыхнулись воспоминания о начале их бурного романа. Но в этот момент из кабинета вышла Элеонора и заискивающе улыбнулась Виктору. Виктор ответил той же лицемерной улыбкой. Лера смерила его презрительным взглядом и пошла дальше.
Когда она зашла повторно за подписанным заявлением, то увидела на директорском столе еще одно заявление на отпуск. Юрий стоял в секретариате, а Элеонора что-то сосредоточенно писала, уткнувшись в бумаги. Лера вопросительно посмотрела на Юру.
— Я взял две путевки в Египет. Завтра вылетаем. — сказал он мягко и уверенно…
Это был самый потрясающий отпуск в жизни Леры. Прелесть его состояла не только в изобилии экзотических удовольствий, но и в большей степени в присутствии рядом с ней Юрия. Впервые в жизни она почувствовала себя легко и просто в обществе мужчины, который ей был не безразличен. К великому своему удивлению она поймала себя на мысли, что ей нравится в нем все. Его приглушенный с хрипотцой голос ласкал ей слух сквозившими в нем нежностью и спокойствием. Ей даже нравились его несколько грузная фигура и мясистый нос. Но больше всего Леру поражали и восхищали спокойная уверенность и самодостаточность Юры. Как она устала от самовлюбленных идиотов, претендующих на высокорейтинговость, постоянно самоутверждающихся, главным образом, за счет нее. Она с содроганием вспомнила то нервное напряжение и невольное ожидание удара в спину, которое она испытывала во время романа с Виктором. Нет, на работу она не вернется, она приняла решение. Но Юре она пока ничего не скажет.
За эти две недели Лера как будто вновь обрела в себе того жизнерадостного и спонтанного ребенка, который был подавлен грузом взрослых проблем и не свойственных ей ролей. Они плескались как дети в море и бассейне, ослепленные солнцем и счастьем. Лера болтала без умолку обо всем, что приходило ей на ум, не чувствуя при этом никакой скованности и страха, что ее неправильно поймут, и она наскучит Юре. Но это была не та пустая болтовня, которой обычно заполняют неловкие паузы малознакомые люди. Просто ей хотелось делиться с ним всеми своими мыслями. В другое время они могли подолгу молчать вместе, чувствуя при этом необыкновенное единение душ. Один раз Лера даже запела, чего не делала уже много лет, и удивилась чистому звучанию своего голоса. Юрий, все время не сводивший с нее обожающих глаз, вдруг выпалил: „Выходи за меня…“ Лера продолжала петь, и глаза ее светились счастьем.
[Конец.]