София Каждан

Долгожданная встреча

Она подняла с пола мои костыли и, опираясь на них, стала мне демонстрировать, что я собой представляю.

Беккер взял фужер, на дне которого еще оставалось немного виски, и дрожащими руками поднес его ко рту. Слегка пригубив, он поставил фужер на стол.

— Она несколько раз пнула меня ногой в живот. В этот момент я казался не только беспомощным, но и смешным. Я не в силах был подняться.

Родкевич видела, как наполнились слезами глаза Беккера, как задрожали губы. Он подошел к окну и оперся о подоконник. Слегка отодвинув штору, Лукас посмотрел на улицу. Глядя в ночную тьму, он произнес:

— Дети, забившись в угол, смотрели бесплатный спектакль. Я не могу тебе описать, что я испытал в тот момент, когда лежал на полу. В тот вечер я предложил своей супруге расстаться. Эти слова отрезвили ее. Развод никак не входил в планы Натальи. Это грозило ей высылкой из страны. Она стала плакать и просить у меня прощения. Я простил ее. В эту ночь она была со мной нежна и ласкова, как в первые дни совместной жизни. По прошествии недели я взял отпуск на десять дней. Мы провели его, практически не выходя из спальни. Эти дни казались мне удивительными, фантастическими, не похожими на реальную действительность. Через месяц я поехал в Австрию в командировку. Все мои мысли были о доме. Я хотел своей жене преподнести сюрприз и поэтому не сказал, что домой явлюсь на два дня раньше, — Лукас замолчал. Он тяжело вздохнул и попросил Родкевич подать ему пепельницу и пачку с сигаретами.

— Лукас, ты очень много куришь, — встревоженно произнесла Наталья.

Беккер, ничего не ответив, закурил новую сигарету.

— Как только я вошел в квартиру, то первое, что мне бросилось в глаза — это висящий на вешалке мужской плащ. Я пошел на кухню, но там никого не было. Пусто было и в гостиной. Они были в спальне. Я уже не помню, как я вышел из дома и как оказался на работе у Эрика. В тот же вечер мы с братом приехали ко мне на квартиру и забрали мои вещи, — Беккер смял в пепельнице окурок и, сняв очки, стал протирать стекла.

Наталья заметила, как капельки пота стали покрывать лоб Лукаса. Она подошла к нему и хотела его обнять, но он отстранил молодую женщину от себя.

— Все мои приключения начались потом… Развод ей был не нужен ни при каких обстоятельствах. Ей нужен был больной на голову Лукас Беккер, которому она два года рассказывала сказки, в которые я верил.

— Лукас, ты с ней больше не живешь? Ты с ней развелся? — спросила Родкевич, глядя безумными глазами на человека, которого любила и которого продолжала любить.

— Я так устал. Устал от всего. От всех этих неприятностей, от женитьбы, от развода, от своей беспомощности. Эти долги… Эти сумасшедшие долги… Проценты… День и ночь я только и делаю, что думаю о долге.

Возможно, эту ночь Родкевич провела бы с любимым человеком, но сын стал плакать и матери пришлось лечь вместе с ним в постель.

Проснувшись утром, Наталья не застала в квартире долгожданного гостя. Он ушел рано утром, оставив на столе записку со своим новым номером телефона. В тот же день Родкевич позвонила Лукасу домой. По его голосу было нетрудно догадаться, что Беккер был рад этому звонку. Она сообщила ему, что в субботу, после полудня с сыном приедет к нему в гости.

* * *

Гости появились в маленькой квартире Беккера, куда он переехал после развода, около двух часов после полудня. Хозяин, открыв дверь и увидев дорогих его сердцу людей, растерялся. Наталья, поцеловав его в щеку, быстро прошла в гостиную и, усевшись в кресло, облегченно вздохнула. Лукас продолжал растерянно наблюдать за женщиной. Она заулыбалась и, раскрыв черную кожаную сумочку, стала вынимать из нее пачки денег и складывать их на маленький журнальный столик.

— Этого тебе хватит, чтобы рассчитаться с долгами?

— Что? — испуганно произнес Беккер.

— Я спрашиваю, этих денег хватит или…

— Где ты их взяла? — спросил он раздраженно.

— Часть у отца, часть у отчима… Львиную долю мне дал твой брат.

— Что? Зачем? Мой долг — это моя проблема! Зачем? Зачем ты лезешь не в свое дело!

— Все, хватит! — стукнув кулаком по столу, выкрикнула Наталья, — С этого дня, нет… Вернее, с этой минуты, хозяйкой в доме буду я! Ты понял меня или нет?!

Лукас испуганно посмотрел в женские глаза.

— Так, — продолжила она, — поиграй с сыном, а я пойду убирать в квартире, — она провела пальцем по столу, на котором лежал слой пыли и, поднявшись, направилась в сторону кухни.

Беккер последовал за ней следом.

— Наташа… Зачем? Зачем ты взяла деньги у брата? — почти шепотом спросил он, — Эрик ведь не знает про долг.

— Уже знает.

Лукас с трудом опустился на стул. Прикусив нижнюю губу, он закрыл глаза.

— Я люблю тебя. Очень люблю, — как сквозь сон услышал Беккер слова любимой, — Я так соскучилась по тебе, — произнесла она, глотая слезы, прижимаясь к слегка небритой щеке любимого, — Дай мне слово, что ты больше никогда не бросишь нас! Ты как-то мне сказал, что не можешь допустить, чтобы твой сын рос без отца.

В этот момент в дверь позвонили и Лукас, нехотя поднявшись, пошел открывать. На пороге стоял Эрик. В руках он держал сумку с продуктами. Ничего не говоря, Беккер-старший прямиком направился на кухню. Не прошло и пяти минут, как стол был накрыт.

— За вас! За моего племянника!

Он подошел к сидящим рядом Лукасу и Наталье и, обняв их, прижал к своей груди.

— За вас! Чтобы вы больше никогда не расставались и не трепали мне нервы!

12 января — 20 февраля 2004 г.
Город Кобленц (Koblenz), Германия.