Эвис неопределенно пожала плечами.

— Какова же тогда цена твоей идеи, если ты даже не представляешь, куда она заведет?

— Я убеждена, что это единственная возможность выбраться, наконец, к Рустму.

***

Они все же вернулись к месту прежней стоянки. На берегу ручья чернели угли костра, валялась шкурка зверя, убитого Грачевым, и осколки халцедона, уже не пригодные для наконечников стрел. Поднявшись на возвышенность, можно было различить силуэты далеких гор, как утверждала хронавт, являвшихся ответвлением Сурмского хребта. А позже, часа через три ходьбы, Эвис указала малоприметную тропу, сходящую в низину и отмеченную следами копыт вилорогов — быков, встречавшихся здесь редко.

Солнце стояло высоко, и путешественники решили двинуться по заболоченной равнине. До удобного для ночлега островка они добрались почти не промочив ног. Однако скептический настрой Грачева имел основания; уже на следующий день их встретили болота во всем своем гибельном естестве. С рассвета до вечерних сумерек они одолевали менее четверти обычного дневного перехода. Идя порою по колени в липкой грязи, прощупывая шестами каждый шаг или продираясь сквозь заросли высоких тростников, они жестоко страдали от туч москитов и удушливых испарений. Трава вокруг шевелилась от скользкого движения змей, то рептилий неизвестного вида. Обессилев, едва унимая дрожь в теле, они с трудом отыскивали под вечер островок и сохли у огня из шипящих от сырости прутьев. По ночам из трясины доносилось клокотание вырывавшегося на поверхность газа или всплески тел каких-то огромных гадов.

И все же бычья тропа существовала. Давно потеряв ее след, они однажды наткнулись на ясные отпечатки копыт.

В глазах Эвис была радость.

— Скорее поверю, что здесь прошли черти! — воскликнул Грачев. — С какой стати рогатая скотина удачливее нас?!

Вдохновленные открытием, они пошли по следам на юго-запад. Почва уже не сочилась грязью; зловонные трясины уступали лужицам и озеркам прозрачной воды. А к вечеру показались склоны лесистых холмов, которых они так и не успели достичь до темноты.

С первыми лучами солнца Грачев был на ногах. Раздув тлеющие угли, он бросил охапку травы, чтобы отогнать гнус, и стал собирать дорожный мешок. Он надеялся, что часы мучений сочтены, а бледное светило в пелене тяжких испарений — последнее напоминание об этих местах. Холмы были довольно высоки, и Андрей ожидал с вершины одного из них разглядеть серебристую ленту Рустма или обширные леса речной долины.

Ко второму шагу Солнца они вышли к основанию возвышенностей и углубились по делившей их ложбине. По обе стороны вставал густой лес. Стволы деревьев обросли побегами омелии; в сплетениях лиан суетились небольшие крючконосые птицы.

Пользуясь проходом, вымытом дождями в рыхлой породе, они поднялись до разлома, открывавшего путь дальше на север-запад. Но тут Грачев взмахом руки остановил Эвис и замер, вперив взгляд в просвет в листве. Там, в полусотне шагов, угадывалось огромное ящероподобное существо. Задняя часть его тела таилась где-то в зарослях, но выше ясно виделась чуть склоненная набок голова и прижатые к груди передние лапы.

— Это лишь изваяние, мой храбрый воин. — Эвис едва подавила смех и, раздвинув ветви, шагнула вперед. — Грубое изваяние, — повторила она. — Глыба камня.

Перед ними действительно был каменный колосс, созданный руками человека. Тени качавшихся ветвей пробегали по сглаженному ветром и дождями телу, вызывая иллюзию жизни. Вблизи были заметны пронизавшие его трещины, даже проросшая в них трава.

Не доходя несколько шагов, Грачев обернулся: за дымчатыми ветвями пиний проступали еще подобные фигуры. Образованная ими аллея вела к близкой границе леса. Хронавт уже поспешила туда, и Андрей, не рискнув остановить ее окриком, был вынужден бежать следом. Когда он догнал ее, им открылся вид на руины города, зажатого лесом и крутыми склонами. Из развалин зданий торчали стволы вековых деревьев; поверженных идолов туго оплетали побеги ипомеи; все кругом густо поросло травой, а по останкам древних стен змеились лианы с гроздями темных цветов.

— Это и есть Миет-Мет, — тихо произнесла хронавт.

