Игорь Спинов
Стрела
Вид давно неприбранной квартиры в очередной раз приятно напомнил Грызлову об отпуске жены. Он взял свои рыболовные принадлежности и вышел, щелкнув замком фирмы „Torier-Tower“. Удочка нашлась в багажнике автомобиля.
* * *
Было часов восемь утра, когда он, чуть не доезжая до родного села, свернул влево к пруду. Заезжать в село ему не хотелось, да и рыбалки тогда не получилось бы. Это как пить дать. Он остановил джип под дикой грушей, метрах в двухстах от озера. „Пусть постоит в тенечке“, — думал он, доставая „паука“. Однако, по мере приближения к озеру, Грызлов стал испытывать беспокойство. Озеро явно уменьшилось в размерах. Вся земля вокруг него была вытоптана коровами и больше напоминала скотный двор, чем уголок родной природы. В растерянности Валерий Александрович подошел к водоему.
Озеро выглядело как блюдце, не более 25-ти метров в диаметре и больше напоминало лужу, образовавшуюся после разлива реки. По краям оно густо поросло камышом и наверное поэтому расстроенный Грызлов не сразу заметил рыбачка, с интересом наблюдавшего за ним. „Ага, значит, карась все-таки есть!“ — подумал воспрявший духом Валерий Александрович и принялся снимать свои туфли. Оставшись в трикотажных трусах, он закрепил „паука“ на телескопическом удилище, закурил сигарету „CAMEL“ и смело вошел в воду. Дойдя до середины водоема, где глубина достигала колена, Грызлов опустил свою снасть и подмигнул пацану. Минут через пять он поднял совершенно пустой „паук“ и перешел на новое место. Так продолжалось около часа, прежде чем он выловил двух карасей размером с три четверти ладони. Мальчишка за это время надергал с десяток рыбешек и Валерий Александрович направился к нему прямо через озеро.
— Как звать тебя, рыбак? — как можно более дружелюбно спросил Грызлов.
— Валеркой, — ответил нехотя пацан.
— И меня тоже Валера… дядя Валера, — поправился он. — А скажи, Валерка, где рыба-то?
— Карась сейчас в ил ушел. На дне он, вот Вы и не можете его в свою сетку поймать, — авторитетно пояснил Валерка.
— В ил ушел? Понятно… — думая о чем-то другом, проговорил Грызлов.
— Да, — продолжал рыбачок, сматывая свою удочку, — раньше здесь, говорят, карася было, хоть ведром черпай. И озеро было большим, а теперь его можно вброд перейти. По нему иногда пастух коров прогоняет. Так вот, после них, коров-то, можно сеткой карася наловить.
— Это почему? — оживился Грызлов.
— Ну, не знаю, — почесал затылок мальчуган. — Вода становится мутной, карась и поднимается.
— А озеро почему обмелело?
— Батя рассказывал, что приезжали какие-то мужики, нефть искали. Дырок в земле наделали, вот в них озеро и ушло.
— Ясно, — сплюнул Валерий Александрович.
— Я пошел, — по-деловому отчеканил Валерка.
— Что, уже клева не будет? – поинтересовался Грызлов.
— Будет еще. Часика полтора поклюет. Просто я мамке обещал помочь. До свидания.
— Пока.
Грызлов смотрел вслед Валерке, пока он не скрылся за холмом. И казалось ему, что это он, ребенок, уходит от себя взрослого, от взрослых проблем и порядков. Он встряхнулся: неизвестно куда заведут его подобные мысли. Солнце поднялось еще выше и обещало обычный жаркий день, который приятно будет вспомнить зимой, когда -20°C и ты боишься отморозить пальцы на ногах. „А не выпить ли пивка?“ — задал себе риторический вопрос Валерий Александрович и направился к машине, позвякивая ключами.
Пиво „HEINIKEN“ и бутерброд с ветчиной и сыром, возможно, не самый лучший завтрак на земле, но если бы церковь обещала такой завтрак в раю, то количество грешников наверняка бы сократилось. Такая вот фривольная дума посетила равномерно жующую голову хозяина джипа, но вскоре ее вытеснила другая — более практичная.
