Александр Маслов

Хитрый вирус Баранова

— Ну, излагайте суть своего открытия. — Лопатухина с усмешкой отложила стопку бумаг и внимательно посмотрела на Баранова.

— Сначала немного предыстории. Это интересно, если позволите.

— Не позволю. У меня очень мало времени. Коротко, самую суть!

— Как скажете, — он встал, прокашлялся, словно собираясь исполнить ораторию, и покосился на Савченко — тот одобрительно кивнул.

— Я четыре года работал… И вот какая мысль меня осенила… Отчего это мы все умираем? Ну, болезни, случаи несчастные, и лет когда излишне много — все здесь понятно. Но все же, отчего? Если, по всем видным свидетельствам, у человеческих существ такой огроменный запас прочности?! А ответ принципиально существует. Существует, я вам скажу… Потому, как в природе вирус такой имеется. Размеры меньше меньшего — поэтому микроскопами не определим, скрыт он как бы для ученого глаза. Но я его, господа-товарищи, выделил — вот свидетельство! — Баранов потряс пробиркой с густой мутной жидкостью. — „Вирус смерти“ — так я назвал его.

— Бред! Какой бред! Где вы выдрали этого умника?! Еще и в понедельник! — прошептал Черепков, склонившись к ревматологу. — Минералки подай.

— Ветеринар он. С какого-то колхоза, — тот усмехнулся и протянул початую бутылку.

— Но это еще не все, господа-коллеги… Сейчас… — Баранов усердно рылся в своем саквояже. — Одну минутку… Вот! — он торжественно извлек какой-то предмет, обернутый старой газетой, зашуршал с оглядкой на Савченко, размотал еще тряпочку и явил взору ученого совета другую пробирку с бурой жидкостью, запертой резиновой пробкой. — Вот, товарищи! Я долго думал… Ведь в природе нашей все гармонично пополам. Складно устроено все — если черное есть, значит и белое где-то лежит. Вот я взамен напасти той, — он кивнул в сторону первой пробирки, — новый состав вывел. Это уже, извините меня, — вирус жизни! Проверено! — он замолчал, чуть вытянув шею и глядя круглыми глазами то на Савченко, то на Ирину Васильевну.

— Вирус жизни, да? — Лопатухина прикрыла ладонью случайный зевок. — Еще и проверено…

— Без брехни вам говорю. Я этим микробным средством две сдохших коровы на ноги поднял и жинку председателя от инхфаркту спас!

— Да вы, друг мой, на Нобелевку тянете! — Черепков чуть не брызнул застрявшим в горле нарзаном.

— Куда? — Баранов вопросительно глянул на Савченко.

— На премию международную, — отвернувшись, пояснил тот.

— Товарищи, да мне денег не надо. Я же ради науки стараюсь. Я вам сам магарыч поставлю — вы только до ума открытие доведите. Так, шоб с настоящими клиническими испытаниями вышло.

— Так, время! Меня к одиннадцати в клинике ждут, — Лопатухина встала, давая понять, что заседание окончено.

* * *

— Ирина Васильевна! — Баранов нагнал ее уже в коридоре. — Ирина Васильевна! Минутку постойте! — зажав зубами пробирку, он судорожно рылся в саквояже. — Я вам гостинец вручить забыл. Вот сальцо на соломке готовлено. С перчиком. Яички уж не ваши инкубаторские! Курочка. И наливка сливовая, во! — он с достоинством изъял полуторалитровую бутыль. — Уж взять не откажитесь, а?

— Да вы совсем спятили! Куда мне это?! — она брезгливо оттолкнула сверток, отдававший дурным колхозным духом.

— А я вам до дому отнесу!

— О, боже! — Лопатухина отошла к окну и нервно закурила.

— Ирина Васильевна, пожалуйста… Вы же настоящий доктор… — сжав губы, он преданно смотрел в ее светлые красивые глаза.

— Давайте пробирку. И, пожалуйста, вот этого не надо! — кончиком сигареты она указала на разложенные на подоконнике подношения. — К тому же, я спешу. Очень спешу!

* * *

— Кирилл, скорее в клинику! Ой, мне еще в Администрацию к двенадцати! — Ирина Васильевна захлопнула дверь служебной „Волги“, и машина, набирая скорость, двинулась к распахнутым воротам.

— Виктор Петрович просил перезвонить. Набрать? — водитель потянулся к трубке радиотелефона.

— Да пошел он! Поворачивай на Маяковского и по проспекту! — она до сих пор сжимала в руке эту дурацкую пробирку. Вирус жизни — надо ж такое придумать! За тонким стеклом перекатывалась бурая маслянистая жидкость, и почему-то вспомнился восторженный бред сельского ветеринара: „Я этим средством две коровы на ноги поднял и жинку председателя от инхфаркту спас!“. „Надо же, панацея какая!“ — Лопатухина усмехнулась и глянула на часы: — Скорее, Кирилл, скорее!

