Игорь Спинов

Стрела

Тем временем босс незатейливо сервировал столик для факса. Сам аппарат был поставлен на пол, дабы не мешать трапезе. К приходу Федора на столе грудой лежали бутерброды, недоеденные Валерием на рыбалке, гордо стояла бутылка коньяка „Белый Аист“ и оптимистично поблескивали пустые хрустальные стопочки. Особняком возвышалась горка жареных карасей, подброшенных Ниночкой в сумку школьного друга. У Феди началось обильное слюноотделение и пока он не съел первый бутерброд, он только молча шевелил кадыком, слушая Валеркины разглагольствования о том, что, конечно, завтрак не бог весть какой, но „чем богаты…“ и т.п.

Через полчаса неспешной работы челюстями, когда в бутылке оставалось не более трети содержимого, и последний бутерброд напоминал о том, что „все проходит“, Валера икнул и вспомнил про найденный наконечник.

— Есть у меня нечто любопытное, — интригующе произнес он.

— Да ну? – удивился Федор, ожидая очевидно еще одной поллитрушки.

— Сейчас. Посиди… — сказал Грызлов и вышел в коридор.

Путь от кабинета директора до поста охраны был не более семи метров. Еще метра три оставалось пройти до лестничного пролета. Это небольшое расстояние, тем не менее, пройти нужно было, не покачнувшись, не уронив, как он считал, престиж директора. Поэтому, когда ребята из дизайнерской студии „Скин +“ разрабатывали интерьер его офиса, он сразу отказался от предложенного ими линолеума.

Рисунок был замысловат и весь состоял из каких-то ломаных линий. Валера даже побаивался, что он и трезвым не сможет ровно пройти, когда под ногами такой узор. Выбранный директором линолеум, расцветкой своей напоминал хорошую автостраду с ярко выделяющейся осевой линией, которую он использовал во время своего движения по коридору в стадии легкого и среднего алкогольного опьянения. Безусловно, маневр этот был замечен сотрудниками, которые говорили в таких случаях, что шеф „вышел на разделительную полосу“. Валера быстро прошел мимо паренька в униформе с нашивкой на рукаве в виде щита и спустился к стоянке. Захватив кусочек камня, он вернулся в кабинет.

— Вот, — раскрыл он ладонь перед Федором.

Тот с очень серьезным видом взял камень. Повертел его в руках, рассматривая грани, положил на ладонь, прикинул вес, затем с видом человека, которому все известно о природе вещей, изрек: „Выбросили бы вы его, Валерий Александрович“.

— Куда? — растерянно спросил Грызлов, пытаясь вспомнить, когда он назвал себя по отчеству.

— Да не напрягайся, Валера, — улыбнулся Федор. — У тебя тут бумаги кругом, а на них твое имя и фамилия написаны.

— А, ну да, — сухо сказал Валера и наполнил рюмки.

— Понимаешь, — начал речь Федор, сделав маленький глоток обжигающей жидкости, — что такое слова? Это лишь наша попытка передать друг другу чувства, мысли, распоряжения, — при этом Федор взглянул на кипу бумаг на директорском столе.

— Ну и? — Валеру начала доставать манера разговора бомжа. — Профессор нашелся, — думал он про себя.

— Не спеши. Я еще не высказал свою мысль, — осадил его приятель.

Валерий Александрович решил дослушать до конца и распрощаться со своим новым знакомым. „А костюм я ему подарю“, — подумал он и представил, как Федор роется в мусорном бачке, будучи облаченным в этот еще приличный, не без шарма костюм. Он улыбнулся.

— Ага, — вернул его к действительности Федя, — понравилась аллегория?

— Откуда он слова-то такие знает? — подумал Валера, но вслух сказал, — Да, ничего. Валяй дальше.

— Совсем не так обстоит дело в мире вещей, — понизил голос собеседник. Вещь, она уже несет информацию о своем назначении. Ее, я имею ввиду вещь, почти никогда нельзя воспринять неадекватно.

— И что значит этот кусок камня? — с безразличным видом перебил директор.

