Игорь Спинов
Загадочная смерть
— Да ты чего, Игорь? Я бы ни в жизнь! Я ему аргументированно объяснил деление прибыли и он со мной согласился.
— Вот как? — удивился я. И не просил перераспределения в соответствие с ранними договоренностями?
— Не совсем, — замялся опять Юрий.
— Да не тяни ты, — сорвался я.
— Я не тяну, просто думаю, как объяснить подоходчивей.
— Спасибо, конечно, — ответил я, — но, возможно, у нас нет времени, так что излагай как можешь.
— Мы действительно оговорили новые условия деления прибыли 50 на 50. Для этого мы должны были поднять доходную часть.
— И как же вы планировали это сделать?
— За счет времени.
— То есть? — не понял я.
— Чемпионаты ведь очень непродолжительны по времени. Мы можем взять на себя управление каким-либо автоматизированным производством на 4 часа максимум.
— Почему так? — удивился я.
— В основном это связано с человеческим фактором: люди устают играть также быстро, как и работать. Появляется утомление, чувство голода и тому подобные помехи для производства. А между тем владельцы за каждый час сверху, после 4-х часового управления платят вдвойне.
— Ну ладно, пусть даже все, что ты мне рассказал, правда. Как вы могли увеличить период эффективного управления?
— Это была Серегина идея.
— Очень интересно, — я почувствовал, что, наконец, напал на след.
— При замедлении обмена веществ, например, организм реже потребляет энергию извне. Становится как бы заторможенным, — немного подумав, сказал он.
— Но ведь в компьютерных играх важна скорость реакции?
— Что такое время при частоте в 1 Гигагерц? — улыбнулся он. — Мы его можем сжимать и растягивать, как нам нужно.
— И Сергей этим занимался? — еле сдерживая злость, спросил я.
— Ну да, — ответил он мне как непонятливому ребенку.
— И насколько можно замедлить обмен веществ? — спросил я.
— На сколько угодно, — беспечно ответил он, — главное, чтобы в тканях не застаивалась кровь. Фактический предел для среднего человека — одно сокращение сердечной мышцы за 10 минут, — сказал он и побледнел.
— Дошло, наконец, — после паузы сказал я.
— Не может быть, — пролепетал он, — это же только теория.
— Он тебе что-нибудь говорил о своих экспериментах?
— Не очень много. Я знал только, что он экспериментирует с какими-то препаратами, — сказал Юра и начал метаться по комнате.
* * *
Полоска кроваво-красного, солнечного света на горизонте обещала скорое приближение ночи. Праздношатающиеся после летнего трудового дня пролетарии и интеллигенты с подозрением оборачивались, чтобы еще раз взглянуть на двух молодых людей, вооруженных лопатами и фонариками, бегущих куда-то с выпученными глазами. Фонендоскоп, висящий у Юры на шее, только убеждал окружающих в мысли, что перед ними два беглеца из психиатрического отделения городской больницы. Но, как бы там ни было, на кладбище мы оказались еще засветло. Копали без перекуров. Когда открыли крышку гроба, первое, что мы увидели, были Серегины глаза. Юра направил на лицо фонарик. Я отвел его руку в сторону.
— Чего ты? — удивился он.
— Мы его достали из темноты. Пока его зрачки начнут реагировать на свет, ты ему зрение испортишь.
— А-а, — протянул он. — Что дальше делать будем?
— Слушай в свой фонендоскоп.
— А чего тут слушать? Глаза видишь открыты? Да и запаха разложения нет. Живой он.
— Ты все же послушай, — сказал я и распечатал пачку „Bond“.
Он нехотя водрузил себе на голову фонендоскоп.
— Засеки периодичность ударов, — выдал я ему рекомендации, будто также как и он был уверен в том, что Серега жив.
Через 5 минут он зафиксировал сокращение сердечной мышцы. Через 8 минут сокращение повторилось. Кое-как закидали могилу и отправились к Юрику. Усадили Серегу перед компьютером, запустили „Word“, а сами легли поспать, предварительно сняв стресс ста пятьюдесятью граммами „Пшеничной“. Утром на белоснежном листе „Документ 1“ появилась надпись: „мудаки“. Юра обрадовался, а я еле сдержался, чтобы не дать ему подзатыльник. Юра поцеловал Серегу в макушку, забрал клавиатуру и набрал текст, из которого следовало, что Серый молоток, а он — последняя сволочь. Что теперь-то уж точно 50% прибыли принадлежат моему братцу и все будут рады помочь в экспериментах по возобновлению нормальной скорости обмена веществ.
Переписывались они долго: неделю или две, прежде чем Юрец понял рассказанный Серегой рецепт ускорителя обмена. В настоящее время удалось достичь десяти ударов сердца в минуту, но вернуть брата к настоящей, полноценной жизни по-прежнему не представляется возможным.
Пользуясь „случаем“, он работает на роботизированном причале в Сингапуре, где занимается выгрузкой и погрузкой контейнеров на суда, играя при этом в Интернет-версию „Тетриса“ за своим рабочим столом. Заработал уже несколько сотен тысяч долларов и, похоже, не собирается останавливаться на достигнутом.
Нинка, краля его бывшая, теперь небось локти кусает, что отказалась от него, как от инвалида с замедленным обменом. Тетя Зина была конечно рада, хотя до сих пор ничего понять не может. Откуда деньги и почему ее сын сутками сидит у монитора, а затем сутками спит, почему его движения заторможены. Для себя она, видимо, объясняет все летаргическим сном.
Мне же Серега надумал поручить поиск помощи извне. Возможно, кто-то уже сталкивался с подобной проблемой или знает ее решение. В таком случае размер вознаграждения может сдерживать только Ваша фантазия…