После десяти часов рабского труда на реставрации «Славянского Дома» в Праге, бригада русско-украинских чернорабочих направилась в “шатню” (раздевалку).

“Шатня” представляла собой комнату, размером 4 на 2 метра с железными ящиками-шкафами, в которых находилась обувь и одежда. Было довольно прохладно: что-то около –2^oC, и поэтому переодеваться нужно было быстро. Каждый, к тому же, спешил в свою конуру: кто в “обитовню” – типичная общага-клоповник, кто в густо заселенную соотечественниками квартиру. Нужно было еще купить и приготовить еду, помыться, постираться и уснуть сном дико уставшего человека часов на 8, что далеко не всегда удавалось.

В дальнем углу раздевалки добродушный ростовский парень – гигант почти двухметрового роста с экзотической фамилией Кордубайло, крепко ударил по лицу Серегу – неразговорчивого хохла с восточной Украины.

– За что, Юра? – спросил Серж, вытирая кровавые сопли тыльной стороной ладони уже вымытых рук.

– Ты мне, гаденыш, своей робой курточку запачкал. Сколько раз тебе говорил: “Не вешай ее сюда”. В шатне стало тихо.

– Так что, Юра? – начал Борис. – Может, нам подождать, пока ты оденешься? А то запачкаем тебя ненароком. – Борис направился к выходу из раздевалки, а следом за ним вышли и все остальные 8 человек.

Ситуация : мы стоим, курим, ожидая пока Юрик, чьи нервы сдали первыми, оденется и уйдет; а он невеселый сидит в раздевалке и подсчитывает, какие у него шансы выстоять против восьми человек.

Когда одетый в чистое Юра Кордубайло беспрепятственно прошел мимо нас, то даже спина его выражала удивление.

Несколько позже мы шли по направлению к станции метро.

– Серега, прости, – раздался сзади Юрин голос.

– Все забыто, – улыбнулся, оборачиваясь, Сергей.

Они пожали друг другу руки и бригада разбежалась, чтобы снова собраться в “шатне” через 13 часов. Так получилось, что в этот день нам с Серегой было по пути: мы оба ехали на «Смиховське надражи».

– Не переживай, Серега, – нарушил я молчание. – Он тебя больше не тронет.

– Да я и не переживаю. Проблемы такого рода я отношу к самым простым.

– То есть?

– Бывают сложности и посерьезней.

– У тебя в Праге какие-то проблемы? – я не думал, что он будет рассказывать и спрашивал просто, чтобы поддержать разговор.

– В Праге, пожалуй, нет, – спокойно ответил он.

– А-а-а, дома долги остались, – я понял, наконец, о чем его думы: у доброй половины здешних легальных и нелегальных рабочих остались на Родине долги, которые служат серьезным препятствием для возвращения.

– Да, есть один должок. Приятелю надо бы отдать.

– Если долг большой, то можно понемногу высылать через «Western Union», – посоветовал я. Серж улыбнулся и промолчал.

– А то, если хочешь, конечно, я мог бы передать. Собираюсь через месяц-полтора ехать домой.

– Спасибо за предложение, только нужно мне рассчитаться с человеком в Лиссабоне. Да и долг этот особенный, – сказал Сергей, хитро прищурившись.

“Да ну тебя с твоими загадками”, – подумал я, проходя в метро и не пробивая на билете время спуска в подземку. Риск, что тебя застукает контроль, есть, но все равно получается выгодно: экономишь больше, чем платишь штрафов. Серега задержался у автомата, покупая и пробивая получасовую “йиздэнку” (билет), затем догнал меня на эскалаторе.

“Был у меня друг”, – начал он.

Мы учились с ним в школе девятый-десятый класс и я думал, что нет ничего крепче нашей дружбы. Затем разошлись пути-дороги: я звал его поступать со мной в мореходку, он говорил, что море – не его стихия.