— Ты знала, куда мы идем! Теперь я понимаю: компасом сюда стало твое маниакальное стремление к такого рода могильникам! Ты с блаженством будешь перебирать сгнившие косточки, выдумывать мифы, и тебе станет наплевать, что вокруг по-прежнему болота! Теперь даже мертвая карта говорит — мы в самом его сердце!

— Но я действительно не знала, что представляет Миет-Мет. Только отрывок легенды из тех испорченных рукописей. Мы читали их вместе. Не сердись же! — Эвис обвила его шею руками и заглянула в беспокойные глаза.

— Отрывок! Тебе было достаточно, чтобы увлечь меня этой авантюрой!

— Не забывай: проход к Рустму должен существовать. Реальность Миет-Мет тому подтверждение. Да разве у нас был другой выбор?! А здесь мы можем отдохнуть несколько дней. Посмотри сам: после наших мучений — чудное место. Вокруг богатый плодами лес. Любой дом легко превратить в уютное и безопасное гнездо. По ночам ты сможешь обнимать меня, а не холодное копье.

— Нет, ты не лукавая — ты коварная дева! — Грачев сдержанно улыбнулся. — Уютное гнездо… Вокруг на сотни миль топи, змеи и гнус! Кому взбрело в голову возводить здесь городок?!

— Миет-Мет расскажет много любопытного. Если тебе это не безразлично — я только рада. — Эвис проворно взбежала по обломкам плит. Волнующая ее сердце тайна была перед ней. Она обозревала стены затерянного города, и дух неугомонного исследователя возгорался, будто огонь на алтаре. Наблюдая за ней, Грачев улыбался: разумеется, история Миет-Мет не была безразлична и ему.

Город был невелик, по крайней мере его центральная часть, окруженная едва уцелевшей стеной. Вне ее пределов, между деревьев и высоких папоротников тоже белели остовы зданий; деревянные строения, если существовали таковые, давно обратились в прах. Словно ископаемые чудища, восставшие из земли, на пришедших смотрели жабоподобные фигуры; на стенах глинисто-желтого известняка проступали лики, черты которых определить стало трудно.

Благоразумно сдерживая порыв хронавта, Грачев шел впереди, подняв копье и слушая тишину, иногда срывавшуюся криком птицы или движением коротконогого опоссума. Как и Эвис, он был уверен: город покинут людьми сотни лет назад, однако ожидание внезапной угрозы за время скитаний по Ильгодо утвердилось в нем с силой рефлекса.

Прежде чем выйти на площадь, он сделал знак остановиться. Перед ними возвышалось главное здание Миет-Мет — дворец или, скорее, некогда могущественное святилище. С двух сторон к нему поднимались протяженные пандусы, сложенные из массивных блоков, и сами по себе бывшие сооружениями довольно внушительными. Фигуры зверобогов и темная колоннада делали этот Дом явлением грозным, пожалуй, почти неправдоподобным на фоне живописного леса. К тому же выгодное расположение — прочное скальное основание, приподнимавшее святилище на несколько метров, — стало причиной, сохранившей его от разрушения, постигшего остальные постройки.

Некоторое время они стояли у начала лестницы, оглядывая рельефы толстотелых колонн, оскалившихся идолов, стерегущих вход, только потом решились войти и обследовать ближние залы, холодные и неуютные, словно мертвые пещеры.

Для осмотра глубин святилища требовались факелы, и Грачев скоро ушел в лес искать древесную смолу и лубяное волокно. Эвис еще раз обошла комнаты с тыльной стороны здания, избрала одну из них, чтобы обустроиться там на дни, которые она надеялась провести в Миет-Мет. Остерегаясь змей, она проверила темные углы и щели. Потом разобрала обломки стены, заложила часть хода, а пол устлала гибкими ветвями и слоем травы. Соорудив из оставшихся камней очаг, она развела огонь и сожгла в нем листья босвелии, наполняя жилище душистым дымом; у окна повесила гирлянду синих и красных цветов.

Прошло еще около получаса. Грачев не возвращался, и тогда она решила обойти освещенные солнцем западные галереи.

Возраст святилища превышал две с половиной тысячи лет. Такой вывод был вполне ожидаем. Зная составы некоторых красок, применявшихся для настенной росписи, хронавт видела, какую разрушительную работу совершали над ними время и влажный воздух. Наверное, до тектонической катастрофы, коснувшейся даже далекой Аттлы и известной как “время Гартхи”, эта часть Ильгодо находилась значительно выше нынешнего уровня и не была так заболочена. С живописных взгорий, покрытых реликтовыми лесами, чистые реки стекали прямо в долину Рустма; стояли между них другие города, и весь край был густо заселен человеком.