Аноним
Описание странного события
На ужин я не остался, опасаясь, что тогда рискую не выспаться, а откладывать выезд больше нельзя — обоз прибудет раньше меня и будет потеряно время. У Орловых меня ожидал молодой гвардеец, брат упавшего с моста. Тому минуло две недели и загипсованный инвалид чувствовал себя превосходно, за что передал нижайший поклон. Петя Зернов — так звали визитера, получил по службе отпуск и желал его посвятить без жалованья служению по моим делам. Я не был готов сразу занять его и предложил завтра ехать со мной, там посмотрим.
На заре я с Зайцевым и Зерновым мчался в карете вон из Москвы. Все были бодры и склонны к разговору. Скрывать было нечего и я рассказал об устройстве аэростата и принципе его действия. Иван Михайлович и Петя относились ко мне как к волшебнику и воспринимали все сказанное мной без сомнений. Ночевать я предложил под открытым небом, возражений не было. Петя, как военный человек, считал себя большим, чем я спецом по устройству бивуаков, тем более, что я царский сын. Закончив, он позицию сдал и отправился с кучером собирать дрова на костер. Место мы выбрали отличное — большая поляна среди леса, уже пробивалась свежая трава и кучер пустил лошадей пастись. До темноты мы наломали еловых веток для подстилки и собрали большую кучу сушняка на костер. Готовить пищу на огне не было нужды — Алексей позаботился о провизии и накрыться мы могли тепло, однако костер не только светил нам, но и пробуждал чувства, знакомые тем, кто сидел у ночного костра…
Всех поразило, что я велел кучеру ужинать с нами. Иван Михайлович с Петей, судя по всему, были не богаты, однако и они не проявляли демократизма. Для снятия напряжения я налил всем, включая кучера, рейнского. Кучер, выпив, поморщился и объяснил — мол, нам барское вино больно кисло, мы к водке привычней. Водки не было и во второй раз я налил ему мальвазии, а уж для нее кучер не стал искать сравнений. Общая трапеза с вином сгладила сословные границы и мы довольно долго просидели у костра. Я, разумеется, в своих речах был осторожен, помня, что кучер — человек Орлова. Спать мы легли все вместе.
Весь путь мы проехали без приключений. Дорога была хорошая и сильные лошади резво несли нас. Обоз догнали еще до Серпухова, у них все было благополучно и мы не стали задерживаться. Приехали задолго до вечера и устроились в барском доме, а с прибывшим обозом я и Петя отправились в Обухово. Иван Михайлович остался, чтоб встретить белошвеек. Мы с Петей позаботились об устройстве солдат и мастеровых. Они поставили парусиновые шатры, а их кашевары принялись готовить ужин. Вернувшись на барскую усадьбу, мы еще долго прождали белошвеек. Только устроив и накормив их, заснули и сами.
Рано утром мы с Петей уже были в Обухово и помогали молодому офицеру из инженерного отряда организовать стройку. Лишь к обеду мы смогли вырваться. А Зайцев времени не терял: он развернул шелк, обмерил и готовил лекала для раскроя. Две девицы-белошвейки пошли с утра гулять в деревню, а другие две заметили в хозяйстве изъян и взялись чинить занавески на окнах. После обеда начали кроить-шить аэростат, а мы с Петей снова подались в Обухово. Там все кипело: рыли землю, возили из лесу бревна, пилили, тесали. Мастеровые на месте будущей кузницы возводили горн. Хорошо организованный
Между тем, хоть не готова еще была крыша, а кузница уже действовала. Кузнецы ковали скобяные изделия для стройки, чинили и подправляли инструменты строителей — ведь мои кузнецы были мастерами экстра-класса, уж они-то могли наладить инструменты. Пришла пора занять кузнецов достойным делом, а такое дело я давно придумал. Я с первого дня столкнулся с гусиным пером и, хоть часто им пользовался, обретя некоторое умение писать почти без клякс, не мог вполне к нему приноровиться. В Обухове я решил наладить производство железных перьев, но не делать шедевры ручной работы, а штамповать во множестве. Для этого следовало наладить прокат тонкой полосы и изготовить штамп. Моей идеей увлекся Иван Михайлович. Он уже с избытком обеспечил работой белошвеек и даже нашел в деревне корзинщика, заказав ему невиданную доселе корзину, в коей поместятся два человека. Присматривая за изготовлением аэростата, он конструировал с мастерами по моей подсказке прокатные вальцы.