— Это стрела. Орудие убийства, если хочешь знать. В ней — стреле, вернее наконечнике, сосредоточена человеческая мысль об убийстве. Идем далее, — Федор заметил интерес в глазах Валерия.

— Известно ли тебе о постоянной борьбе добра и зла на Земле?

— Ну, — рассмеялся босс, — ты мне еще сказку про „Красную шапочку“ расскажи.

— Увы, не о сказках речь. Соотношение добра и зла почти всегда постоянно, но перевес добра настолько низок, что в физике такое равновесие называлось бы неустойчивым. Ну и самое главное: количество добра и зла есть величина тоже почти постоянная. Улавливаешь? — Федя торжественно взглянул на Валерия Александровича.

— Не совсем.

— Здравствуйте, Валерий Александрович!

Только теперь Валера заметил Ирочку, незаметно проскользнувшую в кабинет.

— Здравствуй, Ирочка, — бесцветно ответил он на приветствие.

— Представьте меня, пожалуйста, этому джентльмену, — шутя попросила его Ирина, улыбнувшись своей фирменной улыбкой, и Валера опять почувствовал легкий укол ревности.

— Федор… — начал директор.

— Юрьевич, — подхватил Федя.

— Ирина Витальевна, секретарь-референт, — кивнул Грызлов и почему-то удовлетворенно отметил про себя, что Ирочка Федору понравилась. Валера хотел сказать, что Федор — бомж, подобранный им чуть более часа назад и от безделья привезенный в офис на бутылочку коньяка, но почему-то дикторским голосом сказал:

— Федор Юрьевич будет у нас работать финансовым советником.

— Это здорово, — засветилась Ирина, — давно у нас пора порядок навести.

Валера, считавший, что у него всегда и везде полный порядок, сдержанно кашлянул и посмотрел на Федора. Он еще надеялся, что тот исправит досадную ошибку и все превратит в шутку. Снимет старый Валеркин пиджак, рассмеется и уйдет. Но не таков, видать, был Федя.

— Согласен с Вами, Ирина Витальевна, — глубокомысленно изрек новоявленный сотрудник, — я здесь мельком просмотрел бумаги, — он сделал неопределенный жест в сторону стола, — работы хватит всем.

— Не буду Вам мешать, — улыбнулась Ирочка и удалилась в приемную.

Мужчины молча сделали по глотку коньяка. Валере говорить не хотелось, но нужно было закончить это представление.

— Ну, Федор, заканчивай, — безо всяких эмоций сказал он, — да я отвезу тебя, куда ты скажешь.

— Да, тебе нужно дослушать меня, босс, — сказал Федор Юрьевич так, будто он не слышал о том, что его собираются отвозить, а впереди у него целый рабочий день. — Так вот, я остановился на том, что количество добра и зла — величина почти постоянная. — Валера кивнул. — Это не совсем так. Такие человеческие изобретения, как порох, динамит, ядерная бомба, наконец, увеличили число зла. Теперь оно намного больше 666, — улыбнулся чему-то финансовый советник. — Но, дело в том, что численность людей увеличивается еще быстрее и теперь на долю каждого человека приходится, пожалуй, даже меньше зла, чем в тот период, к которому принадлежит найденная тобою вещь.

— И что из этого следует? — залпом допил свой напиток Валерий Александрович.

Федор повторил его действия и принялся жевать бутерброд. Когда с едой было покончено, он продолжил.

— А следует то, например, что в найденном тобою наконечнике концентрация зла может быть… Ну, с чем сравнить? — Федя щелкнул пальцами в воздухе, — как, например, у ядерной бомбы.

Валера засмеялся:

— Так может, мне ее арабам двинуть? Вон Хусейн давно хочет ядерное оружие получить.

— Смешного тут мало, — серьезно сказал Федор. — Да и не все так просто.

— То, что я сейчас слышу — это упрощенная версия? — Валеру начинала забавлять эта ситуация.

— Отчасти да.

— А сложность в чем? — директор щелкнул массивной зажигалкой, стоявшей на столе, и выпустил струйку ароматного дыма.