Алексей Синельников
Бледная горячка
Позвольте представить вашему вниманию сценарий для пародийного сериала. Я полагаю его бесконечным, ввиду того, что его источником является вся индустрия, производящая сериалы. Серии состоят из отдельных пародийных сюжетов, связанных между собой едиными персонажами.
Первая серия
Марш-бросок Темнова из глубины сибирских руд
Музыка к титрам „Каменской“. По аналогии камера показывает прикроватный коврик, на нем — обрезанные валенки, используемые в качестве тапочек. В них сверху опускаются босые ноги, следом падают кандалы.
Ноги шлепают к печке. На заслонке мелом: „Открой меня — будет еда“. Рука (в кандалах) убирает заслонку, внутри — СВЧ-печь, открывает, бросает туда Биг Мак. Комната освещается трепетным светом лучины, под лучиной стоит баллон с газом, рука героя поворачивает вентиль на баллоне и в комнате становится светлее.
Поворот камеры. Аппарат для розлива напитков, названия: „Кола“, „Фанта“, „Буратино“ (кран — как на самоваре), дальше вымя — „Молоко“. Наливает себе „Буратино“, открывает Биг Мак, которым оказывается зажатая между половинками горбушки котлета. Ест, пьет. Камера показывает нижнюю половину лица — густая борода и усы. Жует.
Поворот камеры: в „красном углу“ — портрет „под икону“, на котором изображен легко узнаваемый черный силуэт президента. Над портретом, на рушнике, написано: „Пожизненная каторга — в лучший из миров с чистой совестью!“ В кадр вплывает заросший затылок и спина героя в рубище. Видно, что герой крестится на „красный угол“, с каждым поклоном (герой исчезает и появляется в кадре) вокруг головы героя появляется и все ярче становится нимб. Герой, спиной к камере, шлепает обратно к кровати, прикручивает „фитиль“, явно намереваясь снова лечь, по дороге вешает нимб на рога оленя, на его руках и ногах — кандалы (все его движения сопровождаются их бряцаньем, люди со слухом на фоне основной мелодии могут уловить „Калинку“ или „Дубинушку“). Внимание героя привлекает звук летящего вертолета. Он подходит к маленькому окошку, дышит на стекло, протирает отверстие, чтобы посмотреть на происходящее. Музыка становится тревожной. Камера показывает вид из окна, наплывом выходя за пределы дома.
Тайга. Ночь. Вьюга. (вьюга издает мелодию „Только самолетом можно долететь“). Над верхушками деревьев медленно летит вертолет, установленный на нем прожектор освещает землю. Видно, как в луче прожектора по нетронутым сугробам идет человек на лыжах, хорошо укутанный в шубу и шапку, запорошенные снегом. Вид со стороны лыжника: слышно его тяжелое дыхание. Камера передает движение человека, идущего на лыжах. Приближается дом. Кругом снег. Огромная „шапка“ на крыше, из трубы струится дымок. Вертолет (судя по звуку и лучу) улетает, вместе с ним и вьюга, и мелодия. На двери бронзовая „старорежимная“ табличка: „Саша Темнов“, ниже мелом: „Стучать 3 раза“. Рядом с крыльцом стоит засыпанный снегом велосипед. Лыжник снимает лыжи, прислоняет их к стене дома рядом с велосипедом, стучит.
Гость заходит в дом.
— Ну, здравствуй, Саша, здравствуй, дорогой!
Снимает и отряхивает шапку — на ней кокарда. Отряхивает шапкой от снега плечи — на них генеральские погоны.
— Здравия желаю, товарищ генерал, коли шутить не изволите!
Генерал снимает шубу, вешает шубу рядом с нимбом. На генерале — парадная форма. Весь китель увешан орденами, обращает на себя внимание значок I степени ГТО, приколотый в качестве шестой звезды Героя.
— Не изволю, Саша, не шучу, друг дорогой! Родина в опасности, нет времени на шутки! (Оглядываясь.) А ты здесь хорошо устроился!
Подходит к стене, увешанной фотографиями. Рассматривает. Камера показывает генерала со спины. На фото Саша снят с медведем, со звездами эстрады, с пионерами, с силуэтом президента. За кадром — голос Саши.
— Чего же с Родиной такого стряслось, что она вспомнила обо мне, предварительно упрятав сюда, в глухомань, вместо бандюги Саши Бледного?
— Не то, не то ты, Саша, говоришь! Не то! Родина сберегла тебя! Если бы ты знал, через что нам там, на свободе, пришлось пройти, пока ты в тайге отсиживался, на свежем воздухе прохлаждался. (С пафосом, загибая пальцы.) Наркотики, проституция, торговля оружием, коррупция, (с трагизмом в голосе — по интонации понятно, что всем перечисленным пришлось заниматься, отнюдь не бороться) и, как следствие, беспробудное пьянство… потом похмелье, сам понимаешь. А теперь твоя очередь помочь Родине! (Переходя на обыденный тон.) У тебя, кстати, есть, где присесть и серьезно поговорить?
— Можно пройти в кабинет. (Делает приглашающий жест в сторону небрежно сколоченной из досок двери.)