До выезда из микрорайона „Волга“ неслась почти под сто, оставив справа „Опель“ и несколько такси. Когда впереди светофор мигнул желтым, Кирилл лишь тверже притопил педаль акселератора. Машина выскочила на перекресток вместе с нетерпеливым мотоциклистом. Избегая столкновения, Кирилл круто повернул вправо и, истерически визжа тормозами, влетел во встречный милицейский „жигуленок“. Лопатухина и вскрикнуть не успела — невидимая сила жестоко швырнула ее вперед. Пробив головой стекло, Ирина Васильевна устремилась к транспорту милиционеров.

— Караул! — кричала старушка и потрясала сеткой с разбитыми с перепугу бутылками.

Со всех сторон к месту аварии сбегался народ. Кто-то старался протолкаться ближе, другие, кривясь, отходили, потому как зрелище было не из приятных: Ирина Васильевна и майор в залитом вязкой кровью кителе застыли на первом сидении. Их глаза были холодны, как голубой китайский фарфор. Майор придерживал Ирину Васильевну за талию обрубком руки, а в шее его торчал осколок пробирки. Водитель-сержант свесился из приоткрытой двери, по высунутому длинному языку его тоже стекала кровь на асфальт и блестящую крошку стекла.

* * *

Голова гудела невыносимо, словно чугунная болванка, которой забивали сваи. Лопатухина приоткрыла глаза, впуская серый, гадкий, как слизь, свет. Шевелиться не хотелось, и холодная простынь, казалась тяжелой от сырости. Рядом кто-то завозился и кашлянул — она не отреагировала, просто смотрела на шашечки кафеля по стене и лениво щупала червяче-скользкую мысль. „Виктор Петрович… Виктор Петрович… Неужели она пошла с ним в бассейн… И пили шампанское, коньяк… до утра… О, нет!“ — ее взгляд упал на зарешеченное окно. Такого просто не могло быть здесь. Она приподнялась и вдруг увидела мужчину, сидящего на больничной „каталке“, бледного и почему-то совсем голого.

— Ты тоже? — хрипло спросил он, не потрудившись прикрыть себя простыней.

— Что тоже? — опухший язык еле шевельнулся во рту, она не узнала свой голос.

— Ну, здесь… Это же вы в меня на черной „Волге“ влетели? Вижу, вы… И чего нас в мертвых записали? — он встал и прошлепал босыми ногами к столам у стены.

— Постыдились бы, мужчина, — опустив глаза, произнесла Ирина Васильевна, только сейчас она заметила, что шифоновая блузка на ней нещадно разорвана и испачкана чем-то липким.

— Во! И Валерий Дмитрич здесь… — голый мужчина, не слыша ее, остановился у полиэтиленовой ширмы.

— Донцов, ты что ли? — тело за мутной пленкой шевельнулось.

— Точно так, товарищ майор!

— О-о-о! Моя голова! Чем это мы похмелялись, Коля? И чего ты весь раздетый? Не в бане, небось.

— Не в бане, Валерий Дмитрич. Это же морг. Ленинского району… Не узнаете разве?

— Совсем сбрендил?! Какой еще морг?!

— Района Ленинского. Мы же в среду сюда потерпевших доставляли. Ну? Невесту с женихом после поножовщины. Вот жмурики лежат, — для убедительности Донцов скинул серый полог на соседнем столе, являя желто-синюю физиономию бомжеватого субъекта.

— Ни хрена себе! А мы то что здесь? — майор потрогал вспоротую стеклом шею и скривился, словно вспомнив нечто не очень приятное.

— А мы… Вон та дамочка в нас на „Волге“ влетела, — сержант вытянул палец в сторону Ирины Васильевны, тянувшей в ужасе простыню к подбородку и взиравшей на них безумными, похожими на китайский фарфор, глазами. — У меня ее лицо вот тут ясно отпечаталось, будто на фотобумаге, — Донцов постучал пальцем в расцарапанный лоб. — Как кошка в форточку прыгнула. Прямо через стекло. Я с перепугу сам выскочить из машины хотел, только вырубился от чего-то.

— Миланя, сука! Кхе-кхе… Сука чмыриная! Кхе-кхе… — прокашлявшись, бомжеватый субъект свесил тощие лодыжки со стола. — Мужики, а курева нема-ти? — поглаживая щетину по щеке, он доверчиво поглядывал на милиционеров.

Сержант не успел ответить — рядом зашевелились еще два трупа. С каталки, стоявшей в углу, спрыгнуло тело без головы и на четвереньках, пуская бульбы из травмированной неаккуратно шеи, бросилось под ноги вошедшей уборщице.

Похоже, хитрый вирус Баранова распространялся скорее всякого гриппа.