Игорь Спинов

Сектор «Б»

Эти мысли занимали Горского до двух часов. Именно в это время к нему подошел начальник в обществе уже немолодого человека располагающей внешности.

— Павел Петрович Гольдштейн, — представил мужчину шеф.

— Знакомая фамилия, — вслух задумался Вадим.

— Зовите меня просто Павел, — рассмеялся Гольдштейн. С сегодняшнего дня переходишь в „Б-сектор“.

О переходе в засекреченный сектор мечтали все, с кем Горскому доводилось работать, поэтому он засомневался.

— Павел Петрович, может это какая-то ошибка?

— Нет, Вадим, ошибки здесь нет, — серьезно глядя в глаза, ответил Гольдштейн. — Кстати, привет тебе от Митковой и огромное спасибо.

— А я…, — не знал, что сказать, Вадим.

— Поговорим еще, — остановил его Павел. — Я заберу Вадима на новое рабочее место, — многозначительно сказал он теперь уже бывшему шефу Горского.

Тот, разумеется, возражать не стал и спустя какой-то час, потраченный на чисто формальное с точки зрения Вадима дактилоскопирование и сканирование сетчатки, они уже сидели в кабинете нового начальника.

* * *

— Ну, — обратился Павел к Вадиму, — вопросов видать накопилось?

— Да хватает вопросов-то, — Вадим еще не мог прийти в себя от свалившихся на его голову перемен.

— Тогда давай так, — шеф перестал улыбаться. Я постараюсь рассказать тебе максимум возможного, но есть вопросы, услышать ответ на которые ты еще не готов.

— Вы…, ты хочешь сказать, что даже работая в секретном секторе мне не положено все знать?

— Да нет же. Просто пока ты не готов. Спрашивай, — выдохнул начальник и откинулся на спинку кресла, отхлебнув из своей чашки горячий кофе.

— Ты передал привет от Митковой. Это шутка? — Вадим нервничал.

— Нет. Ты разве не помнишь? Ты был в студии, отогнал коллективку — помог.

— Что такое „коллективка“?

— Коллективное бессознательное. А ты думал, почему дикторы телевидения за прямой эфир надбавки получают?

— Да не думал я об этом. Потому что не знал.

Вадим обдумывал следующий вопрос, перебирая в памяти события прошлого вечера.

— Что такое МММ? — вспомнил Горский.

— Московский Мега Мутант, — спокойно ответил Павел Петрович.

— Меня Миткова так назвала, — возмутился Вадим.

— А как тебя еще называть-то, — улыбнулся шеф. — Ладно, Вадим, времени у меня столько нет сейчас, чтобы ждать, пока ты сам до всего дойдешь, поэтому я тебе вкратце обрисую ситуацию, а детали ты уже сам добавишь со временем. Идет?

Горский кивнул, глядя в отполированный светлый паркет.

Итак, — начал Гольдштейн. — Дарвин, придумавший теорию эволюции видов, был прав лишь частично. В частности разум никак не возникает в процессе естественного отбора, что было подтверждено огромным количеством экспериментов.

— Это значит, что мы — пришельцы?

— Да, Вадим. Но я попрошу меня не перебивать. Сейчас мы уже не знаем, что побудило наших предков улететь с Земли Изначальной. Скорее всего, не было никакой катастрофы или даже перенаселения. В настоящий момент господствует теория, согласно которой перемещение в пространстве — это свойство разума. Именно таким образом он распространяется во Вселенной. Не исключено, что на Земле в процессе эволюции возникли бы слегка разумные формы жизни, но появление вселенского разума в образе первых людей свело на нет и без того ничтожные шансы.

Первые колонисты, прилетевшие с Земли изначальной, не были подвергнуты генетическим преобразованиям и расселялись бессистемно. Современной науке они известны под именами „питекантропа“ и „синантропа“. К сожалению они не выжили в суровых условиях. Первым людям не хватало абстрактно-интуитивного восприятия этого мира, характерного для всех населявших ее видов. Иными словами: никакие фильмы и лекции не объяснят тебе, как выживать при колонизации сложной планеты. Человек ведь на Земле самое странное животное. Ходит на двух ногах, ничем не прикрывает свое самое уязвимое место — живот. Ну а то, что он еще может и кости сломать просто споткнувшись, говорит о том, что на Земле Изначальной гравитация была поменьше.

