Алексей Синельников

Смешные рассказы:

	А у нас на даче — газ, а у вас?

Эта печальная и поучительная история произошла этим летом на даче. На наш поселок обрушилась великая радость — в трехстах метрах за околицей прошла газовая магистраль. Толпа энтузиастов тут же бросилась узнавать, как и за сколько можно припасть к трубе. Узнали, но легче нам от этого не стало: на дом — почти 4000 долларов, и собрать документов — одной биографии не хватит — внуки заканчивать будут. Пригорюнились все, кроме моего соседа.

Заговорщицки подмигивая и переходя на таинственный шепот, он под большим секретом сообщил, что есть бригада — за полцены и без головной боли в два дня проведут газ. Проблема в том, что меньше пяти домов они газифицировать не соглашаются. „Никому не говори, а то набегут…“ Денег у меня не было и я с тоской наблюдал, как бодрые ребята за обещанные два дня „огазили“ пятерых соседей.

Приобщение к цивилизации было шумно обмыто, тут же нашлись еще пятеро жаждущих газифицироваться в сжатые сроки и за половинчатые цены.

Ребята также бодро собрали деньги и… исчезли. Через неделю счастливые обладатели газа обратили внимание на то, что газ не только чадит, но и иссякает.

Когда вскрыли „газопровод“, нашли два стандартных баллона.

	Оборотни?! (новогодняя история)

Эта история случилась в новогоднюю ночь. Перед нами стояла невыполнимая задача: за час пересечь Москву практически по диагонали и успеть к новогоднему столу, за которым нас ждали друзья и наши семьи. Не буду отнимать ваше время рассказом, как мы сами себя загнали в эту идиотскую ситуацию: что случилось — то случилось.

За рулем „Опеля“, убитого временем и нашими дорогами, сидел мой друг. Рядом, тщательно перебирая в проклятьях всех и вся, сидел я. Мы неслись по ночной Москве, с удивлением отмечая, что таких дураков, как мы, в родном городе с каждым годом все меньше, и все разумные люди давно дома провожают старый год.

История не будет правдивой, если я не напишу: „и вдруг нас останавливает Гаишник“. Подходит, представляется и выдает текст: „С Новым годом, граждане! Перед поворотом сбросьте скорость, там натекло воды и подморозило. Счастливого пути!“ Ни один человек, хоть раз сидевший в машине, мне не поверит, но все правда, как и лед под колесами на повороте.

Из состояния удивления, спустя десять минут, нас вывел милицейский свисток, подтвердивший, что именно в этом месте, через две сплошные полосы, разворачиваться нельзя, даже если до Нового года остаются последние триста метров. Мы с товарищем подумали одно и то же, потому что хором сказали: „Теперь нам точно — Оп-паньки!“ В подтверждение справедливости этой мысли из патрульной машины вышел лейтенант. „Судя по вашей траектории, гражданин водитель, вы намереваетесь заехать в этот двор. Делать этого не следует: за аркой все перекопано, надо объехать вокруг дома. С Новым годом! Счастливого пути!“

Уже в лифте, без пятнадцати двенадцать, я спросил своего приятеля: „Ты что-нибудь понимаешь?“ Тот недоуменно пожал плечами: „Никто не поверит… Одним словом — Оборотни!“

Извините нас, дорогие Гаишники. Спасибо, что уберегли. Спасибо, что не испортили праздник. С Новым годом! Счастливого пути!

	Герои великих битв

Это было время, когда я искренне верил пусть не в скорое, но неизбежное торжество коммунизма. На многие вопросы я не находил ответа и относил их ко „временным трудностям“, на многие и не пытался найти ответ, считая, что под мудрым руководством рано или поздно если не мы, то внуки дойдут до „светлого царства“, и нечего по пути голову забивать вредными мыслями.

Огромное впечатление на меня, как и на все прогрессивное человечество, произвело награждение 20 февраля 1978 года (нет места для всех регалий, но, если кратко, Генерального секретаря ЦК КПСС) Л. И. Брежнева орденом „Победа“. Никаким образом у нас с человечеством в голове эта радостная весть не укладывалась.

Человечеству, может, после удивления сразу все стало ясно, а я бы так и жил с квадратными мыслями в голове, если бы в первом же мартовском номере „Крокодила“ в рубрике „Мимоходом“ не прочитал афоризм: „Чем дальше от нас уходят времена великих битв, тем больше полководцев, которые их выиграли“.

К сожалению, я не запомнил фамилию этого остроумного и смелого человека, но по сей день мне очень не хватает его простых объяснений происходящему вокруг нас.

	Скупой платит раз. В жизни.

Моему другу сказочно повезло: его, молодого совсем парня, в начале перестройки направили на неделю в командировку в Италию.