Проходят в соседнюю комнату. Кабинет выдержан в „сталинском стиле“, хорошо освещен и оснащен всей офисной аппаратурой. Книжный шкаф с трудами классиков. Над креслом все тот же портрет с силуэтом, но уже в „советско-обкомовском“ стиле. Садятся напротив друг друга за журнальный столик.
— Времени мало, Саша, я к тебе буквально на минутку, переговорим накоротке и дальше пойду.
— Куда же дальше-то?
— Мне Чукотку, Саша, поднимать надо. Так что времени нет. Слушай задачу! Ты же знаешь этого сбежавшего в Англию олигарха Осинского, или, как он теперь себя называет, Татьянина?
В этот момент шкаф открывается, как потайная дверь, из темноты и сигаретного дыма раздается оглушительная музыка, девичий визг, мигание светомузыки, в проеме появляется разодетая фривольно девица. Подбегая к холодильнику, хватает несколько бутылок, и на ходу говорит:
— Ой, мальчики, у нас там все закончилось, я у вас перехвачу…
У генерала „глаза на лоб“. На его недоуменный взгляд Саша небрежно:
— Это так, из местных, иногда забегают… (пауза) за солью. (Продолжает разговор, как будто ничего не произошло.) Как же мне Осинского не знать? Осина — тертый калач. Из-за него, гада, здесь и сижу.
— Да, Саша, Осинский — та еще сволочь! Он за то, чтобы тебя сюда вместо Саши Бледного упечь (оглядывается на шкаф и крестится на портрет президента), столько мне отвалил баксов, что у меня не то, что совести — образования не хватило ему отказать.
— Как же так? (Пафосное удивление.) Товарищ генерал?! Ведь у вас за плечами две академии и курсы кройки и шитья!
— Все так. Саша, вот и пришлось тебе дело шить „бледными“ нитками. Но я рад, Александр, что ты меня правильно понял, а интересы Родины для тебя выше личных обид. (Встает, подходит к Саше, кладет ему руку на плечо, говорит проникновенно.) Да и какие могут быть счеты между старыми боевыми товарищами? (С иронией, игриво.) Даже если эти счета в швейцарском банке. Три ха-ха, как писал великий русский писатель Толстой о салоне Анны Павловны Шредер.
— Шерер, товарищ генерал.
— Я сказал, что сказал, а уж ты, как оперативник, сам должен делать выводы. Кстати, (задумчиво) интересная книга, говорят. Будет время, обязательно почитаю, и тебе почитать дам…
— Товарищ генерал, я ее уже читал, мы „Войну и мир“ в школе проходили…
— (Пораженный услышанным.) Так ты, Саша, даже в школе учился?! Прости, друг, не знал. (Печально.) Как все-таки мы мало знаем друг о друге. Вот, например, Бухалиса такого, помнишь?
— Как же не помнить, товарищ генерал, его вся страна знала.
— И то верно, каждая собака знала… а какой пост занимал?! Лет, этак, с двадцать на благо страны проработал, а на ЦРУ так вообще все двадцать пять. А погиб по-глупому: с похмелья за пивом пошел и не вернулся… Говорят, к китайцам подался. Да-а-а, погиб человек для нашего общего дела.
Смотрит на Сашу. Тот по-прежнему в кандалах и рубище, заросший, обликом похож на Карла Маркса.
— Да, запустил ты себя в этой глуши. Ты хотя бы побрился, что ли… А то на классика стал похож.
— Будет сделано, товарищ генерал! Разрешите вопрос? (Генерал кивает.) Побриться я, конечно, побреюсь и подстригусь… А умище-то куда деть?
— Вот за этим я к тебе и приехал. Умище на благо Родины направить надо и все мыслищи твои с этого дня направить надо туда же. Ну, давай, иди, приводи себя в порядок, время не ждет!
Саша выходит из кабинета, прикрывает за собой дверь. Тут же дверь открывается, и он заходит в „камуфляже“, на погонах — звезда младшего лейтенанта.
— Вот молодец, совсем другой вид, но меня ты не понял, тебе на задание в Лондон ехать, а не ползти надо.
Саша рывком, одним движением, снимает с себя „камуфляж“ и остается в смокинге, вместо „ежика“ на голове — безупречный пробор, на шее — атласная бабочка.
— Так-то лучше, завтра, нет, уже сегодня, к концу дня, тебе надо быть на Бейкер Стрит.
— А как же…
— А так же, чтобы быстрее было, возьмешь мои лыжи.
— А как же вы, товарищ генерал?
— За меня не беспокойся. Я — старый вояка. Слушай задание. Программа максимум: выкрасть у Осинского роман, который он накропал в эмиграции, „Похмелье олигарха“ называется. Его должны прочитать там. (Многозначительно поднимает палец вверх, видно, что на портрете палец тоже направлен вверх.) Если не удастся с максимумом, то задача минимум: добьешься выхода Великобритании из НАТО. Возвращаться при всех условиях будешь через Германию — там ничего не затевай и не трогай — без работы останемся, да и Самому (опять палец вверх) некуда в гости ездить будет. В Германии купишь „Мерседес“-трехлетку модели этого года.