Следующие переселенцы были по большей части с колонизированных ранее планет. Для большей вероятности выживания поселенцы изменяли структуру своей ДНК, дополняя цепочки аминокислот до последовательностей, характерных для тех или иных видов млекопитающих на новой планете, получившей название „Ирсавия“. На сегодняшний день в многочисленных языках планеты самое близкое звучание имеет английское название Земли — „Earth“. Переселенцы-колонисты прибывали к огромному космодрому на старых, напоминающих столб ракетах. За прибытием наблюдала специальная комиссия, назначенная администрацией Земли Изначальной.

Десять процентов мужчин каждой прибывшей группы получали инъекцию ДНК-преобразователя. Этим людям предстояло стать вождями. Именно на них лежала ответственность за выживание племени. После краткого адаптационного периода племя отправлялось к установленному комиссией ареалу обитания. Кстати, космодром назывался Вавилон. Гольдштейн посмотрел на Вадима.

— Вавилонское столпотворение, — пробубнил Горский.

— Совершенно верно, — просиял Павел. — Ну что? Едем дальше?

— А эти 10% мужчин племени…, — начал неуверенно Вадим.

— С измененной структурой ДНК? — улыбнулся Гольдштейн.

— Д-да, — выдавил из себя Вадим и сглотнул ставший вдруг сухим воздух.

— Молодец, — одобрил Павел Петрович, — суть схватил. Наблюдательная комиссия, расположившаяся на острове Атлантида, справедливо полагала, что если к инстинктам нетипичного для Ирсавии животного, каким является человек, добавить инстинкты ее коренных обитателей — процент колонизации превышает 100%.

— Как это больше 100%? — удивился Вадим. Я понимаю, что планету можно освоить — это 100%, а можно освоить только половину планеты — это скажем, будет 50%.

— Да, — хихикнул Гольдштейн. Именно так все и думали раньше. И были очень удивлены, когда расчеты показали, что в случае с ДНК-преобразователями, через каких-то 1000 лет после заселения планета оказывалась заселенной на 120%. Кроме того, этот процент имеет тенденцию устойчивого роста. Разобрались, — оказалось, что стопроцентная колонизация, — значит, вписаться в существующую экосистему, вытеснив самое большее один-два вида и образовать несколько ареалов обитания с устойчивой численностью популяции людей.

Только когда это поняли, первые поселенческие отряды уже разбрелись по планете с излучателями наперевес. Экосистема была нарушена: численность динозавров, которых человек посчитал главным конкурентом, была сокращена до критического уровня. Колонисты были отозваны в Вавилон. В это же время служба астероидной защиты пропустила огромный метеорит в направлении Ирсавии. Скорее всего, сработал закон энтропии, но от этого не легче.

Почти никому не удалось спастись. Динозавры вымерли окончательно на холодной и пыльной планете. Из первых поселенцев выжила лишь жалкая группа в 50 человек, расселившаяся в долине реки, которой они дали название Нил. Атлантида ушла под воду вместе с наблюдательной комиссией и огромными складами колонистского инвентаря. Гольдштейн вздохнул. — Нужно было убрать весь инвентарь.

— Зачем? — спросил Вадим.

Павел не ответил.

— Послушай, — оживился Вадим, — получается, что египетская цивилизация космического происхождения?

— Да вся цивилизация, Вадим, космического происхождения, — сказал Гольдштейн как ребенку, которому объясняют, почему нужно ходить в детский сад.

— А люди с измененной ДНК… — начал Вадим.

— Это оборотни, — перебил Павел. — Так их сейчас называют. Ну, ты же наверняка видел египетские рисунки, где голова волка, например, а туловище человека. Это промежуточный этап трансформации.

— Видел, — сказал Вадим и улыбнулся.

— А „подушки“ у тебя под глазами, — Павел посмотрел на Вадима, — ее начальный этап.

— Но почему? — растерялся Горский.

— Ампулу преобразователя брал? — улыбаясь, спросил Павел Петрович.

Горский утвердительно кивнул головой и покраснел. В кармане Гольдштейна что-то пискнуло. Привычным движением Павел достал мобильник. Вадим безуспешно пытался собрать мысли, до него долетали лишь обрывки разговора.

— Алло, — кричал Павел в трубку. — Где прорыв? Палестина? Телемост установлен? Пятый корпус будет через 5 минут. Конец связи.

Павел резко поднялся. Вадим понял, что продолжения разговора сегодня не будет и даже обрадовался, поскольку потерял возможность усваивать информацию, да и домой уже хотелось.