Наша первая встреча состоялась где-то спустя 6 лет после окончания школы. Я уже работал в Черноморском Морском Пароходстве, а он из-за службы в армии все еще учился в институте. Мы говорили с ним о жизни, строили планы на будущее, которое представлялось нам исключительно в радужных тонах.

Спустя несколько лет я уволился из пароходства, будучи не в силах терпеть длительную разлуку с семьей и мы встретились вновь. Он уже окончил институт и работал над каким-то ускорителем. Денег за это платили немного, но в молодости и надо меньше: перспективы кружили ему голову.

Прошло еще два года. Мы по-прежнему регулярно встречались “поговорить за жизнь” за бокальчиком пива. Я устроился в коммерческую фирму, чем значительно поправил семейный бюджет, а еще через год стал соучредителем «Торгового Дома». С этого момента Антон ко мне стал еще более внимателен: он чаще звонил, предлагал помощь в житейских делах. Сам он подрабатывал тогда маркером в бильярдной и дела его шли не блестяще.

Естественно, что когда я открыл очередное предприятие, у меня не было другой кандидатуры на пост коммерческого директора. Искусство коммерции Антон освоил быстро: о лучшем управляющем и мечтать было трудно. Однако уже через два года он чуть было не лишил фирму всего оборотного капитала, убедив меня пойти на рискованную сделку. Деньги удалось вернуть лишь через полгода работы “на нервах”.

После этого у меня пропал сон и я понял, что нужно отдохнуть. Ездить загорать в Крым, Турцию, на Канары и проч. (какая разница?) – не для меня: скучно. Собрался я в рейс простым матросом, назначил Антоху директором, проинструктировал и махнул в Сингапур на греческий сухогруз «Star Of Hope». Отдых, доложу я тебе, высший класс: работа по 10-12 часов в сутки, заходы в разные порты. Что еще нужно?

К концу рейса звоню домой. Сообщает мне жена, что фирма обанкротилась, Антон исчез, офис опечатан. Оп-па! В чем дело? Последний месяц путешествия показался мне годом. Денег греки дали мало: меньше, чем должны были по условиям контракта. Раньше я бы и спорить не стал: все-таки для меня это был отдых, а тогда каждая сотня баксов на счету была.

“Я банкрот”, – сидел в голове дятел. Мне не было страшно: я не знал что это такое и был уверен в себе, как М. Ломоносов. Греки не доплатили и со скандалом выдворили меня из своего офиса с обещанием больше не брать на работу.

Неделя работы на Антохином компе, любезно предоставленном его ничего не ведающей матушкой, пролила свет на многие события. Большая часть информации содержалась в папке «TRASH» его почтовой программы.

Серега посмотрел на меня: я пожал плечами (не знал я тогда никаких папок).

Ну, не важно, в общем узнал я, что и та операция, после которой я решил отдохнуть и нынешнее банкротство фирмы дело рук моего дорогого друга. Только в одном случае он получал процент с перечисленных денег, отдавать которые не собирался, а в другом – деньги полностью ушли в оффшорную компанию, созданную Антоном спустя месяц после моего отъезда в Сингапур.

– Ну а где сейчас Антон? – спросил я Сергея, когда мы выходили из вагона.

– Я же говорил: в Лиссабоне. Он является владельцем и управляющим коммерческой фирмы «СИМКО».

– Хочешь его повидать?

– А зачем я в Праге, по-твоему? В Прагу доехать недорого, к тому же без визы, а здесь можно заработать на путь до Лиссабона. Вот так-то. – Он хитро подмигнул мне и мы расстались, чтобы снова встретиться утром в тесной “шатне” размером 4 на 2 метра с железными ящиками-шкафами.

Каких только историй не услышишь от соотечественников в Европе. Поверил я ему только спустя полгода, когда я был уже дома и, почитывая газету, наткнулся на статью, повествующую о жестоком убийстве в Португалии.

Директор процветающей фирмы «СИМКО» был взорван в своем автомобиле. Автору статьи мерещилась вездесущая “русская мафия”, а я помню, подумал тогда: “Отличная работа, Серж!”