В итальянском языке, надо признаться, он не понимал ни бельмеса, но зато, в отличие от остальных членов делегации, знал предмет переговоров. Короче, все прошло нормально, и в последний день ему предоставили два часа на „разграбление города“. Ужасно, конечно, но он именно с этого и начал.

Зайдя в кафе, он обратил внимание, как солидная дама украдкой положила в свой пакет небольшой симпатичный поднос, на котором им подавали кофе и пирожные. И вместо того, чтобы остановить мерзавку, он тут же последовал ее примеру.

Затем он ринулся в магазин купить костюм. Все хорошо, но… Перемерив кучу костюмов, он не нашел ни одного подходящего. По цене. И вдруг — о чудо! В маленьком магазинчике он видит шикарный костюм, как раз по размеру. Своего кошелька. Не примеряя, он его покупает.

В Москве его ждал удар за ударом. Шикарный костюм, по странной прихоти модельера, имел пуговицы не только спереди, но и сзади, и мог, как оказалось, быть одет единожды и в последний раз. Он не расстроился, а постарался поддерживать форму, чтобы, когда придет его час, костюмчик был впору.

С подносом было еще забавнее. Он долгие годы хвастался своим трофеем, пока знающий человек не перевел надпись на обратной стороне подноса: „Этот поднос украден“, далее — название кафе и адрес.

	Трое в койках, не считая Джерома

Моему другу удалили аппендицит. Когда я навестил его в больнице, он попросил меня принести что-нибудь веселое — в палате скукотища, а еще неделю лечиться. Я спросил, читал ли он Джерома К. Джерома, он сказал, что с него и фильма хватило. „А все же попробуй — не пожалеешь“, — сказал я и на следующий день занес и передал ему книжку.

В очередной приемный день прихожу проведать друга и не нахожу его в палате. Спросил, где он. „А их всех троих к „гнойным“ перевели“, — сказала медсестра. Обеспокоенный, я поспешил в коридор. Впрочем, долго искать друга не пришлось, я быстро нашел его по многоголосому гоготу, раздававшемуся из палаты.

„Ты знаешь, мы так ржали, что у нас швы разошлись“, — сообщил он мне. „Так чего же ты продолжаешь читать?“ — забеспокоился я. „Доктор сказал, что зашил нас суровой ниткой“, — успокоил меня друг.

	Заехали на огонек

Москва — город больших строек и это хорошо, однако при въездах и выездах с оных всякое бывает.

Ехала иномарка по узкой дороге рядом со стройкой. Вдруг навстречу — „Камаз“. Уступая дорогу, иномарка задом сдала к закрывающимся воротам, в которые только что заехала машина. Пропустили „Камаз“, собрались ехать дальше, а ехать не могут. Ворота хоть и остановились, но, не повредив задний „кенгурятник“, выехать нельзя.

Вышли из машины два мужика и пошли на КПП. А на КПП — менты. „Командир, отпусти — воротами зажали“. „Нет проблем!“ Ворота раздвигаются, мужики садятся в машину, но в ворота уже собирается въехать автобус. Машина задом сдает во двор. Автобус заезжает, ворота закрываются, из глубины двора к воротам подъезжает иномарка с двумя мужиками. Идут на КПП. На КПП — менты. Но уже другие. „Командир, выпусти — автобус пропускали“. „А вы откуда здесь взялись на режимном объекте? Идите к начальству — выписывайте пропуск“.

Из краткого сообщения новостей: „Вчера днем силами МВД была проведена успешная операция по задержанию находящихся в розыске преступников. Их заманили на территорию одного из подразделений МВД, где арестовали без единого выстрела, при аресте была изъята ранее угнанная иномарка“.

	Кем быть?

Огромное влияние на мой выбор профессии произвел разговор моего отца и его друга, свидетелем которого я стал в раннем детстве.

Алексей Иванович, друг отца, в очередной раз замыслил покрасить полы на даче. Он нашел мастера, встретился с ним, договорился о цене и сроках. После переговоров он приехал к отцу поделиться впечатлениями.

На полном серьезе он рассказывал, что в жизни не представлял себе, насколько технологически сложно покрасить полы, какая требуется подготовительная работа, да и сама покраска — не просто кистью махать. И то, что он только сейчас понял, почему чуть ли не каждый год с него за покраску дерут такие сумасшедшие деньги. Свой рассказ он завершил такой фразой: „Слава богу, что я занимаюсь всего лишь системой наведения торпед, а не покраской полов, с этим бы я никогда в жизни не справился!“

В те далекие годы я, как и все соседские мальчишки, мечтал быть космонавтом, в крайнем случае, пожарным, но при этом я уже твердо знал, что вряд ли смогу конструировать торпеды, даже если буду хорошо учиться, и уж точно никогда не смогу покрасить полы!

[Конец.]