Если рыба всплывает в мутной воде, то зачем ждать стада? А джип на что? Мысль быстро оформилась в решение. Грызлов залпом допил оставшееся пиво, а бутерброд положил на приборную панель и повернул ключ зажигания. Застоявшееся под капотом стадо стремительно понесло его к озеру. У водной поверхности Валерий Александрович вопреки здравому смыслу не нажал на тормоз. Он никогда бы не смог вспомнить или повторить пируэты, которые он проделывал на своем четырехколесном друге. Временами ему казалось, что он мчится на катере, то он вдруг покорял необжитые пространства планеты, как участник какого-то экзотического ралли.
В чувство он пришел, когда осознал себя сидящим на подножке джипа и глупо улыбающимся яркому небу. „Паук“ лежал рядом и Валерий Александрович без особого труда наполнил карасями ведро, которое он возил в багажнике с прошлой осени, когда он за грибами ездил. Состояние счастья переполнило душу Грызлова. Ему хотелось поделиться своей радостью. От хандры не осталось и следа, и почему-то верилось, что это навсегда. Валерий Александрович обошел свою машину, рассматривая грязевые потоки на перламутровой краске кузова.
В глубокой борозде протектора переднего правого колеса он обнаружил вжатый камень, который по его извлечении оказался аккуратно заточенной каменной стрелой далеких предков. Грызлов немало подивился такой находке, бросил стрелу в бардачок и рванул в город, чувствуя прилив сил и бодрости.
* * *
По приезду в город Валерий Александрович отправился к своей школьной подруге, чтобы поделиться впечатлениями от рыбалки в родных местах. На ужин у Ниночки была, конечно, жареная рыба и бутылочка „Кагора“. Валерий Александрович был почему-то уверен, что рыбу нужно запивать красным вином. Но, поскольку названия других вин ему ничего не говорили, он решил остановить свой выбор на этом напитке. У Нины он и заночевал. Было часов 6 утра, когда Грызлов шел по направлению к стоянке, где вчера оставил свой джип. Невесть откуда появившийся бомж попросил сигарету и Валерий Александрович, будучи в хорошем расположении, не отказал ему, как это обычно случалось. Мужичок, окрыленный утренним успехом, затараторил.
— А то, извините. В сумке у меня было, — похлопал он по давно пустой синтетически разноцветной торбе. — Заснул. Пацаны все вытащили…
— Да, спать сейчас нельзя, — глядя куда-то в сторону, сказал Грызлов.
— И сигареты, и деньги. Жратву даже, — закончил свою мысль мужик и посмотрел на Грызлова.
Тот прекрасно понимал, что деньги в этой сумке бывают только в виде пустых бутылок, но почему-то проникся симпатией к бомжу.
— Как зовут? — спросил Валерий Александрович, а про себя подумал, — Зачем мне это?
— Федя, — расплылся в улыбке мужчина.
Федор был старше Грызлова лет на десять–двадцать, поэтому Валерий Александрович назвал себя Валерой. Затем он предложил в его компании съездить „в одно место“ позавтракать. Федя, конечно же, не смог отказаться от халявного завтрака. При виде Валеркиного (как он стал его называть) джипа у Федора онемела нижняя челюсть, из-за чего рот его находился в открытом состоянии всю дорогу до офиса. Валера испытывал ни с чем не сравнимое удовлетворение обладания, наблюдая за непосредственной реакцией своего нового знакомого. „А чехлы на сиденьях все равно нужно было уже в чистку отдавать“, — подумал он, заметив жирные пятна на брюках Федора. В офисе еще никого не было кроме охранника, критически осмотревшего раннего посетителя, приведенного директором фирмы.
— Конспирация, — подмигнул охраннику Валерий и парень решил, что фирма решила „уйти в тень“ и занялась нелегальным бизнесом.
В комнате психологической разгрузки, вход в которую был только из кабинета шефа, Грызлов переодел Федора в свой самый старый костюм, который он не выбросил только потому, что в нем он подписывал свой первый контракт на поставку древесины в Германию. Федя теперь менее всего походил на бомжа. Даже его 4-х дневная небритость смотрелась стильно. Когда же он подошел к охраннику с требованием „никого не впускать к „Валерке“ в кабинет, парень стал по стойке „смирно“, сказал „есть“ и про себя подумал, что пора увольняться, поскольку все это выглядело уж слишком подозрительно.