Пробыв в деревне дня четыре и обеспечив всех работой, я мог ехать в Москву. Петя ехал со мной и в пути стал проситься ко мне в адъютанты. — „Помилуйте, Петя, как можно отказываться от блестящей карьеры гвардейца? К тому же я должен буду уехать в Арктику“. Он все же просил обратиться к Орловым за содействием, чтоб до моего отъезда, ему быть моим адъютантом. Человек он сметливый, расторопный, а, главное, увлеченный. Словом, прекрасный помощник. И я решил добиться распоряжения начальства о назначении Пети моим адъютантом с сохранением его места в гвардии. Дорога совсем просохла и мы ехали быстро, поднимая пыль.
У Орловых собралась огромная компания в честь отъезда Алексея. Братья сразу увели меня в дальние покои и стали выпытывать, как мои дела. Видимо, мой удовлетворенный вид говорил лучше всяких слов. Я дал краткий отчет и они успокоились. На просьбу сделать Петю Зернова моим адъютантом, Григорий ответил как-то небрежно, как о деле уже прямо здесь решенном. Действительно, власть Орловых была велика. Другое дело, что они ленились ею пользоваться. После организации дворцового переворота почти год назад, я впервые заставил их крутиться, используя тот же, что и в первом случае стимул — желание стать Григорию царем. Я долго анализировал отношения Екатерины с Григорием, находя в них изъяны, чтоб успокоить свою совесть за разрушение их связи, да еще с таким вероломством и коварством! Утешения себе я нашел такие: любовью тут не пахнет — только взаимная выгода, да еще боязнь Екатерины, что Григорий может взбунтовать гвардейцев против нее. Григорий бесстыдно таскался по бабам, еще не став мужем Екатерины — представляю его разгул, стань он царем! Я не считал для себя возможным сбагрить подальше соперника, попользоваться его любовницей и смыться восвояси. Раскрутив такую сложную интригу с вовлечением не только многих государственных деятелей, но и массы народа, я считал своим долгом содействие строительству Магнитогорска и устройство солидного предприятия, дающего доходную и полезную продукцию, как стекло или спички. Это должно было компенсировать мне моральные издержки в действиях против Орловых. Впрочем, и их я ведь не в каторгу ссылал, а для стяжания ими славы на благо отечества! С оружием я определился: продолжу свой блеф, может обойдется. Да и зачем России военная мощь, если ее народ живет в навозе и копоти?! Уж лучше вместо оружия дать этому народу керосиновую лампу — пусть разглядит грязь на полу и насекомых в постели.
Солидные гости — чиновники, вельможи, до полуночи разъехались, остались в основном военные, давние собутыльники Орловых, но торжество не потеряло силу, наоборот, в отсутствие солидных людей ограничения рухнули и стало безумно весело. Я сумел улизнуть, сказав, что не спал в дороге, но рано поутру пришлось провожать Алексея. Выехало множество карет, провожали до Рогожской заставы, начала Владимирской дороги, по которой почти месяц назад прибыл я. Здесь все друг друга перелобызали, досталось изрядно и мне. Я уже терялся, кто едет, а кто остается. Наконец, поезд тронулся и оказался невелик — всего несколько экипажей. Другие люди и грузы отправляются ежедневно, только не так торжественно. Григорий сказал, что Алексею привычно пьяному спать в дороге и повез меня спать домой.
Большинство провожающих разъехались по домам, а несколько человек увязались с Григорием. Они возобновили возлияния, а я лег спать. Отоспавшись, стал собираться к царице. Слуга доложил о Петре Зернове. Оказалось, Петя пришел давно и ждал, когда я встану. Он уже считал себя у меня на службе. От него исходил слабый, очень странный запах, чем-то напоминающий об автомобилях. Оказалось, его брат для лучшего заживления переломов пользуется „земляным маслом“, его запах распространился по всему дому и сообщился всем присным болящего. Я захотел увидеть это масло, а также узнать, откуда оно взялось. Дав ему еще несколько небольших поручений, велел явиться завтра с утра.
Продолжение может последовать, если я договорюсь с редактором публиковать „Описание…“ без правки, чего пока не получалось — мне кажется, я могу его об этом просить: текст предельно грамотен, вольности не допускаются, а если что-то выходит за привычные рамки, то прошу прощения у редактора и читателей — не забывайте, что я провел много времени в совсем другом мире, достаточно странном для вас. Так и описанные события названы Странными…
Ваш Аноним.